Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

Но конверт он не вскрыл, а с досадой засунул в задний карман брюк. Распечатал другой конверт. Письмо от матери было тревожным. Она писала, что в последнее время хворает, одолевает слабость — еле доводит до конца урок в школе. Как и все в ее возрасте, мать временами недомогала, но никогда не жаловалась в письмах, чтобы не волновать сына «по пустякам». А в этом звучат обреченные нотки.

Невеселая для него сегодняшняя почта!

Антонов зашел в канцелярию, где за пишущей машинкой сидела Клава.

Она бросила на него внимательный взгляд.

— Что-то вы, Андрей Владимирович, уж больно хмурый. Придется вас развеселить.

Подошла к стоящему в канцелярии большому холодильнику и извлекла из него картонную коробку размером с обувную.

— Вам подарочек.

— Откуда? — удивился Антонов. — Из Москвы?

— Нет! Ближе! — Клава хитро наморщила нос.

И он тут же догадался от кого.

В коробке, завернутые в целлофан, лежали два роскошных лангуста — глянцево поблескивающие, похожие на гигантских чудищ-насекомых.

— Один дядечка сегодня из Монго приехал, — объяснила Клава. — Жену провожает московским самолетом. Вот и доставил попутно вам эту коробочку. И еще конверт.

В незапечатанном конверте он обнаружил два письма и записку. Письма были адресованы Камову, записка предназначалась ему, Антонову. В ней было всего несколько строк:

«Привет из Монго! Посылаю с оказией письма для А. И. Камова — недавно из Москвы пришли. А для вас — дары нашего залива. Надеюсь, что Ольге Андреевне и Вам понравится. Только передайте ей, что варить надо в хорошо посоленной воде. Всего доброго! Вера».

Дары залива! Должно быть, специально ездила на рынок, даже на морском рынке лангусты — товар редкий.

— Когда этот человек уезжает обратно в Монго? — спросил Антонов.

— Сразу после отлета московского. А вы хотите что-нибудь ответно?

— Пожалуйста, Клавочка, скажите этому дядечке из Монго, что я с ним тоже кое-что пошлю. Только сперва домой заеду.

Уже от дверей обернулся и повторил:

— Непременно скажите!

Что делать с этими лангустами? Хотел положить коробку в своем кабинете в холодильник, но раздумал — отдаст Камову. Для Камова лангусты — невиданная экзотика. Не Ольге же преподносить сегодня деликатес из Монго вместе с письмом из Ленинграда!

Вере он отправит грибы, превосходные костромские боровики, которые сушила его мать и недавно прислала с оказией. И письмо пошлет благодарственное. И скажет в нем этой милой девушке что-то теплое, скажет, что ему надолго запомнится тот вечер, который они провели вместе в маленьком ресторанчике на берегу океана…

А сейчас надо заняться делами, а не мучиться ревностью и злобой. Сперва заехать в посольство Габона, потом к Камову…

В саду он снова увидел аэрофлотчиков.

— А вон и сам консул идет!

Вокруг приземистого Кротова стюардессы, как козы, прыгали на своих фирменных каблучках-шпильках, старались в чем-то его убедить.

— Андрей Владимирович! — устремилась к Антонову его знакомая. — Пожалуйста, рассудите нас!

Экипаж просил представителя Аэрофлота Кротова, как всегда, отвезти их на пляж. А Кротов ни в какую. Нельзя, и все! Обстановка в Дагосе неподходящая. Против представительства Аэрофлота диверсия замышляется…

— Ну какая там диверсия! — усмехнулся Антонов. — Просто хулиганский звонок. Змей обещали подбросить. А вы, Кирилл Петрович, держите двери на запоре!

— Вот! Вот! — поддержала его Наташа. — Мы-то при чем, если вас кто-то пугает. А вы не пугайтесь! В Аэрофлоте трусливых не любят. У нас в экипаже трое никогда океана вблизи не видывали. Только с неба. Ну, как не поплескаться хотя бы у бережка? — Наташа подступила к нему вплотную, и он почувствовал на своем лице горячее дыхание девушки, заметил золотистые искорки в ее зрачках. — Скажите ему! Скажите! Вы же консул!

Антонов обернулся к Кротову:

— Лично я, Кирилл Петрович, не вижу здесь ничего чрезвычайного. Почему не поехать им на пляж? В городе спокойно.

Кротов, сжав губы и выставив вперед подбородок, угрюмо смотрел на Антонова и молчал.

— Наш командир распорядился: на усмотрение посольства, — настаивала Наташа. — А вы и есть посольство! Дайте товарищу Кротову указание!

— Он не консул, а исполняющий обязанности консула, — наконец выдавил из себя Кротов. — Временно исполняющий!

Антонов усмехнулся: отомстил!

— Успокойтесь, Кирилл Петрович! — сказал спокойно. — Что вы такой запуганный? Себе нервы портите и экипажу. А нервы экипажа надо беречь, им самолет вести. Я высказал свое мнение, а вы уж решайте сами.

Взглянул в лицо Наташе и чуть улыбнулся продуманной, полной мужественности улыбкой:

— Счастливого пути!

Повернулся и зашагал к воротам. За спиной услышал возбужденный тенорок Кротова:

— Вы подрываете дисциплину! И не впервые! Я сейчас же пойду к Демушкину! Сейчас же!

Антонов не обернулся. Подумал: а ведь вправду пойдет. А Демушкину только этого и надо, лишний повод свести счеты. Может быть, в самом деле вмешался зря? Вдруг в сегодняшней обстановке этот перестраховщик прав? Могут и на пляже устроить аэрофлотчикам какую-нибудь гадость, время такое.

Садясь в машину, вспомнил о глазастой Наташе. Забавная девчонка! Вдруг на память пришло где-то вычитанное: «В мире два миллиарда женщин, и из этих двух миллиардов он выбрал именно ту, с которой у них несовпадение характеров…»

Рабочий кабинет Камова находился в здании министерства экономики, которое стояло в деловом центре города, недалеко от набережной. У входа на каменных ступеньках сидели два автоматчика — министерская охрана. Охраной ее можно было назвать с большой натяжкой. Один из солдат, прислонив оружие к стене и разувшись, грел на солнце шишкастые, с неожиданно белыми ступнями ноги, другой, обхватив автомат как куклу, медленно двигал челюстями, пережевывая какой-то корешок, и меланхолически поглядывал на раскаленную солнцем улицу.

Антонов остановил машину у подъезда и поднялся по ступенькам. Никто из охранников при этом позы не переменил, даже глазом не покосил на входящего, словно всего-навсего тень мелькнула мимо них. То ли тут доверие к его белой коже чужеземца, то ли разгильдяйство. Скорее последнее. Разгильдяйство повсюду, несмотря на то, что правительство принимает все более жесткие меры для защиты республики и наведения порядка.

Кабинет Камова находился на первом этаже. Это была небольшая комнатушка с грубым письменным столом у окна, заваленным папками и кипами бумаг. От бумаг несло затхлостью.

Камова в кабинете не оказалось. Антонов пошел искать геолога по зданию и встретил его на лестнице. Камов спускался сверху в компании рослого широкоплечего бородача-асибийца, на котором был зеленый пятнистый комбинезон парашютиста и лихо сдвинутый набок черный берет со звездочкой. Оба о чем-то возбужденно говорили. Увидев Антонова, бородач приветственно поднял руку и густо пробасил: