Владимир Попов - И это называется будни

О тех высотах, которых достиг Борис, Юрий не мечтал, но и топтаться на месте не собирался. Хотя бы ради того, чтоб утереть нос Жаклине. Поступит он в школу мастеров, овладеет в совершенстве своей огненной профессией и, кровь из носу, завоюет себе славу. Пусть тогда разборчивая невеста слезки льет, какого хорошего парня пропустила, кем пренебрегла.

Юрий и в самом деле сел за учебники, однако заряда надолго не хватило. Испарилась обида, а с нею и жажда мщения. А тут еще примешалась водка. После нее к книге не тянет. Больше ко сну либо к драке. Повода для драки Юрий не искал и, придя с работы, честно отсыпался.

Однако случай пустить в ход свои кулаки все же ему подвернулся.

Шел он, отпраздновав рождение сына у Чубатого. Шел вроде бы в норме. Пошатывался слегка, но голова была ясная.

И вдруг с другой стороны улицы донеслись до него какие-то странные звуки. Это были не крики о помощи. Скорее крики от причиняемой боли. Присмотрелся. Лежит на тротуаре женщина, а мужчина бьет ее ногой куда попало.

Перебежав улицу, Юрий подскочил к драчуну, подскочил как раз в тот момент, когда тот занес ногу для удара, и, не теряя времени, двинул в челюсть. Человек рухнул, как подкошенный, и, стукнувшись головой о тротуар, остался лежать недвижимо.

А женщина, мигом вскочив на ноги, стала обзывать своего спасителя всякими непотребными словами и звать на помощь.

И откуда ни возьмись мотоцикл с прицепом и два милиционера. Жалобно стеная, женщина принялась рассказывать, что возвращалась якобы с мужем тихо-мирно домой и вдруг этот хулиган напал на них и ни за что ни про что избил обоих.

Хотя Юрий сопротивления не оказывал, милиционеры все же скрутили ему руки и увезли в отделение.

Тут-то началось самое неприятное. Рудаев? Сын сталевара Рудаева? Инженер завода? Нет? Рабочий? Задержан первый раз? А больше приводов не было? Где пил? Сколько? Мотивы нападения. Мужчина бил женщину? Это же нелепо — она его жена. И оба трезвые.

В конце допроса Юрию стало холодно и неуютно. Вот как может обернуться. Им, конечно, поверят, а ему нет. Их как-никак двое, а он один. Они избиты, а он целехонек. Они трезвые, а он под градусом.

Попросил, чтобы позвонили отцу, и эта просьба была выполнена. Серафиму Гавриловичу сообщили, что его отпрыск, находясь в состоянии подпития, напал на мирных граждан, нанес одному из них телесные повреждения, настолько сильные, что потерпевшего без сознания отправили в больницу.

Серафим Гаврилович выслушал, крякнул и повесил трубку, ничего не сказав. Да и что тут скажешь?

Юрия отвели во двор, втолкнули за массивную дверь кирпичного безоконного здания и задвинули за ним надежный засов.

Очутившись за неведомым порогом, он огляделся. В большом освещенном одной тусклой лампочкой помещении, служившем когда-то то ли складом, то ли гаражом, вдоль обшарпанных стен прямо на полу расположились люди, мужчины и женщины неопределенных и весьма определенных профессий. Одни дремали, другие курили. В дальнем углу, где образовалась целая группа, шел оживленный разговор, словно встретились приятели на улице или в пивнушке, а в центре помещения, примостив голову на отвязанную деревянную ногу, задавал храпака инвалид. И еще один человек бросился в глаза Юрию. Седая голова, благообразное лицо, хорошо сшитый, хоть и сильно потрепанный костюм. Держался он особняком, как бы подчеркивая, что не хочет смешиваться с остальной братией.

На новенького поглядели с любопытством и тотчас потеряли к нему интерес. Только седовласый человек задержал на Юрии внимательные глаза и жестом пригласил сесть рядом.

— А вы за что? — участливо спросил Юрия, который никак не походил ни на пьянчужку, ни на дебошира, — с него давно слетел хмель, и вид был вполне мирный.

— По чистому недоразумению.

И Юрий поведал, какая дурацкая история с ним приключилась.

— Это недоразумение вам, юноша, может дорого обойтись, даже если вы ничего не присочиняете, — сказал незнакомец. — Не обижайтесь, что усомнился. Здесь все лгут. Не только следователю, но и, на всякий случай, друг другу. Гулящие особы строят из себя невинных девиц, спекулянты — честных людей, продающих свои вещи, и так далее. Весь юридический казус состоит в том, что у вас нет свидетелей.

Юрий понял, что положение его значительно серьезнее, чем показалось вначале. Если пострадавший отделается благополучно, он как-нибудь выкрутится. Но на это трудно рассчитывать. У него до сих пор стоял в ушах звук тяжелого глухого удара при падении.

— И всегда тут так много людей? — поинтересовался Юрий.

— Нет, здесь их обычно не бывает. Сегодня как раз провели операцию по очистке города от всякой шантрапы. К утру со всеми разберутся. Одних отпустят, записав привод, а других рассортируют. Вообще тут мелкая сошка. Крупных сажают не сюда.

Юрию стало чуть легче. Попал, оказывается, в разряд мелкой сошки. Но случись, не дай бог, что тип тот загнется — и сразу переведут в отдельную камеру. Все-таки проклятая штука хмель. Не рассчитал силы.

Постепенно глаза Юрия привыкли к полумраку, он стал внимательнее рассматривать задержанных. То, что здесь было достаточно пожилых, его не удивило: мало ли как складываются людские судьбы. Но как попала сюда эта девчонка, которая так уставилась на него? Ведь прехорошенькая. Повстречайся она на «Бродвее» — непременно подошел бы.

Девчонка, казалось, только и ждала его взгляда. Приблизилась, уселась рядом, прижалась крутым боком.

— Давай знакомиться, парень. Зовут меня Консуэллой или просто Эллой. Как хочешь.

— А меня Дормидонтом или просто Дорой, — зло подыграл Юрий.

Девица пожала хрупким плечиком.

— Ну и предки у тебя… Такое имя придумали. Угости сигаретой.

Юрий поколебался. Дать — вроде как завязать знакомство, не дать — неудобно: товарищ по несчастью. Все же отказал.

— У, подонок! — хрипло протянула девица и, выругавшись, отошла.

— Вы-то сами по какому случаю? — спросил Юрий соседа.

— Я у них не первый раз, — беспечно отозвался тот и без всякой просьбы принялся рассказывать о себе. Он физик, доцент. Лет шесть назад начал выпивать. По сто граммов, для аппетита перед обедом. Привык. Стало маловато. Увеличил дозу. Потом захотелось и перед завтраком, и перед ужином, а потом и на сон грядущий, и с утра, натощак. Стал приходить на лекции под градусом. Сначала сходило, затем принялись прорабатывать. Убеждали, грозили и в конце концов выгнали. С того времени уже пошло без удержу. Жена измаялась, да это и понятно: мука мученическая жить с человеком, который всегда пьян, к тому же еще во хмелю буйный. Оскорблял, посуду бил. Жалея ее, ушел из дому. Сам. Вот так и слоняется.

— А живете где? — спросил Юрий, потрясенный бесхитростным рассказом.