Родион Ребан - Имя и отчество

Тут можно читать онлайн Родион Ребан - Имя и отчество - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Советская классическая проза, издательство Советский писатель, год 1983. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Родион Ребан - Имя и отчество краткое содержание

Имя и отчество - описание и краткое содержание, автор Родион Ребан, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Новую книгу Родиона Ребана составляют повесть «Взрослый сад» и несколько рассказов. Герой «Взрослого сада» молодой педагог Борис Харитонович, от лица которого ведется повествование, делится с читателями своими чувствами, мыслями, сомнениями. Речь идет о воспитании детей из так называемых «трудных» семей. Борис Харитонович ничего не приукрашивает. Он не обходит недостатков и неприглядных сторон действительности. Книга вместе с тем насквозь проникнута увлеченностью нелегким делом воспитания.
Нашим современникам посвящены и рассказы Р. Ребана.

Имя и отчество - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Имя и отчество - читать книгу онлайн бесплатно, автор Родион Ребан
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

— Не пойму: что такое? Что-то вот грызет-грызет… Бывает у тебя: давит вот, а не поймешь — что?

— Что? — Заведующая задержалась перед дверью, держа руки у висков, приготовляя лицо. — Ты меня перебила… Что?

Когда из зала донеслись торжественные слова поздравления, никогда не плачущая Ольга Максимовна заплакала от жалости к вчерашнему гостю.

МОЯ СТРАННАЯ ТЕТЯ

Есть желания, осуществление которых откладываешь, откладываешь… Осуществление кажется простым, потому что и мечта-то проста, какой-нибудь пустяк (для постороннего), и вот откладываешь. Мол, никогда не будет поздно, в любой подходящий момент захочу и сделаю. И вдруг (это всегда вдруг) осторожно притрагивается к сердцу тревога: ну, а что, если… (Дальше — коротенькое быстренькое ничто, этакий прочерк.) А действительно, что, если… Тогда уже все — дооткладывался.

Так мне всегда хотелось рассказать о своей тете. Давно уж хотелось, да все как-то… А теперь расскажу.

После смерти бабушки Анны я стал звать бабушкой сестру отца, тетю Эмилию, которая в это время откуда-то приехала к нам жить. Даже сейчас, когда ее давно нет, а я давно не мальчик, плохо поворачивается язык называть ее тетей. Привык. Но она — тетя. (Тут, значит, подчеркивается, что я ничего не собираюсь выдумывать.)

Хотя здесь это и несущественно, скажу все же, что в молодости она работала прислугой у генерала Куропаткина, того самого, кто обещал в русско-японской войне закидать японцев шапками. А вот это уже посущественней: в доме генерала она была помолвлена с каким-то парнем, парня перед самой свадьбой забрали, отправили в действующую армию, и на четвертый, кажется, день он был убит. Не знаю, где, не важно. После этого она с братом переехала из Торопца в Сибирь и дожила до конца дней своих девой, то есть, как говорила мать, посвятила себя Христу. Таких исступленно-тихих, а может, вернее будет сказать тихо исступленных верующих, как тетя, я просто еще не видел.

Из пятерых братьев-сирот отец был самым младшим, отличался от них постоянной неустроенностью, и долгое время его как-то все кидало из стороны в сторону — и по земле и по работе. Но так получалось, что сестра, старшая среди братьев, была только с ним. Сначала за братишкой нужен был глаз, а потом сказалась и привязанность — уже не разлучались. И только когда их, в конце концов, прибило к небольшому городку в предгорьях Алтая и у брата завелась семья, она ушла, уж не знаю куда. При жизни бабушки Анны не было ее с нами. Дом тут строили уже на моем веку. Хотя нет, по годам-то тут что-то не получается; значит, стук топоров и визг пилы, которые я помню, относились уже к строительству прируба, маленькой комнатки, которую сбоку прирубили к пятистенке. В оставшийся угловой проем настелили еще пол, осенили тесовой крышей, и получились ладные сени — да с резными перильцами, да с крылечком в раз, два, три, четыре ступеньки.

