Баязит Бикбаев - Когда разливается Акселян

А Фахри, едва остался один, чуть не рассмеялся от радости и стал даже насвистывать что-то веселое.

Совещание колхозников в районе длилось недолго. Было принято решение успешно подготовиться к весеннему севу и добиться в районе всеобщей коллективизации.

Старик Гариф предлагал остаться в районе до вечера, у него тут были какие-то свои дела. Якуб уехал один, подумав, что старик и сам как-нибудь доберется до деревни. Где бы ни был, Якуб всегда рвался домой. Уже вчера вечером было ему невтерпеж, всю ночь не спал. Ему казалось, что в его отсутствие вдруг да что случится в колхозе. Поэтому едва добрался до деревни, не заглядывая домой, сразу побежал в правление колхоза. Навстречу ему выбежал Фахри и с места в карьер заговорил:

— Плохи наши дела, сосед Якуб. И рассказать невозможно.

— Что случилось? — встревожился бригадир. — Говори толково.

— Байназар вредитель. На ферме телята… коровы. Мы ничего не смогли поделать. Погубили…

— Ничего не понимаю. Эй, кто там есть? Распрягите коня! Он слез с саней и торопливо зашагал в правление. — Пошли зайдем, толком расскажешь.

Откуда-то появился Гамир и стал распрягать коня. Когда зашли в правление, Фахри как будто успокоился и рассказал о происшедших событиях. По его словам выходило, что во всем виноват Байназар. Но бригадир не очень-то ему поверил и спокойно сказал:

— Не может такого быть, сосед. Мне кажется, ты немного того, преувеличиваешь.

— Нисколько не преувеличиваю! Вредитель он, вредитель! Погубил телят, ферму разбазарил. Ладно, если дело кончится на этом. Те, что увели с фермы коров, и из колхоза как бы не ушли.

— Не болтай лишнего, — оборвал его Якуб и поднялся с места. — Чем переливать из пустого в порожнее, сняли шкуры б с телят до повесили их высушить. А легкие, печень и почки отправь в район. Там в лаборатории узнают, отчего они пали. Все остальное обсудим на заседании правления, когда вернется Янсаров. Понял?

— Ладно, иду.

— Постой. Дослушай, прежде чем бежать сломя голову. Долго там не возитесь. Скажи тому, кто поедет в город, чтобы прихватил там старика Гарифа.

Он быстро написал отношение и вручил Фахри.

— Ладно, сосед, — сказал тот, — все будет сделано.

Фахри ушел. Его удивило, что Якуб Мурзабаев держал себя совершенно спокойно, как будто ничего и не случилось. В то же время это насторожило Фахри. Якуб, очевидно, хочет все проверить сам.

Едва Фахри ушел, Якуб со злостью сломал и отшвырнул карандаш, который держал:

— Тьфу, бестолковые! Ни на минуту нельзя отлучиться, так и жди беды.

Тимер Янсаров появился в деревне на другой день. Настроение у него было приподнятое, радостное. Он строил всякие приятные планы. Нина Круглова именно та девушка, о которой он мечтал, и времени пройдет немного, как они станут жить вместе. Одно было ему не совсем ясно, или он привезет ее в деревню, или сам переедет в город. Но где бы они ни жили, будут счастливы. Любовь Тимера во многом изменила и его отношение к людям. Он всем желал от всей души такого же счастья и радости, какое было у него, а для этого надо как-то благоустроить жизнь колхозников. Организовать красный уголок во второй половине Гареева дома. И сейчас есть уже немало книг для этого, выписано около десятка газет и журналов, а когда установят там радиоприемник, красный уголок оживет.

С такими мечтами он и пришел в правление колхоза. Его встретил Якуб, поздоровался, спросил о каких-то пустяках, а потом вынул из ящика стола какую-то бумагу.

— На-ка вот, прочитай. Вон как у нас научились писать заявления.

Конечно, бригадир мог бы и не поднимать неожиданный и неприятный разговор о происшедших событиях, мог бы немного хоть подготовить председателя. Но он хотел испытать его, как тот воспримет дурную весть, что скажет парень, какое примет решение. И пока Янсаров читал заявление, он не сводил с него глаз, следил за малейшими движениями чувств, выражением лица председателя.

Между тем подошли и Фахри с Булатом.

Содержание заявления, подписанного вкруговую, было примерно такое: «Около года мы уже состоим в колхозе, но лучше жить не стали. Урожай не уродился. Даже когда мы жили единолично, то собирали урожай побольше этого. А зерно разворовали, кто мог. У нас сейчас нет хлеба, как зиму переживем, не знаем. А еще уничтожили телят. Хозяйство распадается. Если так будет продолжаться, совсем разоримся. Товарищ Сталин не говорил, что колхозы должны быть такими. Наверно, мы поторопились записаться в колхоз. Мы подумали, подумали да и решили выйти из колхоза, решили написать это заявление, чтобы не пропасть совсем. Надеемся, что в нашей просьбе не будет отказано, так как колхозы дело добровольное. Если нам откажут, мы будем писать самому товарищу Сталину!»

В конце заявления в виде кольца были поставлены подписи.

— Да, написано гладко, ничего не скажешь, — сказал Тимер, прочитав заявление. Он посмотрел на Якуба и Булата, которые сидели на корточках у печки и курили табак. — Мне кажется, что здесь замешана чья-то грязная рука. Ну что ж поделаешь, если хотят, мы их отпустим. Верно, Фахри?

— Не знаю, — пробормотал тот. — Я в этих делах не понимаю. Пускай говорит сосед Якуб, у него голова большая.

— И скажу! — Якуб подошел к столу и сел. — Выбросить всегда легче, чем поднять. В нашей деревне одна третья часть людей единоличники. Это немало. Прежде чем принимать решение, я думаю, надо выяснить причины, что же заставило людей написать это заявление. Во-первых, пишущие указывают на неурожай. Это правильно, на это нечего возразить. У нас не было опыта, мы не умели толком обработать землю да и ленились, честно говоря. Но все это мы наладим в будущем году. Надо терпеливо ждать. Ну, а что касается воровства, мол, хлеб у нас разворовали, то ведь Сакай и Хаммат наказаны за это. Вот на общем собрании и надо прямо сказать об этом, смело. Но тут есть еще одна причина, которая не ясна, — гибель телят.

— И этот туман надо рассеять! — Тимер стукнул ладонью по столу, вдруг почувствовав в себе уверенность после убедительных слов бригадира.

— Правильно, — согласился Якуб. — Но надо действовать обдуманно. Можно его рассеять, этот туман, и надо. Поэтому у меня есть один вопрос к Фахри, пусть расскажет все. Ведь он как-никак заведующий фермой, человек ответственный.

— Конечно, ответственный, — сказал Фахри и прокашлялся.

— Ну так вот, как ты смотришь, Фахри, на гибель телят?

Вопрос оказался трудноватым для Фахри, хотя он единственный, кто мог бы правильно ответить на него. Фахри невольно втянул голову в плечи и повторил:

— Гибель телят?

— Да, гибель телят, — сказал Якуб и, увидев, как тот невольно покраснел, добавил сурово: — Как это получилось, по-твоему?