Агиш Гирфанов - Пузыри славы [Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яшкалу]

— Мы ни во что не играем… Мы действовали точно по вашим указаниям, товарищ Булат, — неуклюже оправдывался Факай.

— Врете! — взорвался главный технолог. — Наглая ложь! Таких указаний ни я, ни кто другой вам не давал! Я сказал этим жалким пигмеям: «Думайте! Думайте, как лучше обслужить население в духе ИДБС!» А они… Заставь дурака богу молиться, он… А постыдная история со знатной дояркой, депутатом. Это же скандал на всю Башкирию! Я требую решительных мер. Это не случайные ошибки…

Ибрахану, по одному ему известным причинам, не хотелось громить Факая, но и попустительствовать было рискованно.

Факай виновато и покорно опустил голову:

— Что было, то было. Признаю свою вину целиком и полностью. Ум за разум зашел…

— Я просил представить объяснительную записку, а вы…

— Я сделал для себя выводы… Посмотрели бы, какие у нас ненормальные условия работы. Кругом шум, гам, толчея, голова кругом идет. Как тут не спутаешь длину с шириной. Удивительно, что на нас поступает так мало жалоб. Порядочного человека принять негде…

— Построить новое помещение пока не можем… — перебил Ибрахан тираду Факая.

— А мы и не просим. Нам нужна отдельная комната для приема заказов…

— Браво, браво! — захлопал в ладоши Булат. — Долго над этим думали? Подальше от посторонних глаз, чтобы все — шито-крыто… Будете сдирать калым, не стесняясь, по таксе: с кого дефицитными материалами, а с кого наличными…

— Гнусная клевета!

— Довольно пререкаться! — Ибрахан предвидел, что спор до добра не доведет, и отпустил Факая с Акопом. — Можете идти, а мы еще подумаем, чем вам помочь.

— Что вы предлагаете? — спросил Ибрахан.

Булат беспомощно развел руками: ему нечего было предлагать.

Некоторое время назад Факай просил Ибрахана разбить пошивочные ателье на первый и второй разряды и, соответственно, установить новые, повышенные расценки. В директора ателье первого разряда прочил себя, естественно, Факай. В этом предложении на первый взгляд не было нечего предосудительного. Напротив, в финансовом отношении оно сулило комбинату некоторые выгоды, но самому Факаю неизмеримо большие.

Булат раскусил факаевский маневр и открыл глаза Ибрахану, который готов был уже подписать соответствующий приказ, поскольку это совпадало и с его личными интересами.

Нет, нет, боже вас упаси, как могла вам прийти в голову крамольная мысль, будто Ибрахан сдирает со своих подчиненных «калым»?! Ибрахан никогда ни с кого ничего не брал, никогда не понуждал делать ему ценные подарки, подношения. Как-то кто-то из малосознательных сотрудников попробовал открыто, на собрании, преподнести Ибрахану дорогой письменный прибор в ознаменование юбилейной даты — годовщины со дня вступления его в должность управляющего комбинатом. И чем все это кончилось?!

Если б вы слыхали, как Ибрахан отчитал неудачливого подхалима! От него и мокрого места не осталось.

— Государство платит мне оклад, какой я заслужил! Мне этого вполне хватит! А ваши подарки оскорбляют меня перед всем коллективом и бросают тень на мое доброе и незапятнанное имя.

Дальновидные и понимающие толк в жизненной тактике подхалимы сообразили, куда гнет Ибрахан: хорошо, больше не будем позорить начальство открыто перед всем коллективом…

— Что же вы предлагаете, Булат Арсланович? — в который раз спрашивал Ибрахан.

Булат загадочно молчал. Ибрахан обсуждал вслух разные варианты.

— Сохранить в ателье все, как есть, вы правы — нельзя. Поставить Факая в ателье первой категории, согласен, — опасно. Выделить ему отдельную комнату для приема заказов — тоже нельзя. А что же можно?

— Остается одно — то, чего мы с вами безуспешно добиваемся столько времени: включить Факая и всех сопротивляющихся в активную работу по линии ИДБС!

— Хорошо… Пусть будет по-вашему, но кто поручится, что Факай прекратит, как вы выражаетесь, свои темные махинации? — Ибрахан говорил это таким тоном, что никто не мог заподозрить его в пристрастном отношении к Факаю, в желании любой ценой сохранить его для комбината.

Булат сокрушенно вздохнул:

— Да… Заколдованный круг! Неразрешимая проблема! Не может быть… — и снова задумался, обхватив голову ладонями. — Да где гарантия, что в ИДБС он не будет обслуживать на дому выгодных клиентов? Неразборчивый и наглый, Факай определенно напорется на неприятности. И тогда мы с вами заработаем на орехи… Будем чесать затылки, но поздно… Однако при всем том я склонен заставить их работать на благо ИДБС. Правда, нам с вами прибавится хлопот — не спускать с них глаз…

— Быть по сему, — изрек Ибрахан. — Заготовьте приказ: за грубое обращение с заказчицей — депутатом Верховного Совета, как ее там фамилия, Факаю объявить выговор. За шутки с Шагеем — вы там сформулируете как следует — Факаю строгий выговор, а Акопу — просто выговор. И подтвердить старый приказ об их работе по ИДБС… Я подпишу. Пусть ищут новые формы работы…

На другое утро Факаю и Акопу дали ознакомиться с приказом директора. Они встретили его мужественно и достойно.

— Одним выговором больше, одним меньше — какая разница! Не выговорами жив человек! — философски воскликнул Факай. — Не в этом смысл жизни… А искать новые формы работы мы будем! С удовольствием!

«Не будет по-твоему, дорогой Булатик! — рассуждал Факай. — Обведем тебя вокруг пальца, как миленького, и за то скажем тебе пребольшое спасибо… Идти по домам? Пойдем! Но со списком домашних адресов начальства. Никого не пропустим! Всех обойдем…»

Радужным рисовалось будущее и Акопу. Денежки бурной весенней рекой потекут в карман. Акоп тоже будет пользоваться факаевским списком адресов.

Кое-какие перспективы открывались и перед Булатом. Он будет начеку, зорко будет следить за Факаем, Акопом и прочими жуликами. Чуть что обнаружит, прижмет их к стенке… Хватит играть роль невинного бессребреника…

Скитаясь по городам, Родис в каждом новом месте выдавал себя то за механика-универсала, то за многопрофильного техника. На Булата Родис после первой их встречи на яшкалинской танцевальной площадке произвел не особенно благоприятное впечатление. Родис не выдерживал долгого, устремленного на него постороннего взгляда, казалось, что он все время настороже.

Не внушал доверия Родис и тем, что у него было слишком много специальностей и ни одной определенной. В милицейских официальных документах такие люди большей частью фигурируют под тремя буквами — б. о. з. — без определенных занятий.

Но, странное дело, в Яшкалинском комбинате Родис с первых же шагов проявил себя действительно незаурядным механиком и техником. Он блестяще справлялся с самым сложным ремонтом любого агрегата — будь то телевизор, швейная или стиральная машина, радиотранзистор или магнитофон. Не дожидаясь данных разведки от старика Шагея, он чутьем собаки-ищейки безошибочно находил объекты, заслуживающие внимания ИДБС. Если по своему масштабу работа оказывалась ему не под силу, он вызывал бригаду, но и при этом самую сложную часть брал на себя. Его стиляжная внешность — обтянутые брючки, мохнатая узкополая шляпа, цветастая нейлоновая рубашка, разрисованная пышными африканскими пальмами, патлатая, как у попа, голова и густая черная борода — резко контрастировала с удивительной его работоспособностью.