Агиш Гирфанов - Пузыри славы [Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яшкалу]

Факай горько усмехнулся. Еще не так давно этот же Булат устраивал ему разнос за то, что он, Факай, будучи директором пошивочного ателье, обслуживал якобы только нужных людей. А теперь сам приходит к нему, к Факаю, за советом. Ирония судьбы!

Взяток нужные люди не берут, да и предлагать им как-то неловко… Как же быть? Булат стал голову ломать, искать выхода… Пришел к нужному человеку, от которого многое зависело, и сказал: «Выручайте, пожалуйста, в долгу не останемся». А тот: «Все так говорят, а как доходит до дела, так никакого дела, одни пустые слова». — «Нет, — сказал на то Булат, — на нас можно положиться. Можем предложить вам мебельный гарнитур экстра-класса». Нужный человек в ответ: «Это добро я где угодно могу купить». — «Нет, — возразил Булат, — ошибаетесь: то, что есть у нас, в магазины не поступает, ни за какие деньги не купите, да еще по сниженной цене. За товар первого сорта уплатите, как за второй. В порядке пересортицы!» Тут нужный человек клюнул: «Раз такое дело, тогда по рукам. Так и быть: занаряжу вам вне всякого плана то, что вам необходимо».

Рассказал все это Булат Факаю, и тот одобрил линию поведения Булата.

— Вам и советовать нечего… Вы на правильном пути. А как на это посмотрит дирекция?

— С Ибраханом Сираевичем согласовано.

— В таком случае, о чем разговор?!

Дальше — больше. На склад поступила мебель «экстра-класса». Факай отставил ее в сторону, пометил крестиками, будто бракованная, чтоб не перепутать с другой мебелью. А на второсортной налепил наклейки «первый сорт». В результате получится «баш на баш». То, что недоплатит нужный человек возместит рядовой покупатель. Он, рассуждал Факай, не обеднеет, если переплатит за пересортицу.

Все как будто было продумано до тонкостей, операция с нужными людьми не могла и не должна была сорваться. Но тут, как назло, Факай приболел гриппом, не вышел на работу. Вместо него командовал парадом экспедитор Файзулла. Ему-то что? Явились на склад, как и было условлено, нужные люди. Файзулла и выдал им гарнитуры с наклейкой «первый сорт», которые фактически были низкосортные, а прочую мебель, помеченную меловыми крестиками, отобранную Факаем специально для нужных людей — пять отличнейших гарнитуров, — пустили в розничную продажу.

Факай не то что некоторые, долго болеть не любил. Через день вышел на работу и, к ужасу своему, обнаружил, что операция с пересортицей блестяще провалилась, вызвав к тому же и невероятный переполох. Владельцы новых мебельных гарнитуров, так называемого «экстра-класса», завопили:

— Грабеж среди бела дня! Ваша хваленая «экстра-классная» мебель даже на растопку печи не годится!

Нужные люди, точно сговорившись, потребовали обратно деньги, к тому же аннулировали все внеплановые наряды промкомбинату…

Ибрахан на этом месте прервал Факая и дал волю справедливому гневу:

— Почему вы с Булатом скрыли от меня авантюру с мебелью?

— Почему скрыли? — простодушно переспросил Факай. — Вы лежали в больнице. Не хотелось вас огорчать, думали, все обойдется. Да вы, Ибрахан Сираевич, не расстраивайтесь. Одной неприятностью меньше, одной — больше, нервов не хватит… Главное — здоровье!.. Разве не так?

— Ты меня не убаюкивай, я не ребенок! Но при чем тут Гиззельбанат?

— Я все объясню, наберитесь только терпения…

И Факай продолжал свою трагикомическую исповедь. В жизни всякое бывает. Но то, что случается с Факаем, всегда из ряда вон выходящее…

Булат и Факай бросились к нужным людям, разъяснили, какое прискорбное произошло недоразумение, упросили пока не принимать никаких мер, обещав в два, максимум в три дня исправить допущенную ошибку.

Легко обещать, а когда ткнулись к тем, кто приобрел мебель, не для них предназначенную, те ни в какую:

— Мы мебелью довольны… Лучшей и не хотим. Так что напрасно морочите нам голову.

Одной из покупательниц «экстра-классного» гарнитура оказалась Гиззельбанат.

Навестить ее и уговорить вернуть гарнитур выпало Факаю. Булат честно признался, что боится попасть под воздействие чар этой «одинокой ведьмы».

И Факай бесстрашно ринулся в логово колдуньи. Он сознавал весь риск. Но другого выхода не было. Булат с Факаем решили вернуть хотя бы один гарнитур и срочно отдать его Салахи Салахиевичу, который тоже стал жертвой «пересортицы».

Тут Ибрахан снова не выдержал и со стоном прервал исповедь Факая:

— Позор на мою голову! Как я в глаза посмотрю этому почтенному и уважаемому человеку? Почему я не умер, когда родился?!

Факай использовал случайную паузу для передышки, а затем продолжал.

Сколько ни уверял и ни доказывал Факай, что Гиззельбанат достался гарнитур второго сорта, что ей заменят его на первый сорт, она наотрез отказалась от какого бы то ни было обмена.

— А для меня и второсортный гарнитур хорош!.. — С этими словами выставила на стол бутыль самогону. — Давай лучше угощу! Выпьем за тех, кто делает хорошую мебель!

Что было дальше, — хоть убейте! — Факай не помнит.

Проснулся Факай, когда солнце стояло высоко в зените, проснулся с тяжелой, хмельной головой и долго не мог сообразить, каким образом и, собственно, зачем попал сюда.

Вскоре окончательно пришел в себя, но уйти домой при всем желании не мог: дверь была заперта, ключ хозяйка девала неизвестно куда. А Факай очень торопился. Прежде всего к любимой жене. Впервые за тридцать лет счастливой, безоблачной супружеской жизни он не ночевал дома. Это невероятное обстоятельство кого угодно ввергло бы в панику, тем более его боевую, ревнивую подругу, человека мнительного, тонкую, чувствительную натуру. И, кроме того, само собой разумеется, он рвался в комбинат. Ибрахан Сираевич ведь не станет отрицать того, что не припомнит случая, когда бы Факай совершил прогул или опоздал на работу.

Ключа от дверей нигде не было. Факай фактически подвергся, без санкции прокурора, домашнему аресту. Хоть бы у себя дома, а то у «одинокой женщины», которая пускала в ход все средства, дабы совратить высоконравственного Факая, в частности выставила на стол какую-то омерзительную жидкость и буквально силой заставила его выпить стакан.

Вот тут-то он не выдержал, и между ними возникла перепалка. Не исключено, что сгоряча, сам того не сознавая, он ударил коварную соблазнительницу. Это, однако, не остудило ее пыл, тогда он и выбил стекла в окне и выскочил на улицу, спасая себя, спасая свою незапятнанную честь гражданина, мужа и передового работника промкомбината.

Булат явился перед грозные очи начальства с поникшей головой. Он вошел в кабинет, как входят в зал суда преступники, отлично сознающие, что их ожидает…

— Заходи, заходи, зятек! Ну и обрадовал ты меня! Очередной сюрприз приготовил. За моей спиной вытворяешь черт знает что, а расхлебывать приходится мне… Посмотри мне в глаза и скажи, как будем выходить из этого дурацкого положения.