Олег Попцов - Без музыки

— Совсем, — удрученно согласился Шувалов.

Чередов вдел руки в рукава пиджака, поправил галстук.

— Правда, там тоже люди сидят. Слава богу, десять лет один хлеб жуем, так что не горюй.

Чередов мельком глянул на расстроенное лицо Василия Константиновича:

— Ты подумай, может, и в самом деле вы кое в чем палку перегнули. Этот материал наверняка через Углова шел. Он у тебя человек увлекающийся.

Три большие складки прорезали мясистый шуваловский лоб. Василий Константинович попробовал припомнить, как было на самом деле. Читал ли он статью прежде? А если читал, то кто ему ту статью принес? Углов был за статью: «Мы должны выходить на всеобъемлющие проблемы. Не надо бояться дискуссий. Это естественное состояние, оптимальный режим для прессы». «Желторотый реформизм, — вздохнул Шувалов. — «Покой нам только снится». Возможно, возможно, но лично он страдает бессонницей. Так все-таки каким образом статья оказалась у него? Нет, он не помнит.

Чередов помолчал, затем сочувственно заключил:

— Парень он неплохой. Жаль, если шею свернет.

— Пусть это тебя не волнует. Как-нибудь сами разберемся.

— Ну вот, опять обиделся. Ладно, пора мне. В нашем деле, Вася, вовремя остановиться…

Было слишком поздно, и Шувалов раздумал звонить Кропову тотчас же. Утром он уже сомневался, стоит ли звонить вообще. В конце концов, он в отпуске. Еще раз в уме перебрал детали разговора с Чередовым, взял на всякий случай почти пустой портфель и поехал в редакцию.

В машине было душно. Не тронутая желтизной зелень деревьев выглядела придуманной. Никак не верилось, что позади добрая половина сентября. Асфальт лоснился на солнце. Только что прошла поливальная машина, и серая сетка мелких брызг затянула лобовое стекло.

С Кроновым столкнулся на лестнице. Не очень внимательно выслушал его. Знал тот всего ничего: уехал внезапно, вернется на днях. Спросил:

— Почему сам, что за крайность?

Ответственный секретарь пожал плечами:

— Теряюсь в догадках.

Так ничего и не поняв, Шувалов вызвал Гречушкина. Сказал, что не потерпит беспринципности. Ему известно, чьи это фокусы, и вообще надоело. Кричал долго, минут пятнадцать, смотрел в оторопевшее лицо Гречушкина, понимал, что грубит, несет несусветицу, однако остановиться не мог. Напоследок выругался и буквально вылетел в коридор, оставив в оцепенении насмерть перепуганного спецкора.

Когда начальник главка узнал, что звонил редактор журнала «Пламя» и просил назначить время для встречи, он вызвал заместителя и в течение часа имел с ним дотошный, обстоятельный разговор.

— Скажите, что приношу извинения. Нет свободной минуты. Короче, придумайте что-нибудь. Будет настаивать на встрече со мной, предложите конец следующей недели. В общем, действуйте. Постарайтесь урезонить. Начнет мятежничать, сошлитесь на газету. Нам терять нечего. Меня уже вызвали в Госплан для объяснений. Кстати, Чередов, я его плохо знаю, — ему можно верить? Говорят, умен, энергичен, пользуется влиянием. Последнее постарайтесь проверить. Важно, чтобы в истории с каналом газета приняла нашу сторону. Мне говорили — они друзья.

— Вполне возможно, — согласился заместитель.

— Тем лучше, — начальник главка посмотрел на часы. — Надо использовать Чередова. Сейчас важно одно: выиграть время. Несложно опубликовать встречную статью. Но… сами того не желая, мы ввяжемся в полемику. При строительстве первой очереди нами солидно превышена сметная стоимость. Средства на вторую очередь уже выделены, как плановые, так и дополнительные. Каждый рубль сверх сметы приходится вырывать с боем, писать десятки объяснений. Вы понимаете, что значит в этой ситуации подобная статья, где между строк слепой может прочесть: деньги бросаются на ветер.

— Тем решительнее должен быть наш ответ.

— Наши оппоненты на это и рассчитывают. Одна статья — выступление. Две статьи, отстаивающие различные точки зрения, — дискуссия. Мы должны попросту не заметить этой публикации.

— А если журнал напечатает еще одну статью?

— В этом и есть сверхзадача вашей встречи. Убедите Шувалова в несостоятельности их публикации. Материалов у вас предостаточно. Однажды мы уже сумели доказать правомерность утвержденного проекта. Неразумно начинать все сначала. Ну, с богом! — Начальник главка легко встал и, пропуская заместителя вперед, вышел из кабинета.

Старые настенные часы пробили один раз.

— Начальник главка занят!

В этом уточнении нет ничего необычного. И все-таки Василий Константинович заставлял себя быть внимательным. Заместитель говорил о трудностях в строительстве канала, называл по памяти какие-то десятизначные цифры.

— Вот если бы об этом написать, — произносил заместитель и выжидательно поглядывал на Василия Константиновича.

Шувалов машинально соглашался, хотя никак не мог понять, отчего так многословен этот предупредительный человек с красивыми женственными руками. Он пришел сюда отстаивать, доказывать. У начальника главка не оказалось свободного времени. Его зам, вот уже скоро час, говорит о вещах бесспорных. О статье в журнале ни слова. А может, они его с кем-то путают? И перебить неудобно. На встрече как-никак настоял он сам.

— Не всегда дело спорится, — говорил заместитель. — Кое-кто нас не понимает.

Василий Константинович насторожился. Ну, слава богу, сейчас этот человек скажет о журнале и его приезд сюда будет хоть как-то оправдан.

Заместитель вздохнул, сделал несколько торопливых затяжек, отложил сигарету на край пепельницы.

— Н-да, не понимают. Впрочем, это естественно — жизнь.

Посчитав, что своим незримым оппонентам он уделил достаточное внимание, заместитель к этой теме больше не возвращался. Подошел к карте и стал рассказывать о строительстве второй очереди.

— Мы слышали, вы хотите написать об этом? Начальник главка заранее благодарит вас. Такая стройка может рассчитывать на внимание прессы.

Домой Шувалов возвращался в разъяренном настроении. Разговор в главке ничего не дал. В довершение всего, когда Василий Константинович, не очень скрывая своего раздражения, сказал, что они уже писали о канале, заместитель изобразил на лице крайнее удивление и никак не мог вспомнить, о чем их статья и в каком номере она была опубликована.

— В восьмом, — не без злорадства уточнил Василий Константинович.

— Ах, это, — спохватился заместитель. — Ну, право же, товарищ Шувалов, о такой статье и вспоминать неловко.

У Василия Константиновича перехватило дыхание, лицо обдало горячей испариной, лоб сделался влажным. Василий Константинович сейчас уже не вспомнит, что он там наговорил в запальчивости. Распрощались они холодно: заместитель — его никак не радовал предстоящий доклад начальнику главка — и он, редактор журнала, уверенный, что проку от их беседы нуль и уж теперь доброе имя журнала всецело зависит от Чередова.