Вячеслав Королев - В лесах Карелии

— Все у тебя во-первых да во-вторых...

— Не все, есть еще в-третьих.

— Опять что-нибудь по кадрам? — встревоженно спросил Поленов.

— Как ты смотришь, Федор Иванович, если попросить райком партии и управляющего трестом назначить главным инженером нашего леспромхоза Александра Васильевича Юрова?

Парторг оторопело уставился на директора. Вопрос оказался для него совершенно неожиданным. Он молча поднялся со стула и стал ходить по кабинету.

— Не поймешь тебя сразу, — тихо заговорил он. — То ты ратуешь за специалистов с дипломами, то... Ты знаешь, что у Юрова образование семь классов? Какой из него организатор производства?

Поленов был явно расстроен. Невыполнение плана, индифферентное, как ему показалось, отношение райкома к важным мероприятиям в леспромхозе, замена работников, в том числе таких, как Сясин, — все это вызвало чувство горечи и беспокойства.

И в то же время ему все больше нравился этот напористый молодой инженер, новый директор.

Поленов видел, что Ковалев с первых дней не только сам работает по двадцать часов в сутки, но и от подчиненных требует быстрого и четкого исполнения полученных распоряжений. Видел он также и то, с каким настроением выполняются эти распоряжения. Люди радуются, получив задание от директора, если даже приходится задержаться на работе на несколько часов. «Значит, они чувствуют, что распоряжения его правильные и полезные. Всем надоело сидеть в прорыве», — думал Поленов.

— Стоп, товарищ парторг! — возразил Ковалев. — Мы же говорили уже с тобой о том, что организацией производства в первую очередь должен заниматься директор. А насчет специалистов с дипломами... Я тебе никогда не говорил, что буду молиться на корочки диплома, никогда. И не скажу. Диплом, я считаю, очень ценен, если он достался умному и работящему человеку. И наоборот — диплом превращается во вредную бумажку, если попадает в карман лодыря или недобросовестного человека. Вот мое отношение к этому делу. Ты как оцениваешь человека на работе?

— Очень просто. По партийным и деловым качествам.

— Правильно. Так и надо подбирать кадры. А мне в этой деловитости человека еще поковыряться хочется. Знаешь, почему? Я хочу посмотреть, не затерялся ли случайно в этой деловитости чистый талант. Да, не улыбайся, пожалуйста, я серьезно.

— Ты за кем охотишься? — уже смеясь, поинтересовался парторг. — За музыкантами, поэтами, артистами? Свяжись по этому вопросу с рабочкомом Ольшиным, он тебе много фамилий назовет.

— Вот, вот, — подхватил директор, — большинство именно так и считает: если ты артист, художник — у тебя может быть талант. Не художник, не артист — нечего говорить о таланте, просто хороший работник.

— А ты чего же хочешь?

— Я хочу, чтобы наш кузнец Трофимов талантом назывался! Ты видел, как он работает? Шкура он, конечно, за деньги горло кому угодно перегрызет. А возле горна и наковальни он — артист! Самый настоящий. Засмотришься на его работу и забудешь про все на свете.

— Нашел артиста... Этот артист, говорят, в тамбовском мятеже участвовал. Вот тебе и талант.

— Тьфу! — плюнул Ковалев сгоряча. — Ну что ты божий дар с яичницей путаешь? Я ему — про работу кузнеца, он мне — про мятеж тамбовский. Ты про Демидовых слышал, про Никиту старшего и его сына Акинфия? Не слышал? Они первыми поднимали металлургию на Урале. Демидовы были настоящими капиталистами, эксплуататорами, но это не мешало им быть талантливейшими предпринимателями. И мы с тобой учиться у этих капиталистов должны. Не маши руками, не маши! Не тому учиться, как богатеть за счет эксплуатации, а тому, как эти талантливые капиталисты производство у себя организуют.

— Да к чему ты этот разговор затеял? Сдались ему, видите ли, эти таланты. Договорился до того, что капиталистов расхваливать начал!

— Не догадываешься? Про таланты потому говорю, что, мне кажется, нашего Юрова сама природа талантом механика наградила. Он от природы механик. Как говорят — волей божьею.

— Так зачем ты ему другое дело собираешься дать? Где же логика в твоих рассуждениях? — зашумел сбитый с толку парторг.

— Нет, я ему другого дела не даю, он будет командовать всеми механизмами и всеми людьми, работающими на механизмах. А прочими делами на производстве будем заниматься мы с Пешковым.

— Ну что ж, давай обсудим все это на партбюро.

— Давай, только за пятнадцать минут.

Вот она, метель-матушка. Явилась, здравствуйте! Даже февраля своего не дождалась. Сегодня только восемнадцатое января, а она уже тут как тут. С вечера снег шел с небольшим ветерком. Не совсем приятно, лучше бы мороз градусов на двадцать, но ничего, жить можно. Под открытым небом лесники работают, ко всему готовы.

А сейчас метель бессовестно разошлась, разбушевалась. Ветер со свистом обрушивается на рыхлый снег, подхватывает его, перемешивает с тем, что валится сверху, снова бросает эту мешанину вниз и тащит ее по снежной постели до первой вмятины, первого следа. Словно рассердилась природа на человека за то, что исполосовал он гладкую снежную равнину всевозможными следами, и послала на землю сердитую метель исправить все, привести снежный покров в первозданное состояние.

«Тракторно-лежневым дорогам не страшно, — думает директор, сидя у себя в кабинете, — обе идут сплошным лесом. Там свисти не свисти, много не насвищешь. Верховой снег не страшен, нападет несколько сантиметров — только и всего. А на ледянке может быть очень плохо. Она вся по болоту проходит, а на болоте сейчас, как в аду».

Ковалев звонит в диспетчерскую Ермакову:

— Есть на ледянке кто-нибудь с возом или порожний?

— Кулагин тащит восемь груженых. Вуоринен повел шестнадцать порожняка, полчаса назад выехал, — отвечает встревоженно Ермаков.

— Надо задержать Кулагина, все равно не дотащит, начнет состав на части рвать. Повернуть бы его на помощь Вуоринену, тому тоже при такой чертовщине с шестнадцатью порожними тяжело. Где Ховринов, не знаешь?

— Только что здесь был. А как, Сергей Иванович, Кулагину сообщить? Может, лошадку дадите, я бы по-быстрому...

— Подожди, позвоню...

В мехцех к Юрову:

— Александр Васильевич, Ховринов не у тебя?

— Вот вместе сидим, — отвечает главный инженер, — обсуждаем, что делать. Посылать сейчас снегоочистители вроде бесполезно, сразу снова забьет...

— Именно сейчас, Александр Васильевич, голубчик, — кричит в трубку Ковалев, — именно сейчас! В этом наше спасение, только в этом. Направляй немедленно оба снегоочистителя с интервалом в тридцать минут. Если не будем всю ночь чистить — после пурги несколько дней лес возить не сможем, всем леспромхозом дорогу расчищать придется. И вели Копперу еще два очистителя сделать, впереди февраль.