Аркадий Недялков - В сантиметре от смерти

— Вот и увезли Илларионыча, — грустно сказал Алексей, глядя вслед вертолету. — Спасут ли?

— Не раскисай, — строго прервал его Костя. — Илларионыч еще поймает не одну гюрзу. Ты лучше слушай, что будет передавать Скорая. Я пойду встречать Курбан-Нияза и Мустафакула, они гонят ослов с вьюками.

Алексей вздохнул и подсел к рации.

Костя не сказал ему, как он и Курбан-Нияз, задыхаясь и напрягая последние силы, бегом пронесли носилки с Илларионычем почти пять километров по подъемам и спускам. Да и зачем это было говорить! Он видел, что и Алексею пришлось не легче, когда он спешил к рации. Ссадины на лице, царапины на руках и ногах — весь вид Алексея красноречиво говорил об этом.

Вслушиваясь в трески и шорохи эфира, Алексей склонился к рации и, утомленный трудным днем, задремал. Его разбудил шум автомобильного мотора. Алексей открыл глаза и увидел санитарную машину, стоявшую рядом с ним. Это приехали врачи из Шинга. Узнав, что пострадавшего увез санитарный вертолет, они оказали помощь Алексею и уехали обратно в Шинг. Перемазанный йодом Алексей был похож на дикаря, так походили на татуировку полосы йода, исчертившие его лицо. Не отходя от рации, Алексей прилег на кошме и снова задремал.

— Алеша, — разбудил его Курбан-Нияз. — На вот, поешь. Целый день ты ничего не ел, а уже вечер.

Не ощущая вкуса, Алексей съел поданную ему чашку рисовой каши.

Солнце скрылось за отрогами Гиндукуша. По ущелью поползло серое облако тумана. Костя, Курбан-Нияз и Мустафакул сидели на кошме возле рации, ожидая сообщения вертолета. Все взрослые мужчины Захчагара сидели тут же. Люди молчали, тишину нарушал только негромкий звук работающего мотора «москвича», питавшего рацию. Долго длилось молчание. Внезапно репродуктор ожил:

— Охотник, я Скорая. Больной доставлен в Самарканд, оттуда самолетом — в Ташкент. Состояние его улучшилось, есть надежда на выздоровление. Как поняли меня? Прием.

— Вас поняли. Благодарим за помощь. Сейчас выезжаем в Ташкент. Прием, — ответил Алексей.

— Желаем вам благополучного возвращения домой и встречи с вашим товарищем. Связь кончаю.

Все облегченно вздохнули. Потом заговорил Костя:

— Алеша, свяжись с Ташкентом, попроси кого-нибудь из своих друзей коротковолновиков узнавать состояние Илларионыча и сообщать его нам.

На вызов Алексея тотчас же отозвался его приятель по радиоклубу. Алексей передал ему просьбу экспедиции, договорился о дальнейшей связи и выключил рацию

— Чего приуныли? — обратился к сидевшим Костя. — Думаете, умрет? Рано хороните Илларионыча! Он еще не раз будет у вас в гостях. Мы с ним выловим всех гюрз в Илян-сае. Давайте-ка лучше ужинать!

Но попытка Кости расшевелить людей не имела успеха. Горцы знали, что укус гюрзы зачастую оканчивается смертью. Слова Кости показались им неуместными. Скупо переговариваясь, они выпили чай и быстро разошлись. И только тогда, забравшись с головой в спальный мешок, Костя отдался невеселым мыслям.

Он, а не кто-нибудь другой, отвечал за жизнь каждого члена экспедиции. И в то же время он понимал, что иначе поступить было нельзя. Он понимал, что Илларионыч жертвовал собой, голой рукой отбрасывая смертоносную змею. Если бы он этого не сделал, гюрза бы укусила лесника в лицо и тогда спасти его было бы невозможно. При укусе в руку яд можно обезвредить, блокировать сывороткой, но укус в лицо, когда яд оказывает свое пагубное действие в непосредственной близости от мозга, обезвредить значительно труднее. Но и за жизнь Илларионыча Костя очень опасался, хотя и не показывал этого людям. Если бы Илларионыч был помоложе! Тогда бы можно было не сомневаться в благополучном исходе — ведь сыворотку ввели своевременно.

Сон долго не приходил. Костя всю ночь ворочался, вздыхал и только под утро навалилось короткое, тяжелое забытье.

— Что будем делать дальше? — хмуро спросил Алексей утром.

— Будем собираться домой — задачу мы выполнили. Завезем в Шинг Курбан-Нияза и оттуда двинемся прямо в Ташкент.

Костя и Алексей тщательно рассортировали змей и рассадили их по мешочкам. Уложили приборы и снаряжение. Попрощались с гостеприимным Захчагаром и его жителями. Прощаясь, Мустафакул обнял Костю, минуту постоял молча и, махнув рукой, сдерживая слезы, отошел к Алексею и Курбан-Ниязу.

— Алеша, ты напиши мне, что с Илларионычем, — сдавленным голосом проговорил он.

— Обязательно, Мустафакул.

— Приезжайте к нам еще, мы всегда будем рады видеть вас, — приглашали жители Захчагара.

Охотники тронулись в обратный путь.

Заехали к Курбан-Ниязу, перекусили, попрощались. Обещали проводнику сейчас же сообщить о состоянии Илларионыча. Курбан-Нияз вышел на шоссе и, пока его было видно, стоял и смотрел на убегающие вдаль маленькие автомобили.

Невеселым был обратный путь. Правда, на задних сиденьях поверх снаряжения в мешочках, разложенных так, чтобы они не давили друг на друга, лежало множество змей. В экспедиционном дневнике сделаны записи. Найдено крупное место обитания змей. Через несколько дней Костя и Алексей встретятся с родными, по которым соскучились. Но не было рядом с ними верного Илларионыча, и сознание этого стирало радость предстоящей встречи и чувство удовлетворения от успешного завершения работы.

«Москвичи», как обычно, дружно бежали по асфальту. Останавливались только на ночевку и заправку. На первой же ночевке в степи Алексей связался с Ташкентом. Его приятель сообщил, что Илларионыч помещен в одну из клиник и находится под наблюдением профессора. Осмотрев его, профессор сказал, что положение серьезное, но организм должен справиться с ядом. Алексей узнал даже номер палаты и фамилию лечащего врача.

Обрадованные хорошей вестью, Костя и Алексей, перед тем как уснуть, долго разговаривали.

Утром заехали в небольшой город. Там позавтракали и заправили автомобили. На выезде из городка стоял важный милиционер, сержант. Хозяйским жестом он приказал «москвичам» съехать в сторону и остановиться. Костя, не сбавляя хода, проехал мимо, а Алексей подвинулся к обочине и остановился.

— Куда едешь? — чванливо спросил сержант.

— В Ташкент.

— Вот хорошо. Возьмешь меня до Самарканда, — тоном, не допускающим возражений, заявил сержант.

— Машина экспедиционная, в ней возить посторонних не положено, — попробовал возразить Алексей.

— Я не посторонний, — оборвал его сержант. — Довезешь до Самарканда, заедем в отделение, я там отмечу тебе в путевке, что ты меня вез. Поехали!

Веселые искорки промелькнули и исчезли в глазах у Алексея.

— Ну что же, раз так, то поехали!

Спесиво поджимая губы и строя из себя важного начальника, сержант уселся рядом с ним. Стараясь догнать уехавшего вперед Костю, Алексей развил скорость. На ухабе задок машины подбросило. Мешочки со змеями сдвинулись, и потревоженные змеи громко зашипели.