Владимир Попов - И это называется будни

— Не так много, но какое! Иногда попросту ослепляло, — уже раскованно заговорил Глаголин, подогретый неожиданной заинтересованностью Гребенщикова. — Вот вам пример. Вскрываю объемистый пакет, просматриваю страницу за страницей — и ничего сообразить не могу. Все знакомое, а обозначения непонятные. Оказалось, что никому не известный человек с периферии, совсем не зная высшей математики, заново открыл дифференциальное исчисление. Ну, мы все и забегали. Но пока послали вызов, его успели похоронить.

— Н-да, — глубокомысленно протянул Гребенщиков. — «Талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами…» Чьи?

— По глубине и чеканности похоже на Шекспира.

— Представьте себе, наш современник. — Гребенщиков слегка склонился в сторону Глаголина, всем видом стараясь показать свою участливость. — Талант подобен хрупкому растению, нуждающемуся в хорошо удобренной почве. Ничто не растет так бурно и безуходно, как бурьян.

И тут Гребенщиков вспомнил, что Збандут при прощании на аэродроме просил его взять шефство над каким-то математиком, обнаруженным им на заводе. Конечно же он имел в виду Глаголина.

Теперь уже явно подстраиваясь под собеседника, он сказал:

— Это очень жаль, когда одаренные люди почему-либо не могут развернуться во всю ширь.

— Человек не всегда волен распоряжаться собой как находит нужным. Бывает, вторгаются привходящие обстоятельства, и они оказываются сильнее, — отчужденно произнес Глаголин, тем самым ограждая себя и от сочувствия, и от расспросов.

Гребенщиков понял его и сразу переключился:

— Вы сказали, что выполнили первое поручение Збандута. Можно поинтересоваться, какое было второе? Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени и отчества.

— Владимир Васильевич. Я обещал разработать алгоритм конверторной плавки и уже кое-что сделал.

Гребенщиков секунду-другую молчал, настолько неожиданным было для него это сообщение. Он знал, что в конверторном цехе заканчивается наладка электронно-вычислительной машины, но что для нее уже готовится математическая модель процесса никак не думал.

— Позвольте, ведь это невероятно… сложно. Непроторенная тропа… — проговорил он запинаясь.

— Сложно, — согласился Глаголин. — Но сложность как раз меня и привлекает. Скажите, я могу продолжать эту работу?

— Должны. То, что вы делаете, нам позарез нужно. Но как вам удается совмещать? — На лице у Гребенщикова усилие выразить эмоции.

— А я не совмещаю. Волею Збандута я сижу на шее желдорцеха, а занимаюсь вот этим, — Глаголин показал на тетрадь.

— Просмотрю, просмотрю. Самым внимательным образом и в ближайшие же дни, — заверил его Гребенщиков, еще не отдавая себе отчет в том, по зубам ли ему окажется орешек.

Пожелав Глаголину всяческих успехов и пообещав содействие, Гребенщиков отпустил его и тотчас вызвал Ольгу Митрофановну.

— Что это за человек и как он очутился на выгрузке?

— На выгрузке — не знаю. Как попал на завод — кое-что. Зато знаю, что Валентин Саввич был очень высокого мнения о его способностях и решил сберечь его для завода.

— Он, безусловно, для нас счастливая находка, этот несостоявшийся гений. — Гребенщиков задумчиво провел рукой по лбу. — Черт побери, и как это так получается, что истинные самородки из числа россиян часто относятся к себе спустя рукава? Я не нахожу ему оправдания. Это слабоволие.

— Не скажите. Глаголин упрям и настойчив. Но он потерял почву под ногами, и роковую роль в его жизни сыграла собственная родительница.

Гребенщиков резко отвел назад голову, недоверчиво нахмурил брови.

— Представьте себе, — продолжала Ольга Митрофановна с пылом женщины, у которой есть основания для такого обвинения. — Она просидела здесь как-то часа три, ожидая вашего возвращения с завода, и, сама того не подозревая, очень много наговорила против себя. Кстати, Глаголин по ее милости оставил университет.

— А для чего я ей понадобился?

— Видите ли, ее беспокоит судьба детей, за которыми недосматривают родители…

— Пусть бы ее лучше беспокоила судьба собственного сына. Вот уж воистину: чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу.

— …хочет организовать, как она выразилась, «кабинет внешкольного воспитания».

— Но какое я имею к этому отношение?

— Ну как? Вы — сила, вы — средства. Кстати, свою систему воспитания она изложила на сорока страницах, просила передать вам, но я пока воздержалась.

— Воздерживайтесь и в дальнейшем.

Ольга Митрофановна включила настольную лампу и удалилась.

Отложив в сторону все дела и забыв, что пришло время ужинать, Гребенщиков раскрыл оставленную Глаголиным работу и попытался вникнуть в суть его математических рассуждений. Куда там! Выкладки оказались настолько сложными, что сделать это было под силу разве что специалисту-теоретику. Как же поступить, чтобы и себя не уронить в глазах Глаголина, и впросак не попасть? Послать работу на проверку? Куда? Кому? И как долго это будет длиться? А собственно, зачем посылать? Лучшим средством проверки теории были и есть практические испытания. Нет ничего проще, чем изготовить фурму по Глаголину и опробовать ее.

Гребенщиков вышел из-за стола, налил себе из термоса крепкого чая и, прихлебывая его, размечтался. Может, и на самом деле на его заводе родится своя высокопроизводительная фурма. Это уже нечто, это уже будет вкладом в технический прогресс. А если к тому же получится алгоритм конверторной плавки да заработает первый в стране конвертор с помощью ЭВМ, руководителя предприятия до небес превознесут. Технические сенсации — явление не такое уж частое даже в наш технический век. О многообещающем эксперименте будут писать в печати, опыт приморского завода будут рекомендовать другим предприятиям. И вообще во всех отношениях выгодно в основу своей политики на заводе положить внедрение вычислительной техники. В любом деле важно быть первым, а в области технического совершенствования — особенно. И как можно скорее возвестить об этом во всеуслышание — ЭВМ сейчас входят в моду. Больше того. Надо информировать общественность о каждом отдельно сделанном шаге. Задумано то-то. Получены машины. Машины монтируются. Создаются математические модели процесса. Создаются… Это легко сказать. Кем создаются? Где взять аналитиков-программистов? Один Глаголин при всей его работоспособности, бухгалтерской скрупулезности и практичности экономиста не сможет одолеть невозможное. Если ему раньше или позже удастся создать один безупречный алгоритм, то и это будет настоящим триумфом. И все же шум в печати нужно поднять и постоянно его поддерживать. Стоп! А почему бы не прибегнуть к помощи Лагутиной? У нее бойкое перо. Напрасно ободрал ее. Теперь, пожалуй, не согласится. А может, именно теперь и согласится? Почувствовала, что висит на волоске, и станет шелковой — удержаться-то надо. Но первая статья, направляющая, должна исходить от него. И заголовок должен быть конкретный и широковещательный: «Каждому цеху — электронно-вычислительную машину».