Александр Грачёв - Сторожка у Буруканских перекатов [Повесть]

— Хорошо, Алеша! И еще за твое будущее переселение в Москву! Ах, Алеша, как я люблю Москву… — мечтательно проговорила Пронина.

— Ну, тогда за Москву и Чогор! — дурачился Колчанов.

— Ладно. И за нашу дружбу! — улыбнулась Пронина. Поставив бокал и берясь за салат, уже серьезно спросила: — А в самом деле, Алеша, ты не собираешься возвращаться в Москву?

— Хоть сегодня! — рассмеялся он. — С удовольствием бы, да столько дел накопилось…

— А потом? Когда дела кончатся?

— Потом? Гм-м… Потом будет видно.

— Ну, а все-таки?

Колчанов раздумчиво посмотрел на нее.

— Не знаю, Наденька, — откровенно сказал он. — Давай еще выпьем?

— Я — последнюю.

Он разлил вино.

— За Чогор!

— За Москву, — повторила Пронина.

Они рассмеялись.

— Не понимаю, Алеша, что тебя так привязывает к Чогору.

— Работа, Наденька, интереснейшие исследования.

— А не Гаркавая? — Пронина сощурила глаза.

Колчанов отрицательно покачал головой.

— Знаешь, — заговорил он, — я даже сам не знаю, почему я не влюбился в Лиду Гаркавую. Ведь, кажется, всем хороша, а вот душа не лежит к ней.

— А к кому же у тебя лежит душа? — Пронина лукаво улыбнулась.

— Наверное к тебе, Наденька… — Он посмотрел на нее ласковым пьянеющим взглядом, отчего все лицо ее стало пунцовым.

— Ты мне тоже нравишься, Алеша, — прошептала она, опуская глаза.

Заиграла музыка. Колчанов не заметил, как у него за спиной появился высокий, качающийся, как тополь под ветром, краснолицый человек.

— М-молодой человек, разреши пригласить твою барышню на одну, как ее, рындеву, — промямлил он.

Колчанов повернул к нему строгое лицо и вдруг застыл в изумлении: перед ним был председатель Средне-Амурского рыболовецкого колхоза Севастьянов.

— Алешка! — загорланил тот и с силой хлопнул Колчанова по плечу. — Ты как тут?

Колчанов не был в таких близких отношениях с Севастьяновым, чтобы тот имел право обращаться к нему так панибратски. Наоборот, он не любил Севастьянова за безграмотность, за пренебрежение к правилам рыболовства, которые всегда возмущали Колчанова до глубины души. К тому же сейчас Севастьянов был пьян.

— Пиртрубация у нас, Алешка! — пьяно кричал Севастьянов. — Слили до кучи — рыбозавод и колхоз. Теперь, друг, я не председатель. Все! Клюкач высадил меня! Теперь я бригадир, вот как ссадили! А это твоя краля? — он кивнул на Пронину, со страхом смотревшую на него.

— Не краля, а подруга, — одернул его Колчанов.

— A-а… Ну, извиняй, дорогой друг Алеша. — Севастьянов икнул, сразу как-то притих. — Красивая, черт, у тебя подруга. На Чогор к себе повезешь?

Он еще долго не уходил, в который раз начиная рассказывать, как его «ссадили» из председателей. Когда он наконец ушел, Пронина, краснея, спросила Колчанова:

— И ты можешь жить среди таких людей?

Настроение было испорчено.

Словно в чудесном полусне пробежало для Колчанова время, проведенное в поездках в Хабаровск и к Вальгаеву. И все оттого, что его спутницей была Надя Пронина. Что за девушка, что за прелесть! И как же это он раньше, в Москве, не сумел ее разглядеть, — почти полгода были знакомы! А ведь еще тогда чувствовал сердцем — хорошая, умная, обаятельная…

Только подъезжая к Чогору, Колчанов подумал о бездне дел, которые его ожидают.

Необходимо разработать график работы экспедиции. Ведь уже девятое июня. Профессор Сафьянов разрешил провести половину экспедиционного времени в районе Чогора, так как здесь, на среднем Амуре, распространены наиболее характерные представители промысловой ихтиофауны. В середине июля начнется промысловый сезон. Нужно сделать так, чтобы внепромысловое время — первую половину экспедиционного срока — провести за пределами Чогора — на озере Болонь и в устье Амгуни, а потом вернуться на Чогор и здесь закончить программу экспедиции. Это как раз совпадает с периодом подготовки к закладке аппарата Вальгаева, и можно будет выкроить время для поездки в верховья Бурукана.

Обо всем этом он рассказал Петру Григорьевичу и Владику. Владик был теперь комсоргом бригады и помощником Абросимова во всех производственных делах. Сам Абросимов так увлекся рыбоводством, что все время только и занимался на опытных нерестовиках или в колчановской лаборатории. На удивление Колчанову, он по всем правилам поставил опыты по выявлению действия свежезалитой водой травы на ускорение процесса созревания икры у сазана и карася. Эти опыты были в программе бригады и должны были ставиться под руководством Колчанова.

Дело в том, что способность к нересту у сазана, как и у карася, сохраняется с середины мая до середины июля. Если рыба не встретила за это время благоприятных условий для нереста, икра в ней начинает рассасываться (так называемая резорпция).

Сазан и карась фитофильны, они нерестятся на траву — пырей, осоку, но при непременном условии, чтобы трава пробыла под водой не больше пяти-семи дней. После этого срока трава непригодна как нерестовый субстрат. Когда паводок начинает заливать свежую траву, икра сазана и карася очень быстро созревает и приходит в «текучее» состояние. Чем это вызывается, науке пока неизвестно. Некоторые ихтиологи предполагают, что вода смывает с травы и растворяет какие-то особые вещества, которые являются как бы катализатором, ускорителем в биологическом процессе созревания икры.

Именно эти опыты и проводил Петр Григорьевич с помощью ребят, пока Колчанов ездил в Хабаровск. Они залили водой шесть маленьких нерестовиков, запустили в одни из них производителей карася, в другие — сазана.

И опыты блестяще подтвердили гипотезу ученых: там, где была положена свежая трава, рыба уже почти отнерестилась. В двух же, где находилась уже побывавшая в воде трава, нереста не было.

— Теперь, Алексей Петрович, — с увлечением говорил старый учитель, — давайте мне вашу программу по гибридизации, и мы ее выполним! Ребята великолепно знают биологию рыб!

И еще одну приятную новость узнал Колчанов: пока его не было, студенты-москвичи обучили всех ребят бригады подводному плаванию, нырянию с масками и дыхательными трубками и собрали много интересного.

Колчанов провел совещание с участниками экспедиции, на котором договорились о сроках экспедиционной работы, потом побывал с Петром Григорьевичем на нерестово-выростном хозяйстве — там было все в порядке, сазаны отнерестились; поговорил с ребятами из бригады. И тут вспомнил, что не видел Надю почти полдня. Он отправился на катер. Предлог? Забрать подводное снаряжение, а потом попросить Владика показать ему технику подводного плавания.

Но у сходней его встретила Пронина. Узнав, в чем дело, она воскликнула: