Григорий Терещенко - Медсанбат

В Андреевку приехали еще понтонники и артиллеристы.

— Тебя не приглашала бывшая хозяйка на свадьбу? — как-то спросил Павла Уралов. — Говорят, артиллеристы свадьбу играли.

— Зачем вы так шутите?

— Почему шучу? Правда. Непромахи ребята.

Павлу стало не по себе: ведь не по любви вышла. Хорошо, если парень стоящий. А то ведь может и обмануть, матерью-одиночкой сделать. А скорее всего вдовой. Где еще тот Берлин! Сколько еще людей ляжет, пока прогоним фашистов. На чудеса нечего рассчитывать...

Немецкие самолеты наведывались и наведывались в село. От бомбежек страдали больше всего местные жители. Правда, покорежило и одну автомашину. Из штаба дивизии распорядились эту полуторку передать колхозу.

В конце ноября в медсанбат зачастили поверяющие из дивизии, армии. А что поверять, когда батальон еще не развернулся. И раненых, не считая командира батальона и Снегиревой, нет. Несколько врачей, по настоянию Горяинова, откомандировали в полки для организации занятий по самооказанию медицинской помощи. Приезжал и начальник автотракторной службы дивизии. Пообещал помочь запчастями. Шевченко, не откладывая, поехал за ними. Но привез только рессоры и четыре ската. Больше ничего на дивизионной базе не оказалось.

Медикаментов, о которых так много говорил Горяинов, да и не только говорил, но и писал, тоже нет. Зато пришло письмо, в котором говорилось, что над препаратом против заражения крови работает лаборатория Московского научно-исследовательского института.

— Работает! Работает! — негодовал Горяинов, словно перед ним были не Уралов и Шевченко, а весь коллектив лаборатории, — Так до конца войны будут работать! Сейчас нужен препарат!

— По-видимому, не так просто, — успокаивал его Уралов.

— Нет, все-таки придется писать Верховному Главнокомандующему, чтобы подогнал их. Надо, чтобы институты им занимались. Еще в прошлом столетии врачи доказали, что такой препарат вот-вот появится.

— Работают, значит, скоро будет, — сказал Уралов.

По всему чувствовалось, что дивизия вот-вот вступит в бой.

Первого декабря Травинский собрал всех командире». Лицо его хмурилось, он был подтянут.

— Получен приказ завтра к исходу дня занять усадьбу МТС, что в лесу в пяти километрах от Ямуги, и развернуться. Ямугу заняли немцы. До усадьбы отсюда семьдесят пять километров.

— Я знаю это место, — сказал комиссар Криничко, — МТС в трехстах метрах от шоссе Москва — Клин — Калинин. Место подходящее, только уж очень близко к передовой. — Комиссар красным карандашом показал на карте.

«Значит, пойдем в наступление, — подумал Шевченко, — коль медсанбат выдвигают чуть ли не на передовую».

— Все готовы? — спросил комбат.

— Маршрут следования, пожалуйста, скажите, — попросил Шевченко.

— Абрамовка, Сидоровка, Петровка, Лесное, а дальше по Московскому шоссе до МТС, — прочитал комбат с бумажки и спросил: — Ясно?

— На карте всегда ясно.

— Машины все на ходу?

— Одна неисправная.

— Как неисправная? Какого же черта вы сидели здесь три недели! Вы же ездили за запчастями?

— Ездил. Привез рессоры и скаты. А мне нужен задний мост. Придется тащить машину на буксире.

«А может, попросить у председателя и задний мост? — подумал Шевченко. — Только не даст он. Наверное, теперь сторожа поставил, пока не покинем село».

— Автомашины служат для того, чтобы на них ездили, а не для того, чтобы их таскали на буксире!

Комбат встал. Сухощавое, с клочковатыми жесткими бровями лицо, может, было бы приятнее, если бы не было таким постным. И в глазах никогда не увидишь ни добро ты, ни ласки.

— Как быть с кухней? — спросил Шевченко.

— А что?

— Кухня не по нашему транспорту получена. Я же вам докладывал. Ее только ЗИСом или танковым тягачом можно буксировать, а не полуторкой. Прошлый раз вырвали задний мост. Пора свои кухни получить.

— Ну, к двум машинам прицепите. Беда большая!

«Как у него все просто, — рассуждал Шевченко. — Прицепить! Странное понятие у него о машинах».

— Согласуйте с командиром эвакотранспортного взвода, кто на какой машине поедет.

— Восемь машин загружены полностью медицинским имуществом, — доложил Шевченко. — А одиннадцать машин под личный состав, продовольствие.

— Да, под самую завязку, — сказал Травинский. — Надо подсчитать.

— У меня уже есть расчет, — сказал Горяинов. — Мне две машины, — и подал заявку Шевченко.

У других расчета не было.

— А может быть, мы, Анатолий Львович, сначала оперативную группу вышлем? — предложил комиссар Криничко.

— Нет, всем батальоном вместе двинемся, а то еще заблудятся. Лейтенант Шевченко, когда, по-вашему, мы завтра будем на месте?

— Это зависит от дороги.

— Дорога всюду расчищается местным населением. Я сейчас проехал двенадцать километров и ни разу не забуксовал.

— Будем к двенадцати часам дня, может, немножко раньше.

— Медленно-медленно. На машинах, как пешком.

— Пешком мы за сутки не доберемся. Ведь семьдесят пять километров.

— Ну хорошо, к двенадцати завтра устраивает нас. В семнадцать ноль-ноль ужин. В двадцать ноль-ноль — отъезд. Все свободны.

Заканчивается погрузка последних машин. Шевченко посматривает на часы: половина девятого.

Пятитонная походная кухня в середине колонны. Травинский бегает, суетится. Время от времени дает путаные, противоречивые приказания. В девять вечера командир батальона идет к передней машине и занимает место в кабине.

— По машинам!

Трогается первая, словно принюхиваясь к снегу полузатемненными фарами. Они, словно живые, вздрагивают и начинают двигаться.

Помкомвзвода Фролов на последней полуторке, Шевченко следует в середине колонны. Пахнет горючим, щемящим ароматом лекарств.

Слышно, как напряженно, с усилием работает мотор полуторки, которая тянет кухню. Ну и Комаревич! Вместо того чтобы получить котлы старых кухонь, с ведома комбата достал танковую. Теперь придется с ней помучаться.

Но проехали и шести километров, как машина Петра Фирсанова заглохла. Остановились и сзади идущие, а потом и вся колонна.

И тут же команда:

— Лейтенанта Шевченко к головной машине!

«Надо же разобраться, в чем дело. Дать указание, а потом уже бежать докладывать».

— Что случилось, Фирсанов?

— Дифференциал загремел, товарищ лейтенант.

— Снимите с автомашины, которую тащат на буксире.

— У меня есть, товарищ лейтенант, — сказал красноармеец Копейкин и, обходя машины, побежал в хвост колонны.

«Откуда у него дифференциал? — подумал лейтенант.- Наверное, тоже снял с той злополучной машины».

— Красноармеец Куваев, помогите!

Действительно, остальным здесь делать нечего. Лейтенант ускоренным шагом направился к головной машине, на которой следовал комбат.