Пётр Столповский - Про Кешу, рядового Князя

— Лихач? — спрашивает солидный офицер.

Кеша даже рот раскрывает. Не мог бы чего полегче?..

— Никак нет… То есть это… могу, если надо.

Офицер поворачивается к механику:

— Слыхал? Если надо, он может. Быстро с ним на склад!

— Товарищ полковник, мне еще семнадцатого погонять надо.

— Разрешите мне, товарищ полковник, — говорит пилот.

— Вам?! С какой стати?

— Десять минут в оба конца, десять еще в запасе. — Летчик почти беззаботно улыбается. — С таким орлом мы мигом слетаем.

— Головы мне с вами не сносить, — ворчит полковник. — Только смотрите, Лобанов!..

— Понятно, товарищ полковник!

Повернувшись к Кеше, солидный офицер говорит:

— Жми, сынок, времени у нас кот наплакал. Я отвечаю за твою машину. Но ты мне отвечаешь за Лобанова. Ясно?

— Так точно, товарищ полковник! А… самолеты заправлять?

— Резервный топливозаправщик вызову, жми!

Кеша в три прыжка оказывается в кабине своего заправщика. Рядом на сиденье плюхается длинноногий Лобанов.

— Я позвоню начальнику караула, вас пропустят! — доносится голос полковника.

Машина так набрасывается на дорогу, словно собирается свести с ней старые счеты. Через минуту стрелка спидометра пляшет между отметками 80 и 90, а Кеша продолжает выжимать из движка его лошадиные мощи. Он, признаться, всегда рад быстрой езде. По всему видно, Лобанову она тоже нравится. Хотя, что значит Кешина коломбина по сравнению с молниеносным истребителем?

Почти рядом с дорогой струится в обратную сторону взлетная полоса. Огни на ней превращаются в цветастые линии. Рев двигателя переходит в какое-то истерическое рыдание. От этого рыдания на Князя нападает отчаянная смелость.

— Пойдемте, девчонки, саранки копать, — орет он, но, вспомнив о Лобанове, замолкает.

— Как-как? — смеется летчик. — Дальше как?

— У маво миленка портянки видать.

— Ничего, — оценивает Лобанов. — Не стесняйся, валяй!

— Хватит. Мне за эту песенку нагорело недавно.

— Да что ты говоришь! Не иначе, в строю исполнил.

— Точно! — удивляется Кеша догадливости Лобанова. — На всю катушку влепили.

— Бывает. А что у тебя с рукой? С кошкой не поладил?

— Под машиной поработать пришлось.

— Хорошая, наверно, работа была. Осторожно!

Машина взвизгивает на повороте тормозами и мчится дальше, но уже по таежной дороге.

— Пор-рядок! — возбужденно кричит Князь. — Машина — зверь, шофер — собака!

— Отчаюга ты, сержант! — смеется летчик.

Когда это Князь стал сержантом? Смешно даже слышать. А впрочем, летчику виднее, даже если под комбинезоном не видно погонов.

Из-за пригорка упруго выпрыгивают огни гарнизона. Машина на прежней скорости мчится вперед, рассекая темень двумя лучами света.

— Возле караульного помещения тормозни, — говорит летчик. — Но не останавливайся, каждая минута на счету. Сразу жми к завскладом. Пятый дом от штаба, вторая квартира. Сажай его без разговоров в машину и — назад.

Пилот на ходу вылезает из кабины на подножку.

— Сорветесь! — испуганно кричит Кеша.

— Спокойно, сержант!

— Я ж за вас отвечаю!

— Правильно делаешь, сержант!

Лобанов захлопывает дверцу. Сорвется, что тогда Князь полковнику скажет? Он же отвечает за Лобанова!

Караулка близко. На спидометре 70, потом 50, 30…

— Пошел! — доносится голос летчика.

Князь поворачивает голову, но того уже нет на подножке.

Кеша делает все быстро и четко. Завскладом доставлен, склад открыт. Вот Лобанов выскакивает из дверей с какой-то коробкой в руках и прыгает в кабину.

— Напрямую давай, через задние ворота. Некогда кружить.

Машина мчится по огромной территории складов. В лучах света видны надвигающиеся широкие ворота. Но что это? Посередке торчит рельс!

— Дьявол задери совсем! — хлопает себя по коленке летчик. — Когда его успели вкопать? Столько времени потеряем!

Почему потеряем? Летчик просто забыл, что рядом с ним не какой-нибудь желторотый шоферюга, а военный водитель Кэша Киселев!

Князь не сбавляет скорость. Ему кажется, что левая половина ворот шире правой, в нее можно проехать.

— Ты куда? Спятил, что ли? — кричит Лобанов.

Поздно! Машина пролетает между бетонным столбом ворот и рельсом, не задев их. Кеше даже не верится, что машина целехонька. Он ловит на себе восторженный взгляд Лобанова и гордо выпрямляется на сиденьи.

— Саранки, говоришь, копать? — весело спрашивает летчик, и они весело перемигиваются: знай, мол, наших!

Все страхи и волнения остаются на дороге. Самолет готов к полету. Кеша стоит у своей машины, а рядом — только что подъехавший Шевцов. Он еще ничего не знает. Оба смотрят, как Лобанов садится в кабину истребителя. Прежде чем задвинуть прозрачный фонарь, он машет рукой Князю и кричит:

— Будь здоров, сержант!

Так и есть: солдафон Шевцов вообразил, что летчик машет ему. Вон даже расплывается в глупой улыбке и машет в ответ. Но тут Шевцов замечает, что Кеша тоже улыбается и тоже машет летчику. Что за выскочка этот Князь!

— Какие они, саранки-то? — кричит летчик.

— Ядреные!

Лобанов смеется и задвигает фонарь.

— Откуда ты его знаешь? — удивляется Шевцов.

— Было дело, — небрежно отвечает Кеша. — Секретный пакет вместе доставляли.

— Заливай! — не верит Шевцов. — А не тебя ли он сержантом назвал?

— Конечно, меня! Присвоили только что — за выполнение секретного задания.

Кеша степенно садится в кабину своего заправщика и уезжает, предоставив Шевцову ломать голову над этой невинной выдумкой. Не побежал бы только к ротному выяснять, кто есть Киселев — сержант или рядовой.

Дико ревет турбина лобановского истребителя, бьет мощная струя горячего воздуха. Попадет в нее машина, которая полегче, и покатится, как спичечный коробок. Через минуту истребитель светлой молнией взмывает в звездное небо и исчезает во мраке ночи, как призрак. Только небосвод долго еще гудит потревоженно.

Для Кеши выдается минута спокойствия. И сразу на него наваливается усталость — сказываются вчерашние полеты и дневальство, после которого так и не удалось выспаться.

Съездив на ГСМ, Князь ставит машину в общий ряд и наблюдает, не подаст ли ему сигнал кто-нибудь из механиков. Разноцветные огни аэродрома начинают терять четкие очертания, превращаясь в размытые полосы и пятна. Затем вместо них возникают ворота с вкопанным посередке рельсом. Машина на бешеной скорости мчится прямехонько на этот рельс, и Кеше ясно, что второй раз проскочить не удастся. Рядом в немом ужасе застыл летчик Лобанов. Князь резко крутит баранку влево, но поздно — рельс со скрежетом срывает дверцу с петель…

— Эй, сонная курица! — весело кричит ему Калинкин, тарабаня в дверцу. — Папа Тур ужин привез, иди, я уже поел.