Юрий Петухов - Влюбленные

— Ты сейчас едешь к Косте?

— Да… Он возвращается домой и зовет меня. Но… мне страшно.

— Чего же ты боишься?

— Я не знаю, будет ли у нас все, как прежде.

— Я понимаю, что это ранило Костю. Но все обойдется.

Нина с сомнением покачала головой.

— Я неудачница… По дороге сюда на одной станции наш поезд долго стоял. Что-то с путями случилось. Я вышла на перрон и глядела, как грачи вьют гнезда. Таскают прутики, мох. И вдруг заметила одну странную пару… Они никак не могли положить основание для своего гнезда. Положат веточку — она свалится… А рядом — веселье, суетня. Все вьют гнезда, устраиваются. Некоторые даже воруют друг у друга ветки, дерутся. Словом, все, как у людей, — усмехнулась Нина. — А те двое — типичные неудачники…

— Как ты можешь сравнивать их с собой!

— Конечно, я бы сумела приладить те палочки… Но у человека многое посложнее!

— И все же то, что ты мне рассказала, еще не трагедия. Все поправимо!

— Все? — вырвалось у Нины. — А вы знаете, у меня после того, возможно, больше и не будет детей… — слезы перехватили ей горло.

— Ну не надо, не надо! — Вера Антоновна положила ее голову себе на плечо. — Я думаю, ты ошибаешься… Тебе надо успокоиться. Что это я сразу и за расспросы? Прими ванну, отдохни с дороги…

То ли от горячего душа, то ли от слез Нину вдруг потянуло на сон. Обтирала мохнатым полотенцем разогревшееся тело, а сама чуть держалась на ногах. В голове тяжесть. Легла в кровать и сразу же заснула глубоким ровным сном, точно поплыла куда-то по прохладной, без единого всплеска реке.

…Многоквартирный дом, словно пароход в миг отчаливания, гремел топотом ног, криками, музыкой динамиков. Нина села на кровати, ничего не понимая. Что происходит?.. Позвала Веру Антоновну — никто не откликнулся. Зато из-за стен неслось что-то необычное, нарастающее, как гул в оркестре, когда в ход пускаются все инструменты. По лестницам, как по трапам, бежали вниз-вверх, стучали в двери, распахивали настежь створки окон. Звучали голоса:

— Слушайте радио!.. Слушайте радио!.. Человек в космосе!.. Человек в космосе!..

«Что, что?»

Кто-то на лестничной площадке закричал совсем явственно:

— Человек в космосе!

Нина рывком скинула с себя одеяло.

«В космосе?..» — и все личное, что переполняло ее, вдруг растворилось в значительности свершившегося.

«Которое сегодня число?»

Глянула на календарь: 12 апреля.

— Человек в космосе!.. — неслось со всех сторон.

Наверно, она не меньше была бы поражена, если бы ей сообщили, что на землю с другой планеты приземлилось человекоподобное существо!

А ведь когда-нибудь произойдет и такое!

И хотя в последнее время, после успешного запуска спутников, все уже знали, что полет человека в космос близок, эта новость потрясала.

Нина торопливо натянула чулки, платье, наскоро причесалась. Распахнула окно.

Во дворе словно собралось шумное вече. Люди кричали, размахивали руками, обнимались. Там была и Вера Антоновна. Она тоже что-то говорила, прижимая шарф к простуженному горлу.

— Тетя Вера! — крикнула Нина.

— Правда! Правда! — ответили ей в несколько голосов и замахали. — Иди сюда!

Человек в космосе!.. Мечта дерзновенная, почти несбыточная сбылась! К полетам спутников, к этим милым блуждающим звездочкам, не раз перечеркивавшим московское небо, Нина быстро привыкла и относилась к ним, как к чему-то должному: ведь они связаны траекторией с землей. Но в тот день, когда она узнала, что новый спутник запущен в направлении солнца и там затеряется, никогда не вернется назад, ей стало жутковато: кусочки металла, сделанные руками человека, согретые человеческой мыслью, не вернутся на землю! И вот — на орбите человек! Человек — это значит я, ты, он! Человек — это все мы! Ну а если он не вернется? Мало ли что может случиться, хотя все и продумано, рассчитано… Где он там — первый, отважнейший из отважных?

Небо было обычное, такое же, как вчера, позавчера, как тысячу, миллион лет назад, и скрывало своей безмятежной голубизной проносящийся в сотне километров от земли космический корабль…

Нина накинула плащ и тоже спустилась во двор. Там уже знали имя космонавта — Юрий Гагарин. Летчик. Майор. Диктор торжественным голосом рассказывал биографию героя.

Улыбка приветливая, таящая отгадку таинственного, улыбка, озаренная отсветом никем прежде не виданного, с этого дня стала называться космической. Лицо Гагарина как бы говорило: милые мои земляне, я действительно облетел наш шарик. Он не так уж велик. Я видел черноту бездны, прожженную огненными точками звезд, и вокруг меня была пустота, падай миллион лет — никуда не упадешь, и наша земля действительно ни к чему не прикреплена, это говорю вам я, облетевший вокруг нее, но она никуда не падает, она величаво и таинственно вращается в той пустоте, ни капли не проливая из своих морей-океанов. И как же она прекрасна с высоты, вся в голубом и белом!

Казалось, детская радость первого шага была на его лице, и люди тоже по-детски радовались этому шагу — шагу в космос! Да, там пустота, отвечали они ему взглядом, и тебе, наверно, бывало жутко порой, хотя ты и очень смелый человек, Юра, но ты не растерялся, ты вернулся на землю жив и невредим, и мы рады встречать тебя! Ты — первый разведчик, прорвавшийся сквозь космический потоп, вслед за тобой полетят другие, такие же смелые, и они непременно достигнут иных миров…

— Молодец, Юра!

— Слава космонавту! — кричали толпы людей, проходившие мимо Мавзолея. Они несли знамена, портреты, воздушные шарики, несли детей, посадив их себе на плечи, и указывали:

— Вот он! Вот!..

Нина с великим трудом проникла на площадь. Пробивалась, как могла. По дороге в толпе потеряла Василия Захаровича и Леонида — из дому вышли втроем, Вере Антоновне все еще нездоровилось. Боковые улицы, впадающие в улицу Горького, были перекрыты автобусами, милицией. Пристроилась к одной из колонн, но мужчина в синем плаще и синей шляпе, шедший сбоку, оттеснил ее: «Вы не наша! Слышите, кому говорят?» Нина чуть не нагрубила ему: даже в такой день делит людей на наших и не наших! Возле телеграфа, куда ей удалось пробиться, толпа, набухая, прорвала кордон милиции и потекла вниз, к Манежной площади, веселая, шумная, а навстречу ей белым гривастым валом двигалась конная милиция. Кони шли бок к боку, звонко чеканя подковами асфальт, задирая взнузданные морды. И толпа остановилась, спрессовалась возле гостиницы «Москва».

— Гражданочка! Так же нельзя! Нельзя! — говорил Нине молодой редкозубый милиционер, к которому ее притиснули стоящие сзади. Держась за руки с другими милиционерами, он ограждал быстро идущую колонну. Глянув в его озорноватые глаза, Нина пригнулась и проскочила под руками, втиснулась в ряды. Теперь ее уже никто не задержит! И она вместе со всеми через узкую горловину прохода выплеснулась на площадь, стараясь как можно ближе держаться к трибунам.