Аркадий Недялков - В сантиметре от смерти

Алексей вернулся, когда охотники подошли к дереву возле птичьих нор. Здесь Костя ввел Илларионычу еще две ампулы сыворотки. Илларионыч ослабел. Присели передохнуть возле дерева. Костя велел Мустафакулу срубить два длинных шеста. Побрели дальше.

Вернувшись в лагерь, быстро завьючили ослов, и, посадив Илларионыча верхом на лошадь, двинулись в обратный путь. Илларионыч бодрился и, стараясь показать, что чувствует себя хорошо, говорил, что, кроме боли в месте укуса, ничего плохого не ощущает. Но Костя по собственному опыту знал, что действие яда может наступить. несколько позднее, и торопил друзей, которые и без его замечаний шли очень быстро. Когда подошли к началу большого овринга, Илларионыч вдруг покачнулся и сполз с седла на руки подбежавших Мустафакула и Курбан-Нияза. Из срубленных лесником шестов и плащ-палатки Костя и Алексей быстро сделали носилки. Илларионыча осторожно положили на них и привязали веревкой к шестам. Он потерял сознание.

— Как же мы перейдем через овринг? — тревожно проговорил Костя.

— Ничего, ничего, — успокоил его лесник, — Перейдем. Носилки понесем я и Курбан-Нияз. Мы сумеем пройти с носилками. Только еще веревки нужно привязать к ручкам носилок и перекинуть их через плечи. Так мы делали на фронте, когда носили раненых. Тогда руки не устают и можно идти очень долго.

Он быстро привязал к ручкам носилок веревку и показал всем, как нужно перекинуть ее через плечи.

— Костя, возьми за повод коня, Алеша, подгоняй ослов. Идите за ними на таком же расстоянии, как шли сюда. Только не торопитесь, и все будет хорошо. Пошли, товарищи!

Мустафакул и Курбан-Нияз подняли носилки и пошли по оврингу. Опытные горцы шли осторожно, но быстро и уверенно. Соблюдая дистанцию, за ними шагал Костя, ведя в поводу коня, и сзади всех, подгоняя четверку ослов, по оврингу шел Алексей. Придерживаясь рукой за обрыв, он старался не думать об опасном пути. Ослы, казалось, понимали, что у людей случилась беда. Они спокойно перебирали ногами, старательно соблюдая между собой небольшие интервалы.

Большой овринг прошли благополучно. Когда Алексей вышел на твердую тропу, все уже были готовы продолжать путь. Костя сменил Мустафакула, а Алексею предложили сесть верхом на коня. Немного передохнув в седле, Алексей подменил Курбан-Нияза. До малого овринга Илларионыча несли охотники. Там горцы опять надели на плечи веревки носилок. Едва перешли овринг, как Костя, поглядев на Илларионыча, велел остановиться. Носилки опустили на землю, Костя стал прощупывать пульс.

Сердце билось неровно, его ослабленные толчки то часто-часто отдавались в вене, то замирали и едва прощупывались. В аптечке нашли кофеин и ввели его. Работа сердца улучшилась.

— Алеша, — тревожно сказал Костя, — дело плохо. Сердце сдает. У нас только две ампулы кофеина. Израсходуем их, и потом поддержать будет нечем. Нужно быстро ехать в Захчагар и по радио просить помощи. Ты сумеешь сам найти дорогу?

— Боюсь, что нет, — признался Алексей. — Дорога незнакомая.

— Тогда Мустафакул пойдет с тобой, Илларионыча понесем мы с Курбан-Ниязом.

— Алексей поедет один, — прервал его лесник. — Пусть садится верхом. Мой конь сам найдет дорогу…

— Рисковать нельзя, — сердито оборвал лесника Костя. — Конь может подвести, а нам дорога каждая минута.

— Хорошо, — согласился лесник. — Алеша, садись верхом, а я буду держаться за стремя. Курбан-Нияз, веди верхней дорогой, она легче. Я только доведу Алексея до кишлака и сейчас же вернусь к вам с людьми.

— Спешите, друзья, — напутствовал их Костя. — Его жизнь теперь от нас зависит.

— Понимаем, — ответил Алексей. — Вперед, Мустафакул!

Конь бежал ровной рысью. Алексей ехал в седле, а Мустафакул, держась за стремя, бежал рядом с лошадью. Предстоял нелегкий путь — больше десяти километров по горной тропе. Ветки арчи хлестали по голове и плечам. Конь то лез на крутой склон вверх, то, тормозя всеми четырьмя ногами, почти съезжал по не менее крутому склону вниз в ущелье. Алексей то прижимался к шее коня, то откидывался назад. Мустафакул все время понукал коня. Голос его прерывался, Алексей понял, что лесник сильно устал.

— Стой! — потянул Алексей повод. — Садитесь, Мустафакул! — Лесник благодарно взглянул на него и мигом очутился в седле.

Преодолев несколько подъемов, Алексей тоже почувствовал, что ему не хватает дыхания. В довершение всего на спуске он поскользнулся, выпустил стремя из руки и кувырком полетел вниз. Он катился по склону до тех пор, пока не удалось схватиться за куст боярышника. Держась за куст, Алексей с трудом поднялся на ноги. Вид его был плачевным. Рубашка клочьями свисала с плеч, голые колени вылезли из лопнувших брюк. Руки были исцарапаны в кровь. Кровь сочилась и из царапины на лбу. Мустафакул, увидев Алексея, испуганно спросил:

— Руки, ноги целы?

— Кажется, целы, — неуверенно ответил Алексей.

Чтобы убедиться в этом, он сделал несколько шагов.

Горели ссадины на коленях и локтях, но острой боли не было.

— Садись! — соскочил с коня Мустафакул.

Помчались дальше. Разбираться в полученных ушибах не было времени. Конь Мустафакула покрылся белой пеной и тяжело поводил боками, но лесник, не переставая, понукал его. И люди, и лошадь теряли силы и продвигались вперед уже шагом. На счастье вдали показался всадник. Едва Мустафакул увидел всадника, как крикнул Алексею:

— Слезай!

Лесник взлетел в седло и, ударив коня камчой, помчался вперед. Он кричал и махал рукой, стараясь привлечь внимание встречного. Встречный всадник заметил его и тоже погнал коня навстречу. Они съехались. Несколько секунд Мустафакул что-то говорил, затем всадник быстро повернул коня и поскакал по направлению к Захчагару, а лесник вернулся к Алексею.

— Ну, Алеша, теперь все будет хорошо. Сейчас Сафар поднимет людей, и они пойдут навстречу нашим. Тебе нужно сесть в седло — уже близко, и ты сможешь скоро вызвать помощь.

Со следующего гребня горы Алексей увидел Захчагар. Через десять минут они подошли к крайнему домику. На дороге, бежавшей от Захчагара вверх, Мустафакул показал Алексею толпу мужчин, быстро уходивших в горы.

— Сафар уже повел людей на помощь, — сказал он. — Алеша, здесь ты до машин дойдешь один, я поеду вместе с людьми.

Мустафакул сел в седло и решительно повернул взмыленного коня вслед за толпой.

Спеша, как только может спешить человек, у которого от ушибов и утомления болит все тело, Алексей добежал до машин, достал рацию и подготовил ее к работе. Только засветился зеленый глазок индикаторной лам почки, как в эфир понеслось тревожное: