Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

— Как дети? — спросил Демушкин. — Целы?

— Целы! Только напугали их эти дьяволы.

— Что-нибудь натворили у вас?

— Нет! Только дверь взломали да стекла побили пулями. Поначалу человек двадцать ворвалось. Правда, ничего не взяли. Им нужна была наша крыша, высматривали оттуда что-то.

Она вдруг увидела в руках чернявого бинокль.

— Сцапал все-таки, гад! — Решительно шагнула к налетчику, рванула из его руки бинокль, — У! Обормот!

Демушкин повернулся к парням:

— Вы находитесь на территории Советского Союза. Я, поверенный в делах СССР в этой стране, требую, чтобы посторонние немедленно покинули это здание, куда входить не имели права. Немедленно!

Мулат ничего не понял, только бессмысленно таращил глаза, а белокожий брюнет топтался на месте, не зная, как поступить в таком случае.

Последнюю точку в этой сцене поставила Маша. Она подошла к брюнету и, указав рукой на дверь, сказала по-русски:

— Выкатывайся!

И они оба выкатились.

Бой сместился ближе к берегу, где были правительственные учреждения, и обратно в посольство машина ехала беспрепятственно.

По пути Демушкин вдруг спросил:

— Скажите, Мария Петровна, а какая у вас была профессия?

— Была?! — Маша вскинула округлые густые брови. — Почему была? Она и осталась. Я диспетчер сортировочной станции. Работала в Люблино, под Москвой.

Весело тряхнула густыми локонами светлых волос:

— Привыкла сверху на мужиков покрикивать.

Едва они вошли в здание посольства, как дежурный комендант сообщил: только что звонил по телефону аэрофлотчик Кротов, его задержали. Пытался добраться до посольства, но машину по пути перехватила дружина ополченцев, Кротова вытащили из машины и, убежденные, что схватили крупную птицу из налетчиков, поволокли в полицию. Угораздило же его обрядиться в такой момент в аэрофлотскую форму, незнакомую на улицах Дагосы, те и решили — не иначе как вражеский генерал, раз весь в серебре и золоте. Поскольку «генерал» при доставке в полицию проявлял недовольство, что-то пытался доказывать, ему дали несколько тумаков — для острастки. В полицейском управлении тут же разобрались, что к чему, принесли задержанному извинения за тумаки и освободили. Но добраться до посольства Кротову не на чем, машина, из которой его вытряхнули, осталась где-то в городе.

— Я съезжу за ним! — предложил Антонов.

Демушкин с сомнением поморщился:

— Стоит ли? Он находится в полицейском управлении. Значит, в относительной безопасности.

— Вот именно в относительной. Мы же не знаем, как дальше будут развиваться события. А я, как консул, обязан…

Поверенный кивнул:

— Вы правы. Трудно предполагать, что будет дальше. Лучше, когда свои все вместе.

И все же Антонова он отпустил с большими колебаниями, попросив соблюдать максимальную осторожность.

Перед тем как выйти из посольства, Антонов набрал номер телефона Литовцевых. С того момента, как началась стрельба, мысли о Кате не давали ему покоя: дом Литовцевых находился в направлении аэропорта, в районе, откуда двигались налетчики. Телефон не отвечал, вероятно, повреждены провода. Предложив поехать за Кротовым, Антонов, честно говоря, думал не о нем, — отсиделся бы у полицейских, ничего бы с ним не стряслось. Это была единственная возможность узнать, что происходит у Литовцевых.

До их дома он добрался неожиданно быстро, почти не снижая скорости. Дважды на перекрестках машину пытались остановить, вдогонку кричали и свистели, вскидывали оружие, но в ответ на все это его нога еще упрямее жала на педаль акселератора.

Катя будто ждала его, он издали увидел, как она с неубранными, развевающимися на ветру волосами бежала от дверей дома к калитке, словно опасалась, что он может промчаться мимо.

— Я знала, что вы приедете!

— Что случилось?

Подбежав к калитке, она замерла, безвольно опустив плечи, худенькая, слабая, будто оробевшая школьница, понявшая, что ее искренний порыв неуместен.

Он взял Катю за руку — пальцы были ледяными.

— Что? Говорите!!

— Дядю арестовали и увезли. — Голос ее был полон слез. — Теперь его убьют. Я знаю! Случилось ужасное… — Она пугливо оглянулась, забормотала: — Пойдемте в дом. Я боюсь здесь говорить! Нас заметят и схватят еще и вас.

Оказывается, Литовцев попал в серьезную передрягу. Все началось со вчерашнего вечера. Неожиданно в их дом приехал Мозе. Он всегда обходителен, а вчера был воплощением самой любезности — целовал Кате руки, расточал комплименты Литовцеву. Все дело было в том, что приехал он не один, вместе с ним оказался молодой, милый и тоже очень любезный европеец неизвестной национальности, говорящий по-французски с акцентом. При нем был довольно объемистый чемодан. Мозе заявил, что в гостиницах сегодня нет мест — все переполнено, и он просит, как большое одолжение, приютить своего друга мосье Жана на одну ночь, завтра утром Жан переберется в отель «Тропикана», где обещали номер.

Разве они могли отказать Мозе? Правда, было странно, что не оказалось мест в отелях — праздники давно миновали. Кроме того, у самого Мозе большая вилла, и живет он на ней один. Но размышлять не приходилось — Жан был принят, устроен, накормлен и отправлен в свободную комнату отдыхать.

А рано утром, когда в городе завязалась перестрелка, в их дом ворвались полицейские. Двое держали под руки Жана. Оказывается, задержан он был с поличным — с крыши их дома держал радиосвязь с выходившими на посадку самолетами налетчиков, обеспечивая точность их приземления, а потом корректировал действия высадившихся отрядов. Ясно, что этот самый Жан оказался заранее засланным в Дагосу агентом. Литовцева объявили пособником и обоих увезли на грузовике, причем швырнули в кузов, как обреченных, не заслуживающих снисхождения.

— Они убьют дядю! Если уже не убили! — Катя перевела дыхание и облизнула спекшиеся губы. Лицо ее было несчастным. Еле слышно выдавила из себя: — У меня, Андрей Владимирович, вся надежда на вас.

Антонов молчал. Что он мог сейчас сделать? Идет бой, неизвестно, чем все это кончится, кто возьмет верх. Где искать Литовцева? А если и найдет, как его выручить — он же гражданин Франции! Это обязанность Мозе. Но тот ничего делать не будет, ясно. Мозе, судя по всему, в числе организаторов налета. Теперь понятно, зачем ему понадобилось лезть в колючий кустарник в десяти километрах от города, наверняка там, как раз на посадочной трассе, он готовил место для другого «Жана». Да, дела у Литовцева неважные.

— Ваш дядя знал о том, что вы мне сообщили о плане нападения на Дагосу?

— Я предупредила его, что скажу вам, и он не возражал.

— Хорошо! Пока идей у меня никаких. Но вы можете поверить, что постараюсь сделать все от меня зависящее!