Александр Грачёв - Сторожка у Буруканских перекатов [Повесть]

— Скоро подойдут, а мы не готовы, — произнес бородатый. — Опять он будет лаяться…

— Ничего, впотьмах могут постоять, — ответил басок сутулого.

— Не забыть потом тушки закопать, — снова начал бородатый. Помолчав, он выругался и сердито плюнул. — Мыслимо ли дело, — два бочонка икры! Так мы и себе ничего не заработаем.

— Не ной, Степаныч, не ной! Я сказал, заработаем, — значит, заработаем, — уверял басок сутулого. — Не первый раз промышляю тут. В прошлом году он содрал с меня то же самое — два бочонка икры по десять кило и бочонок брюшков на полцентнера. И то заработал, хотя ход был куда хуже. А нынче, вишь, только начался ход, а уж у нас два бочонка икры есть. Хороший, видать, будет ход. Вот только бы Колчанов не появился со своей шатией…

Они замолчали, слышалось только, как шлепаются рыбьи тушки, бросаемые в яму.

— А что мы лежим? — сердито шептал Толпыга. — Давайте встанем и арестуем их! Улики-то вот они — истребляют рыбу только ради икры.

— Ты что, с ума сошел? — зашипел на него Владик. — Ты же слышишь, что к ним кто-то должен приехать за икрой? Надо узнать…

Совсем уже стемнело. Браконьеры закончили работу и развели костер. Бородатый — человек средних лет, с хмурым лицом и большими загрубелыми ладонями — принялся готовить ужин, а сутулый, с физиономией, напоминающей мордочку хорька, стал перетирать икру на грохоте, поставленном над небольшой лоханкой.

Ребята лежали метрах в двадцати от браконьеров и молча наблюдали за каждым их движением. Ныли бока и колени, голод давно мучил их, но они терпеливо ждали. Светящийся циферблат Владиковых часов показывал начало двенадцатого, когда браконьеры закончили ужин.

— Ну что ж, Андрей, не приедут они, должно? — спросил бородатый. — Спать будем?

— Сетки сначала проверим, — твердо ответил сутулый тоном хозяина. — А то к утру столько наберется, что не подымешь…

Они подбросили в костер несколько коряжин и пошли к лодкам. Вскоре с берега послышалось удаляющееся громыхание уключин.

Со стороны берега костер укрывался зарослями настолько тщательно, что не только с Бурукана, но и с залива его не было видно.

— Пошли, — поднялся Владик, когда скрип уключин затерялся в ночи.

Глазам ребят предстала довольно живописная картина. Рядом с ручьем стояло несколько бочонков самых различных размеров. В одних, более мелких, краснела икра, в других, покрупнее, серебрились брюшки или целые тушки кеты. Яма, в которую браконьеры бросали преимущественно тушки самцов, уже была закидана галечником. Неподалеку от ручья, почти у костра, стояла наготове лоханка с решетом-грохотом, на котором браконьеры приготавливали икру. Видно было по всему, что дело у них поставлено на широкую ногу, с настоящей воровской расчетливостью.

Толпыга подошел к одному из бочонков с икрой, бесцеремонно захватил горсть оранжевых зерен и сунул в рот.

— Хороший посол, — сказал он. — Надо взять на ужин.

Владик и Гоша последовали его примеру, и вскоре все с аппетитом уплетали икру.

— Сетки сушатся, — вдруг сказал Толпыга. — Вон, за палаткой. Давайте заберем!

— Ни в коем случае! — возразил Владик. — Мы же так спугнем их. Вот мотор на время испортить, чтобы не смогли уйти отсюда, — это другое дело, — говорил он в раздумье.

— А что, я в один момент! — воскликнул Толпыга. — Винт сниму…

Он быстро сбросил брюки и, оставшись в одних трусах, кошкой шмыгнул к берегу. Не прошло и десяти минут, как он вернулся к костру, неся в руках два гребных винта — один бронзовый, отливающий при свете костра золотом отшлифованных лопастей, другой — стальной.

