Вячеслав Королев - В лесах Карелии

— В прошлом году, в начале.

— Так они же на два года выдаются.

— Это, товарищ директор, теоретически, а практически больше года валенок никто не носит, разваливаются они.

— Потому разваливаются, что выдаются они только на время работы. А ты их носишь почти двадцать часов в сутки. Какой размер?

— Двадцать восьмой, товарищ директор.

Ковалев снимает с ног свои черные валенки и протягивает их трактористу.

— На, эти тоже двадцать восьмой... Да снимай скорее свое рванье, черт бы тебя побрал, что ты меня в одних носках на снегу держишь!

Ошалевший от неожиданности тракторист приходит в чувство от директорского окрика и быстро снимает свои валенки.

— А как же вы, Сергей Иванович...

— Завтра купишь в магазине новые за свои денежки, а эти принесешь мне обратно, — перебивает его директор, влезая в рваные валенки.

— Нет в магазине, Сергей Иванович.

— Будет одна пара специально для тебя.

Диспетчерская битком набита трактористами и сцепщиками. Работающих на дизелях можно отличить сразу — они выглядят аристократами на фоне чумазых газогенераторщиков.

Протиснуться к столу, за которым стоит и отдает команды трактористам Сясин, оказалось нелегко. На черном полушубке директора вскоре появилось несколько блестящих полос.

Перед Сясиным стоял высокий стройный финн лет тридцати. Одна рука его прижата к груди, второй он размахивает перед своим раскрасневшимся лицом.

— Ну потчему я должен ехать сегодня на лежневка, ну потчему? Вчера я был на ледянка, сегодня на лежневка, потчему надо так?

— Не могу я, Вильям Матвеевич, одного тебя держать на хороших заработках, не могу. Другим тоже заработать хочется, — спокойно и настойчиво убеждает Сясин. — Вчера ты подзаработал на ледянке, сегодня пусть другой заработает. А ты на лежневке поработаешь. Надо по справедливости, дорогой товарищ. — И Сясин улыбается своей, как кажется директору, иезуитской улыбкой.

— Нет, это неправильно! — убежденно и уже резко заявляет финн. — Сегодня туда, завтра нет туда, другое место надо... Так никогда не будет выработка.

— Как фамилия этого тракториста? — шепотом спрашивает Ковалев одного из чумазых сцепщиков.

— Вуоринен, Вильям Матвеевич. Толковый мужик, — отвечает сцепщик.

Финн резко махнул рукой и стал протискиваться к выходу. За ним последовал сцепщик, ворча что-то под нос.

Сясин продолжал разнарядку. Многие возражали, вступали в спор, но он быстро призывал смутьянов к порядку. С некоторыми шутил, некоторых убеждал, многим говорил колкости.

Ковалев молча и внимательно следил за всем происходящим в диспетчерской. Сясин ограничился кивком головы, когда директор протискивался к его столу, и больше не обращал на него внимания.

На разнарядку с перебранкой ушло не меньше сорока минут. Наконец Ковалев с Сясиным остались одни.

— Вы, Павел Викторович, каждый день разнаряжаете трактора на работу? — спросил Ковалев.

— Конечно.

— А зачем?

Сясин тяжело уставился на директора. Его сухощавое лицо выглядело сейчас очень строгим.

— Если вы, товарищ директор, пришли читать мне лекцию по организации движения, то я прошу не тратить на это времени. Я не нуждаюсь в такой лекции. Я руководил движением на железной дороге широкой колеи, и учить меня не надо.

Ковалев внимательно и с интересом смотрел на Сясина. После вчерашнего заседания бюро он много думал об этом человеке, старался вникнуть в существо его натуры, понять его, и — не мог.

И вдруг мелькнула мысль: «Да ведь он чеховского Беликова напоминает! Да, да, современный «человек в футляре»! Он привык, очевидно, работать только по уставу железной дороги и по характеру своему не допускает никакой свежей мысли, боясь «как бы чего не вышло», отвергает всякую инициативу, если она исходит не от него. А сам в условиях леспромхоза навряд ли что толковое придумает — хотя бы потому, что он не лесник, а чистокровный железнодорожник. — Ковалеву стало легко и даже весело. — Ну-ка попробую с тебя беликовские калоши снять и отобрать зонтик!»

— Здесь не железная дорога широкой колеи, товарищ старший диспетчер. Здесь тракторно-ледяная дорога. Эти дороги совершенно разные.

По лицу Сясина прошла судорога, его словно ударили хлыстом.

— Не хотите ли вы сказать, что на этой ледянке руководить движением труднее, чем на железной дороге? — скривил губы Сясин.

— Обязательно хочу, Павел Викторович, обязательно, — весело ответил Ковалев. — Ну как же можно сравнивать, когда там все строится на безупречно четкой связи, а здесь у вас вообще никакой связи на ледянке нет? Конечно, здесь значительно труднее руководить движением.

— Это не у нас связь отсутствует, товарищ директор, а у вас. Не хотите ли вы еще, чтобы Сясин и связью занимался?

— Нет, это, конечно, дело не старшего диспетчера, — опять уколол его Ковалев. — Но мы вам постараемся помочь буквально в ближайшие дни.

— В делах организации движения я в помощи не нуждаюсь. Вы бы лучше мехцехом занялись, — раздраженно посоветовал Сясин.

— Ну вот, Павел Викторович, — весело продолжал директор, — опять вы взялись подсказывать мне, чем я должен заниматься. На партбюро говорили — спецлесом, сегодня — мехцехом... А я вот решил зайти к вам и посоветоваться...

— Я вас слушаю.

— Как вы смотрите, если мы откажемся от ежедневных разнарядок тракторов по видам работ?

— На неделю сразу хотите? Ничего толкового не выйдет.

— На неделю, конечно, не выйдет, — не меняя тона, согласился директор. — Я предлагаю закрепить трактора по видам работ на всю зиму. Как говорят, раз и навсегда.

— Да вы что говорите, товарищ директор?! — возмутился Сясин. — Вы бы сначала с системой оплаты труда на лесовывозке познакомились. Или вам хочется разделить трактористов на любимых и нелюбимых? Как наш товарищ Юров делит их на «цыплят» и «чижиков»? Ведь на ледянке заработать можно в два раза больше, чем на лежневке. Это надо учитывать или не надо?

«Э-э-э, да этот Беликов понятия не имеет об оплате труда на вывозке леса, а меня берет на дуру, думает, что я тоже не знаю. Вот это здорово! Вот в чем его метода...»

— Вы не правы, товарищ Сясин, — уже сухо заговорил директор. — На лежневке заработать можно не меньше, чем на ледянке. Но работать-то на лежневке может не каждый. Работа на лежневке требует от тракториста виртуозного умения водить трактор. Надо, чтобы этот тракторист был человеком спокойным и в то же время напористым в работе. Туда не все годятся.

— Да вы-то откуда знаете? Кто вас этому учит? Юров, что ли?

— Я все это обязан знать, товарищ Сясин. А порядок оплаты труда — особенно. Иначе какой же из меня руководитель?

Сясин встал из-за стола и отсутствующим взглядом поверх головы директора посмотрел в окно.