Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

Как подчинить себе это злобное и непокорное существо, как заставить его выполнять те или иные задания? Если в дрессуре тех или иных животных есть установившиеся традиции, то здесь ничего нет… «Надо искать, надо пробовать…» — вот с чем засыпал и просыпался Исаакян.

Ему не нравится метод «вкусового поощрения», когда на манеже морских львов, например, то и дело подкармливают рыбой за каждый исполненный трюк. Пусть животное никогда не будет голодным, хотя, казалось бы, сытый бегемот начнет на манеже лениться и может даже заснуть… Но Исаакян вообще не хотел, чтобы еда была решающим фактором в дрессуре. Ласка и строгость — вот ключ к власти над животными.

Тут уместна параллель с воспитанием ребенка, каждый поступок которого, хороший или дурной, не должен быть родителями оставлен без внимания. Ничего нельзя было упускать из поля зрения. На любой шаг бегемота надо реагировать голосом. Только голосом — то строгим, то ласковым…

Животные удивительно чутко реагируют на человеческий голос, и забывать об этом дрессировщику ни на минуту нельзя. Как-то в Ленинграде Исаакян днем зашел в цирк и стал гладить одну из своих обезьян, макаку-резуса. Сзади кто-то распахнул двери, и Исаакян раздраженно крикнул: «Закройте дверь — сквозняк!» Макака в панике бросилась на Исаакяна и впилась ему в голову, оборвала ухо, содрала кожу. Вечером Степан вышел на манеж в черном колпаке. Сверху — монах, ниже — дрессировщик…

Неужели же и бегемоту не чужда ласка? Очевидно, так… Надо только вовремя ее применить. Вот, скажем, более или менее остепенившемуся Мануку дрессировщик приказывает на манеже лечь. Как это достигается? Сначала дается приказание с помощью удара (но что для бегемота удар!), потом приказание с помощью жеста, имитирующего удар. Его сменяет приказание без удара и без жеста, но строгим голосом, потом голосом спокойным и, наконец, ласковым.

Можно представить себе, сколько нужно терпения и настойчивости для всего этого… Сколько раз одно и то же повторять? Какие подходы каждый раз применять к животному? Оно ведь может быть в разных состояниях… Но надо идти еще дальше, закрепить рефлексы. Пусть бегемот ложится при одном только взгляде, ложится сам и именно в том месте, в каком это требуется по ходу действия. Пусть развивает память и подчиняется дисциплине.

Было бы наивным думать, что Исаакян, сутками находясь возле Манука, занимался его приручением и ничем более. Если бы это было так, он достиг бы немногого. Нет, считал артист, все должно быть у него новым — «от кормления до оформления». Кормление — уже пройденный этап, а вот как оформить аттракцион, как вообще его подать?.. Здесь было над чем поломать голову. Пока ясно только одно: заставлять животных показывать один за другим трюки, на которые они способны, — это значит демонстрировать с необычными исполнителями обычную работу. Нет, в данном случае нужно что-то совсем другое…

И облик дрессировщика должен быть необычный. Во-первых, не облик, а образ; во-вторых, образ национальный; в-третьих, образ, насыщенный юмором… Исаакян придумывал разные варианты сценария. Он перечитывал сказки Ованеса Туманяна о необычайных приключениях Храброго Назара. В одной из этих историй говорилось, как Назар ехал вместе с войском на поле брани, но зацепился за сук и повис на нем. Конь его умчался, а Назар остался висеть. Когда же сук обломился, Назар упал прямо на пробегавшего под ним тигра. Верхом на тигре он ворвался на поле сражения и разогнал вражеское войско. Однако когда он дома рассказал о своем подвиге жене, та его побила…

Исаакяну предложили показать экзотических животных в «натуральной» для них обстановке. Это хорошо. Но почему бы не «вписать» в эту экзотику Храброго Назара? Ведь он может оказаться где угодно, даже в джунглях! По характеру своему Назар непременно попадет впросак, и, вероятно, не однажды. А затем превратится в богатыря (сказка ведь!). Аттракцион, таким образом, обретет сюжет.

Дрессировщик населил манеж аистами, попугаями, обезьянами, зебрами, крокодилами, антилопой, наконец, бегемотами и водворился в нем в облике Храброго Назара сам.

День за днем продолжалась работа, что-то оказалось неосуществимым, что-то придумывалось заново, и в конце концов аттракцион обрел свой теперешний вид.

Назар готовится поесть — аисты склевывают его завтрак. Он вытаскивает хлеб — его отнимает антилопа. Он закидывает удочку и вытаскивает крокодила, облокачивается на холм — тот оказывается бегемотом. А затем выводит зебру, обезьян, играет с удавами и «на комплимент» выезжает верхом на бегемоте.

Исаакян показал свой аттракцион в Москве и в десятках городов Советского Союза, а также выступал с ним за рубежом.

Однажды к Исаакяну пришел за кулисы рецензент.

— Прежде всего, — блеснул он эрудицией, — ваши бегемоты — не бегемоты, а гиппопотами. Бегемот — это…

— Это животное, — продолжил его мысль артист, — которое в разных местах называют по-разному. В Нигерии его называют «водяной коровой», в Кении — «водяной лошадью», в Либерии — «чудовищем Нила», а также и «хозяином его». Мирно пасущаяся пара бегемотом, увидя вдалеке людей, способна догнать их и уничтожить, Внешняя миролюбивость бегемотов обманчива…

Рецензент насторожился. А дрессировщик охотно делился своими познаниями:

— Подлинные хозяева джунглей — это африканские слоны, носороги и бегемоты. На них никто никогда не нападает. — Исаакян помолчал, потом добавил: — И никто не дрессирует их. Во всяком случае, африканских слонов и носорогов.

В заключение Исаакян, увидев у рецензента книгу, спросил:

— Что это у вас?

— Немецкий писатель… Манн…

— Томас или Генрих?

Рецензент ушел озадаченный…

Был и такой эпизод в жизни артиста. Еще до создания аттракциона Исаакян, получив диплом об окончании юридического института, пошел вместе с двумя другими счастливцами в ресторан «Арагви» обмыть это приятное событие. По ходу банкета собеседники спросили:

— Вы где работаете?

— В Союзгосцирке, — ответил Степан.

— Юрисконсультом?

— Нет. Я езжу на мотоцикле по вертикальной стене.

Первый собеседник поперхнулся, а второй решил больше Степану не наливать…

Предрассудки — вещь живучая, и представление об артисте цирка как о человеке некультурном, неграмотном живо, к сожалению, до сих пор. Давно исчез с манежа красавец с набриолиненной головой, умеющий носить фрак, но не умеющий расписаться в зарплатной ведомости. Теперь немало артистов цирка получили высшее образование. Без «отрыва от манежа» десятки артистов закончили режиссерский факультет ГИТИСа.

Жизнь циркового артиста трудна. Работа у него кочевая: сегодня Мельбурн, завтра Кемерово. Тем большей похвалы достойны люди, возящие за собой помимо обычного имущества и реквизита кипы учебников.