— А откуда второй? — удивились ребята.

— Запасной тяпнул, — улыбаясь до ушей, отвечал Толпыга. — Такой пройдоха без запасного не ездит. Я сразу сообразил.

— Вот хватятся! — ликовал Гоша.

Обстоятельно осмотрев становище, ребята снова укрылись в своем убежище. Они решили выяснить, кого ждут браконьеры.

Едва они вновь устроились под разлапистой елью на мягкой подстилке из мертвой хвои, как с низовьев Бурукана послышался дробный перестук мотора. Все затаили дыхание, вслушиваясь в этот новый звук. Шурка, который по шуму мотора мог узнать любой катер в Средне-Амурском, твердо определил:

— Катер рыбинспекции…

— Уж не Кондакова ли ждут браконьеры? — высказал догадку Владик.

— Очень даже возможно, — согласился Гоша. — В Потайной протоке этот пьяница тоже не ловил браконьеров, а кутил с ними.

Вскоре у берега послышался скрип уключин и приглушенные расстоянием голоса: возвращались браконьеры. А потом показались из кустов и они сами, нагруженные тяжелыми мешками с рыбой. Высыпав рыбу в стороне от палатки, сутуловатый сказал:

— Ты, Степаныч, перетаскивай остальную, а я поеду встречу, не то катер в залив не зайдет.

Они снова ушли к берегу, и через минуту ребята услышали, как по галечнику загремело днище лодки: видимо, столкнули на воду моторку. Потом зажужжал руль-мотор, и сквозь его шум послышался громкий голос сутулого:

— Оттолкни меня подальше от берега.

Толпыга, усмехаясь, проговорил:

— Послушайте, как сейчас мотор заорет. Включит скорость, ну и завоет!..

Шурка не успел договорить, как мотор действительно завыл так, что у ребят даже закололо в ушах, но тотчас же перешел на нормальный режим, а потом и вовсе заглох.

— Что там у тебя? — послышался голос бородатого.

— Винт потеряли! — сутулый выругался.

— Что же будем теперь делать?

— Запасной поставим.

Толпыга, усмехаясь, проворчал:

— Ага, вот так ты сейчас возьмешь и поставишь…

С берега долго не доносилось голосов, лишь иногда гремели железины, должно быть, перебрасываемые с места на место. Потом послышался сердитый голос сутулого:

— Слышь-ка, Степаныч, ты не уносил на берег запасной винт?

— А на кой он мне! — недовольно проворчал бородатый и крякнул, по-видимому взваливая на спину мешок с рыбой.

Бородатый принес рыбу на становище, высыпал ее в кусты и снова ушел к берегу, а на заливе все продолжали звенеть железины и время от времени слышались взрывы брани.

— Вот, Шурка, попался бы ты ему сейчас с винтами, — шептал, похихикивая, Гоша. — Он бы из тебя сделал отбивную.

— Из меня?! — удивился Толпыга. — Да я его…

С берега раздался сердитый голос бородатого:

— Да поезжай ты на веслах, а то уж они вон почти подошли к заливу!

— Ишь ты, поезжай, — огрызнулся сутулый. — У меня нечем к берегу прибиться! Давай сюда лодку с веслами.

Прошло несколько минут. Браконьеры, видимо, подтянули моторку к берегу, и вскоре раздался энергичный плеск весел: сутулый поехал встречать «гостей».

Он не возвращался минут сорок. Наконец послышались голоса, громыхание уключин. Лодка пристала к берегу. Уже по голосу ребята угадали, что с браконьерами теперь был Кондаков. А вскоре при свете костра они увидели и самого рыбинспектора. В своих неизменных болотных сапогах и поношенном дождевике он тяжело прошагал к костру и уселся на чурбан, услужливо подставленный бородатым.