Комнатку прирубали для тети. В доме она стала нестерпима (кажется, только для матери, никак они не уживались). С годами тетя стала невероятно скупа… Господи, все не то, не так, не совсем точно, совсем не точно. Вот я сказал «верующая», и вроде бы оно и так, да жмет меня это слово еще и через полстраницы. Исступленно-то тихая она, да верующая ли? Так ли, как другие, вроде нее, старухи? Тут и не вера уже, а — светит вот в одно окошко, и чего ж еще, под этим окошком и живи, бледно ли, слабо ли… Не знаю, как сказать. Отними у нее этот последний свет — она, может быть, еще поцарапает слабыми своими руками по стенам, ища воздуха, да и замрет. Сыта будет, а замрет. И что значит «скупа», если я точно знаю, что будь у нее какие-то вещи, в которых бы нуждались другие, так она и рассталась бы с теми вещами, ничуть по ним не скорбя. Когда я в восемнадцать лет — очень запоздало, как мне тогда казалось, — уходил, так сказать, в мир, она еще и за воротами сердито, молча тыкала мне в бок, стучала по чемодану жестяной коробочкой, в которой скоплены были все ее сбережения за много лет. Вот над тряпьем, никому не нужным, над всяким гнильем тряслась, да. С неутомимостью муравья прятала она в щели стен, под половицы бани и бог знает в какие еще места — даже в полозья саней, даже в чересседельник, под собачью будку — что-то уж совсем бесполезное, не копеечное вовсе, а так-таки совсем гадость. Нитка, оброненная от шитья, подбиралась и наматывалась на отщепину в косяке. Временами мать что-то находила, и тогда начиналось, о, тогда начиналось. Хваталась она мыть, скоблить и выбрасывать. Плохие это были минуты для тети. Переворачивалась, например, ее постель. Старые, подобранные в уличной грязи, но выскобленные, но отмытые каблуки и подошвы, какое-то унылое тряпье, перевязанные веревочкой пучки черт-те чего, обрезки сыромятных ремней, оставшиеся после починки хомута, — все это вместе с подстилкой, застиранной до прозрачности, швырялось в поганое ведро. Трясущимися, паническими (потому что всегда молча) руками тетя пыталась смирить разорение. От потрясения она долго потом стояла неподвижно, с твердыми ноздрями, за что-нибудь держась, например, за скобу двери и… жевала, жевала. Что это было такое, я и сейчас не понимаю, но, видно, желудок ее в спазме волнения возвращал комок… (Да, кстати, чтоб не забыть, она, кажется, ничем не болела, никогда не простывала, хотя ходила и в сырость и в мороз очень плохо одетая; на всех пальцах ее ног и обоих больших на руках носила она обвязки из желтой и серой шерстяной нитки, как бы кольца, — вот уж не знаю, от какого такого недуга. Пожалуй, ей достаточно было просто верить в силу этих колец.) Но чуть оставлял ее столбняк — покидала она скобу и протягивала за собой руку по двери и по стене, так передвигалась, думая о чем-то уже совсем другом, как бы стараясь что-то вспомнить, — пока рука ее не натыкалась на что-нибудь живое, например, на меня, если я оказывался тут, — тогда приходила она совсем в себя.

Было в ней и что-то задержавшееся детское. Все живое, все дышащее было для нее не просто так — бежит, лает и чего ж еще. Боялась она, что ли? Натыкаясь на живое, вздрагивала совсем как ребенок. За скотиной ходить отказываясь, например, упорно. То есть не отказывалась, конечно, она была безотказна, но чтоб не ей досталось скотину выводить, чтоб на весенней травке с коровой, например, не стоять часами, хваталась она за вилы и убирала навоз — на дворе и около — работа тяжелейшая… Сейчас, поздним часом, хотелось бы, чтоб она вот как вздрагивала: «Господи! Что сотворено тобой — тайна». Но не говорила она таких слов.

(Тут на мне, значит, грешок домысла; тут мне просто бы сказать, что вздрагивала она, боясь собак, и только собак, а не «все живое».

Оставлю так.)

Кто она была — крестьянка? домработница? — к какой, так сказать, социальной категории ее причислить? Да боже мой, зачем мне это, и вовсе ни к чему выплыл этот вопрос. Тетя она была, тетя.

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Родион Ребан читать все книги автора по порядку

Родион Ребан - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Имя и отчество отзывы


Отзывы читателей о книге Имя и отчество, автор: Родион Ребан. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x