Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

— А я уж кручу, кручу диск! Пытаюсь до вас дозвониться. Никакого результата. Ну и телефоны в Дагосе! А Климчук заболел — малярия, температура на пределе. Сейчас буду звонить Потеряйкину, только он же волынщик, сами знаете. Пока будет чесаться…

— А ну его к дьяволу, — с досадой бросил Антонов. — Лучше уж одному. Так и передай поверенному: мол, ждать Потеряйкина не было времени, уехал один.

— Как же так… — растерянно тянул Битов. — Вроде бы одному не положено, Андрей Владимирович… Обстановка…

— Ничего, как-нибудь с обстановкой справлюсь, — отрезал Антонов. — Так и передай: поехал один!

Положил трубку на рычаг аппарата, постоял в задумчивости, медленно раздавил присосавшегося к руке запоздалого ночного комара. Потом решительно написал на лежащем на столе листе бумаги:

«Оля! Очень прошу тебя — переберись к Аревшатянам».

Недалеко экватор, и солнце здесь круглый год встает в шесть и в шесть вечера стремительно валится за горизонт. Когда Антонов выехал, уже рассвело.

Магистраль тянулась на юг на пятьдесят километров от столицы. Была она первоклассной, для многорядного движения, справедливо называлась скоростной. Построила ее лет шесть назад итальянская фирма, собиралась протянуть до границы с Куагоном и дальше вдоль океана. Но в результате одного из многих государственных переворотов в Дагосе и почти полного истощения государственной казны, разворованной местной элитой, дальнейшие работы прекратила, как финансово бесперспективные. И не было слышно, что когда-нибудь они возобновятся.

В самом начале магистрали возвышалась автозаправочная станция «Шелл» с эмблемой компании на крыше — желтой ракушкой на красном фоне.

Стрелка бензомера в машине стояла почти на нуле, Антонов беспокоился: а вдруг опять забастовка и бензин не привезли? Забастовки в Асибии стали частыми и неожиданными: то портовики не выйдут на работу, и на рейде мертво застынут неразгруженные суда, то городские уборщики мусора заартачатся, и город в течение недели окажется заваленным зловонными кучами, то проявит недовольство персонал единственного в стране нефтеперегонного завода, и тогда вся страна вдруг остается без бензина. Народ в Асибии живет плохо, платят трудовому человеку гроши — готовность к забастовке, к борьбе за свои права у рабочих непреходящая. Новое революционное правительство, пришедшее к власти три года назад, пытается сделать все возможное, чтобы изменить экономическую обстановку. Но многое ли сделаешь за три года? Тем более средств в казне от предыдущих режимов осталось ничтожно мало. Стали прижимать иностранный капитал в Асибии, который за десять последних лет изрядно пополнел на эксплуатации природных богатств страны и дешевой рабочей силы. Власти все решительнее стремились к контролю над их доходами.

Разрабатывались планы ограничения деятельности иностранных компаний, и даже национализации некоторых ключевых для экономики республики предприятий. Планы эти не пытались скрыть, поскольку они отвечали политическим концепциям президента Кенума Абеоти и его правительства.

Понятно, кое-кто насторожился: назревала угроза их благополучию. И не только насторожились, стали действовать, и с каждым месяцем все откровеннее и злее.

Забастовки, которые возникали одна за другой, объяснялись не только обострением социальных проблем, но прежде всего подстрекательством агентуры оппозиции.

Бензин на станции оказался. Антонов до самого края наполнил объемистый бак своего «пежо». Пока полусонный служащий выписывал квитанцию на проданное горючее, к заправочной подъехала еще одна машина — вишневого цвета стремительных самолетных очертаний полуспортивный «ягуар». Кто-то из большого бизнеса, подумал Антонов. И действительно, вылез из машины седовласый, с пышными бакенбардами, круглолицый, по-утреннему румяный джентльмен, настоящий Джон Буль со старинного шаржа. Подошел к Антонову с высоко вскинутой для дружеского пожатия рукой.

— Мистер Антонов?! Как поживаете?

И Антонов почувствовал энергичное пожатие крепких сухих пальцев англичанина.

С Джеком Прайсом они познакомились месяца три назад. Жилин, работник нашего торгпредства, эксперт по закупке какао-бобов, однажды предложил Андрею и Ольге в воскресный день совершить стокилометровую поездку в район плантаций какао. «Узнаешь, откуда берется шоколад», — посулил Антонов жене. Шоколад Ольга любила, и ее не пришлось уговаривать. Познакомить русского консула и его жену с плантациями охотно взялся мистер Прайс, с которым Жилин имел давние коммерческие дела. Поездка оказалась увлекательной и легкой, Прайс — человеком доброжелательным, остроумным, а главное, хорошо знающим свое дело. В Асибии он представлял старинную английскую фирму по производству какао-порошка, прожил здесь лет двадцать, женат был на нигерийке, которую вывез из Лагоса, имеет от нее двоих шоколадных, под цвет какао, дочерей, к шестидесяти пяти — через четыре года — намеревается уйти на пенсию и воссоединиться окончательно с милой своей Англией, но уже имея капиталец.

Ольга была в хорошем настроении и с первых же минут очаровала Прайса, он заявил, что счастлив оказаться в компании такой неотразимой женщины, что восхищен ее превосходным английским языком, старался быть занимательным и всю дорогу рассказывал удивительные вещи о том, как было завезено из Южной Америки в Африку дерево какао, как оно нелегко здесь утверждало себя и какое огромное значение для экономики этой страны имеет сейчас.

При очередном приеме в посольстве Антонов послал Прайсу с супругой приглашение — в благодарность за поездку и в надежде на укрепление полезной связи со столь осведомленным в делах экономики человеком. Прайс пришел на прием один, без супруги, за бокалом шампанского, которое специально припас для него Антонов, откровенно признался, что решился прийти не сразу. «Видите ли, я сугубый коммерсант, от политики предпочитаю держаться подальше, иначе в этих странах, где чуть ли не каждый год перевороты, не прожил бы и недели». Он отхлебнул маленький глоток шампанского, подержал вино на языке, как кот, зажмурившись от удовольствия, улыбнулся, пошевелив бакенбардами: «Я пришел к вам на прием лишь для того, чтобы увидеть вашу жену и в надежде выпить советского шампанского».

— По делам мотаюсь, дорогой мой, по делам, — говорил сейчас Прайс, пожимая руку Антонову. — По всему континенту. — Он вздохнул. — Непросто теперь в Африке нам, коммерсантам-иностранцам. Прижимают. Африканцы сами научились делать бизнес.

Антонов шутливо погрозил пальцем:

— Рассказывайте! Голыми руками таких, как вы, не возьмешь! Вон какую заварушку в городе устроили две недели назад!