Олег Попцов - Без музыки

— Трепачи, — Гречушкин поморщился. — У нас из-за статьи по каналу заваруха получилась. Углов сам виноват.

— Хорошая статья, я читал.

— Все говорят — хорошая, а отвечать некому, материал оказался непроверенным, липа.

— Да ну?! Углов, значит, эту статью готовил?

Гречушкин скосил глаза на настырного собеседника:

— Нет.

— А кто же?

— Я. Оказалось, проект академиков, они подписали нашу статью, был раньше отклонен министерством.

— Ай да мужики! Максим об этом узнал и тебе врезал? Значит, все шишки на тебя? Старик, сочувствую. Ты не куришь?

— Нет.

— Молодец! А я курю.

— Здесь налево, — Гречушкин показал рукой на светофор.

— Смешные люди, — Алик вынул трубку изо рта. — Все говорят: Углов сгорел, а оказывается, неприятности у тебя.

— У него тоже.

— Ну, постольку поскольку. Старая истина — стрелочник всегда виноват.

— Я ему все сказал.

— Правильно, кому приятно, когда на тебя орут.

— Я не о том, — Гречушкин раздраженно махнул рукой. — И про проект, и про министерство — все рассказал.

— А он?

— Поздно, говорит, — Гречушкин испуганно посмотрел на Алика. Алик посасывал пустую трубку.

— Правильно сказал, снявши голову, по волосам не плачут. Где ж ты был, когда статью набирали?

— Ты меня не так понял. Углов встречался с академиками, дал согласие на статью. Дескать, неудобно отступать назад.

— Странно. Ваш Углов производит впечатление неглупого человека.

— Да-да, я и сам удивился.

— Значит, ты ему сказал — все это липа!

— Не совсем так, я намекнул.

— Разумеется, как-никак академики.

Слева кто-то остервенело сигналил, Алик перестроился в правый ряд.

— А он в амбицию — печатать, и все тут. Не поверил?

— Не знаю, мое дело сказать.

— А… Тоже верно. Ну а на собрании ты его к стенке пригвоздил: мол, знай наших.

— Никуда я его не гвоздил. Болтают всякий вздор.

Алик вынул из-под сиденья ветошь и вытер стекло.

— Верно, я так и подумал, с какой стати тебе на него бочки катить. Мне говорили, на партийном собрании он за тебя стеной стоял.

Гречушкин тяжело повернулся:

— А тебе-то откуда известно?

— Ну, милый, об этом все говорят.

— Делать вам нечего, — зло буркнул Гречушкин.

— В самом деле — ерунда какая-то. Люди друг за друга голову на плаху кладут, а всякий прохвост это дело грязью мажет. Нехорошо. — Алик сочувственно крутит головой.

— Тут ты угадал, хуже не придумаешь. Притормози. Я здесь выйду.

— О!! — Алик потрогал руками воздух. — Как по заказу и дождь перестал.

— Ты статью-то его в еженедельнике читал?

— А как же, могу процитировать: «Для некоторых принципы уподоблены декоративному элементу. В их понимании они лишь удорожает стоимость строения». Уел он Тищенко, ох и уел…

— То-то и оно. Ему за эту статью знаешь как на летучке впороли!

— Представляю. Да ты не убивайся особенно, Диоген Анисимович. Углов, он и в самом деле парень верный, так что ты не ошибся — шагай.

Бородатый Алик смотрел, как Гречушкин толкнул стеклянную дверь, старательно вытирает ноги и, чуть сутулясь, проходит в полумрак холла.

— Переживает… Надо Максиму позвонить, хорошие у него ребята.

— Старик, а мы тебя ждем. — Лужин достает скоросшиватель и все никак не может зацепить бутылочную пробку. — Есть новости. Боржомчика не желаешь?

Гречушкин отодвинул пустой стакан.

— Зря, отменный напиток. Дела-а, брат, дела-а! — Лужин отпил глоток воды. — Переполох в благородном семействе. Костя, прикрой дверь.

Гречушкин, раздосадованный, что пришлось так некстати приехать сюда (в издательстве ждала Лада, ему непременно надо встретиться с ней), слушал Лужина рассеянно.

— Ну так вот, господа присяжные заседатели, вчера в газету — вотчину товарища Чередова — явился неизвестный человек в сером плаще, с лицом стандартным, невыразительным. Неизвестный попросил вернуть статью все о том же злосчастном канале. Заведующий отделом науки, по стечению обстоятельств невыясненных, в момент странного визита отсутствовал. Его заместитель вычитывал гранки и запропастился черт его знает куда, поиск результатов не дал. На месте оказался практикант. Будучи человеком скромным, практикант от расспросов воздержался, выдал единственный экземпляр статьи, извинившись при этом за мятый первый лист. Серый макинтош приветственно приподнял шляпу, сохранил усталое выражение стандартного лица и, бросив на ходу: «Признателен», удалился. Спустя час, отобедав сытно в кругу местных интеллектуалов, явился редактор по отделу науки Игорь Петрович Деньга. Пребывая в настроении отменном, Игорь Петрович разложил перед собой рукописи и погрузился в мир сложных проблем, потрясающих нашу планету. По неведомым законам телепатии именно в это время позвонил редактор газеты товарищ Чередов и вкрадчивым голосом спросил: «Как там у вас со статьей по ирригации?» Выразительное лицо Деньги тронула отзывчивая улыбка (обед был на редкость аппетитным): «Порядок, ждем указаний». «Отлично, — оживился редактор, — тогда тащите ее сюда».

Описывать дальнейшие события считаю лишним. Рискну добавить, что в данный дождливый день заседает редколлегия газеты, решается судьба доброго и благодушного Игоря Петровича Деньги.

— А остальные?

Лужин пожал плечами:

— Вопрос по существу. Из-за отсутствия очевидцев сообщить что-либо утешительное не могу.

Гречушкин еще не уловил смысла сказанного, спросил Лужина машинально, не надеясь даже на ответ:

— А тот, в сером макинтоше, он откуда?

Лужин скорчил злую гримасу:

— Доподлинно известно: «некто с лицом, стандартным и невыразительным» — человек из главка. Статья изъята по их указанию.

— Почему?

— Старик, нам не докладывают. Говорят, министерство посылало на канал комиссию, себя проверяли.

— Да ну? — Костя Духов бестолково таращит глаза.

— Вот тебе и ну! Вернулись доверенные лица назад и говорят: «Дела не ахти какие, и вообще, товарищ начальник главка, ваши не пляшут». Начальник — мужик не дурак, вызывает помощника. Статью, говорит, изъять желательно без шума.

Гречушкин отрешенно смотрит на Лужина:

— Ты это серьезно?

Лужин вздохнул:

— Что с тобой? Сидишь, как вываренный карась. Какие к черту шутки? Правы твои академики, понял? Ваша взяла, старик. Да проснись ты!

— Но ведь Углова вызывали в горком.

— Тут я тебе не советчик, может, и вызывали. Представляю рожу Полонена. «Лично я, — Лужин оттопырил нижнюю губу и очень похоже передразнил Полонена, — к этой статье отношения не имею».

Гречушкин пододвинул к себе пустой стакан и вылил в него остаток воды.

— Откуда ты знаешь? Может быть, они передали статью в другую газету?

Лужин всплеснул руками:

— Фома-неверующий, зачем ее тогда забирать? Отдай второй экземпляр, и баста. Нет, брат, противник отступает по всему фронту.