Николай Романов - После отбоя

— Заметьте, все это сделано выпускниками нашего учебного комбината, — с гордостью пояснял директор. — Из стен комбината выходят плотники-бетонщики, каменщики, монтажники стальных и железобетонных конструкций, машинисты башенных кранов, арматурщики, изолировщики, столяры, кровельщики, электрики, сантехники, слесари, сварщики. — И тут же предупредил, что в самом перечислении мало проку, надо хоть в двух словах пояснить объем работы каждого специалиста: — Возьмите, к примеру, бетонщиков. Они должны изучить формы, бетоноукладчики, вибраторы и другие механизмы, связанные с ними, уметь ими пользоваться, то есть уплотнять бетонные смеси вибратором, составлять эти смеси по сортаменту и даже по внешнему признаку. По кинокартинам вы знаете, как раньше уплотняли бетон, — ногами, сейчас техника иная, но ее надо знать, уметь с ней обращаться и не бояться, — он с каким-то особым нажимом произнес это слово «не бояться», — вносить свои предложения по усовершенствованию этих машин. Готовим мы бетонщика четыре месяца с отрывом и без отрыва от производства, и получает он сразу квалификацию второго разряда.

И так по каждой специальности, по возможности доступно, популярно. Абитуриенты уже слушали внимательно, с нескрываемым интересом. Но тут, к неудовольствию слушателей, вбежал какой-то парень — темные волосы разметаны, воротник рубашки и пиджак распахнуты, рыжие ботинки нечищены. Он будто обжег всех проницательными черными глазами, потом протянул руку директору:

— Опоздал? На планерке задержали.

— Здравствуй, Леша! Садись, — сказал директор.

Но парень не сел, а как челнок сновал в проходе между стульями, стараясь получше рассмотреть прибывших, словно хотел заранее оценить, кто чего стоит. Директор, не обращая внимания на столь вольное поведение Леши, вновь обратился к слушателям, будто их беседа и не прерывалась:

— Теперь осталось главное — выбрать специальность. Только на спешите.

— Возможно, у них уже есть профессии, — непрошено впутался парень. И, оглядев сидевших, переспросил: — Есть?

— Тебе какие требуются: рядовые, героические? — с издевкой осведомился Кирка.

— И те и другие, — миролюбиво ответил парень.

— Героические есть — вон Генка Ветров два года прослужил на границе… баскетболистом. Ха-ха-ха! — загрохотал Симагин.

Гена сделал резкое движение, но не поднялся, не ответил, только его продолговатое лицо с выступающими скулами пошло розовыми пятнами. Борис, сидевший рядом, легонько тронул Ветрова за руку, молчаливо одобряя выдержку.

Директор почувствовал, что между прибывшими и Лешей нет контакта, и решил высечь искру взаимопонимания:

— Я не представил вошедшего. Это Леша Иванчишин, начальник передового комсомольско-молодежного строительного управления.

Борис Точкин заметил, что даже этот громкий титул не произвел нужного впечатления на присутствующих. Он попросил:

— Мы бы хотели встретиться с пограничниками — зачинателями строительства алюминиевого гиганта.

— А меня не признаете своим? — спросил Леша. И с улыбкой добавил: — Старшина пограничной заставы имени Героя Советского Союза лейтенанта Панкратова. Сослуживцы есть?..

Нашел свое место пока только Кирка Симагин, так по крайней мере заявлял он сам, остальные осторожно нащупывали свои стежки-дорожки. Одни поступили в учебный комбинат, другие осваивали профессии непосредственно на рабочих местах, третьи все еще раздумывали, прикидывали, куда податься. Но стежки-дорожки не были ковровыми. Точкин, решив стать плотником-бетонщиком, получил направление в бригаду Колотова.

Борис уже несколько минут стоит навытяжку перед бригадиром, а тот не обращает на него внимания. Лицо у Колотова загорелое, обветренное, как поджаренная корка пеклеванного хлеба, взгляд неприветливый, суровый. Одет он, как и рабочие бригады, в кирзовые сапоги и брезентовую куртку. На голове каска, на руках задубевшие рукавицы. Когда уже невозможно было не замечать подошедшего парня, Колотов опросил:

— Что ты умеешь делать?

— Чему научите, то и буду уметь.

— А если ничему не научу?

— Сам дойду.

— Ты бы лучше лопатой так ворочал, как языком, — не скрывая неприязни, сказал бригадир.

У Колотова была причина для недовольства. Какой-то дурак распустил слух о бетонщиках: работа денежная, а специальность — поднять да бросить. Вот и прут к нему новички, а в учебном комбинате по вечерам изучают другие профессии. Этот тоже пристал к бетонщикам, а учится, кажется, на кровельщика. К тому же дерзок, насмешлив. Ишь ухмыляется, будто на танцульки явился. Если он в первый день так ведет себя, что же будет через педелю, месяц? Надо бы сразу завернуть в отдел кадров, чем потом маяться.

Но Колотов не посмел этого сделать. Вчера секретарь партбюро строительного управления специально предупредил, что направляет к нему Точкина на испытание: если парень окажется толковым, можно будет избрать его партгрупоргом.

«Окажется толковым… — повторил про себя бригадир. — Ну что ж, проверю. Дам ему земляную работу, пусть покидает налитую свинцовой тяжестью глину».

— Будешь нивелировать дно котлована. Понимаешь, что это такое?

— Догадываюсь.

— Чему ты улыбаешься? Небось и тебе наговорили, что у нас сплошная техника: землечерпалки, экскаваторы, бульдозеры. Смотри, раскрыв рот, на их работу, а через полмесяца иди за получкой. А на деле так: экскаватор вынул грунт, а за ним идут в ход ломы, кирки, лопаты. Надо выровнять котлован по вертикали и горизонтали под опалубку. Да не тяп-ляп, а чтобы потом геодезисту нечего было делать. Понял?

— Так точно! — ответил Борис.

— Приступай.

— Не могу. Надо знать размеры котлована.

«Ишь ты, как порядочный, цену себе набивает», — неприязненно подумал Колотов, но все-таки достал из брезентовой сумки чертеж, подал Точкину и стал ждать, что будет дальше. Чертеж был локальный, только для фундамента. Борис записал в блокнот нужные цифры и взялся за лопату.

— Уже разобрался, инженер, — насмешливо бросил Колотов. — Ну иди, нивелируй.

Через несколько минут Борис вернулся:

— Товарищ бригадир, в котловане вода.

Колотов пошел за Борисом, измерил рейкой уровень бурой жидкости, позвал курившего невдалеке рабочего:

— Митя, где угодно добывай мотопомпу, надо откачать воду.

Митя забрал с собой Точкина, еще двух рабочих и повел на другой конец корпуса, где отчаянно тарахтел мотор. Потом Митя долго лаялся с мотористом другой бригады за то, что тот уволок с их участка мотопомпу. Моторист не остался в долгу, пришиб Митю фразой:

— Не дрыхни до полудня, техника не должна простаивать…

Считалось, что выкачали, а по черенку лопаты Бориса текла коричневатая жидкость, попадала в рукава, в голенища сапог, за воротник куртки, влажная глина прилипала к лопате, требовалось большое усилие, чтобы выбросить ее наружу.