Вера Фелисова - Все мои братья

Еще до рассвета группа была на ногах.

Вражеские часовые, поеживаясь от утреннего холода, приблизились к автобусу. Один из них вошел внутрь, а второй возвратился к походной кухне и сел на ступеньке. Захарян и Зафаров, уже подкарауливавшие его там, свалили часового на землю.

С виду все это вышло так просто и так легко. На самом же деле в основе первого успеха, как и последующих действий курсантов, лежали ночные наблюдения Круглова, Сорокина, Манчука, Захаряна и Зафарова. Они до мелочей изучили все, что касалось часовых. Исключительно точно были угаданы их действия с началом рассвета.

Вот из автобуса, потягиваясь, вышел другой часовой. Ничего не подозревая, он взял ведро и зашагал к колодцу. Едва гитлеровец наклонился над срубом, как курсанты Круглов и Гаран подхватили его за ноги, и он с визгом полетел в колодец вниз головой.

Теперь все зависело от быстроты действий.

Курсанты забросали гранатами походные кухни, котлы-прицепы, автобус. Вражеский пункт питания за несколько минут был уничтожен.

Как всегда, мы не задерживались. Уцелевшие после налета гитлеровцы открыли беспорядочный огонь. Но группа под прикрытием Хабарова, Сидоренко и Кулика ушла в лес. Курсант Чечерин уже на опушке был ранен пулей в ногу. Товарищи понесли его на руках. Пройдя около километра, мы убедились, что фашисты нас не преследуют. Тем не менее Круглов приказал круто изменить направление и только после нескольких резких поворотов в пути разрешил привал.

Курсанты в изнеможении повалились на землю, но тут же в одно мгновение поднялись и схватились за оружие. В чем дело? Я вместе со всеми прислушалась. Сначала было тихо. Потом неподалеку чей-то слабый, подрагивающий голос на ломаном русском языке произнес:

— Товарищи!..

Разведчики взяли автоматы на изготовку. Все в недоумении поглядывали друг на друга. Через несколько секунд тихий зов повторился.

— Ребята, да тут, кажется, фриц! — осторожно заметил курсант Ведерников.

Действительно, в нескольких метрах от места нашей стоянки лежал на спине раненый немецкий солдат. Отстранив от себя автомат, он знаками подзывал нас. Подойдя к нему, я сразу поняла, что он умирает. При каждом вдохе становилось шире темное пятно на его груди. Лицо делалось все бледнее. Солдат не испугался нас. Собрав остатки сил, он довольно внятно сказал по-русски:

— Я коммунист… Ваш друг…

Он продолжал говорить, задыхаясь и торопясь. Многое осталось неясным в его сбивчивой речи. Но основное мы уловили. Солдат несколько раз повторил, что он коммунист. Он сказал, что рад встрече с нами. Что метрах в ста от него лежат два убитых им фашиста. Они вместе были в разведке. Те, с кем он шел, надругались над русской женщиной. Он пытался остановить их. Они убили ее. Они хотели убить и его. Он опередил их. И все же они… Раненый говорил все тише. Он говорил, что считает себя честным солдатом, что таких много в Германии. Потом силы оставили его, и он замолчал…

Пораженные неожиданной встречей, курсанты напряженно вглядывались в неподвижные черты ушедшего из жизни человека. Он назвался другом и коммунистом. Но он был в ненавистной нам фашистской армейской форме. Как все это совместить?

Через несколько минут мы обнаружили в чаще двух мертвых гитлеровцев, потом снова возвратились к тому первому, недавно еще разговаривавшему с нами немцу.

Курсанты вынули из карманов его мундира документы. Среди них лежали два фото. На одном он был снят, по-видимому, с женой и дочерью, на другом — с товарищем. Оки стояли, молодые, улыбающиеся, приподняв руки, сжатые в кулаки. Мы хорошо знали, что это было рот-фронтовское приветствие — традиционный знак рабочей солидарности.

Сняв с немецкого солдата ненавистные нам фашистские погоны, мы похоронили его на небольшой поляне в лесу. На могилу положили пилотку, а рядом — записку, в которой говорилось: «Этот человек — друг нашей Родины. Он помогал нам. Курсанты-пограничники».

На методический обстрел наших позиций, который гитлеровцы вели по ночам, ответили, и хорошо ответили орудия поддерживавших нас артиллерийских подразделений. Разведчики, побывавшие вскоре после этого в районе деревни Муратово, сообщили командованию любопытную подробность. Фашистские вояки выбираются из домов и спешно оборудуют щели и траншеи в поле за околицей. Больше того, они перетаскивают туда перины, подушки, одеяла и другое награбленное у жителей имущество. Даже в земляных укрытиях гитлеровцы стремились жить с комфортом.

Снарядов у нас в ту пору не хватало. Сама собою напрашивалась мысль побеспокоить фашистов, когда они улягутся на перины, с помощью «карманной артиллерии».

Началось все, как обычно, с тщательной разведки. Курсанты Тимофей Наливайченко, Виктор Виноградов и Василий Маламуж уточнили, где расположены земляные укрытия гитлеровцев. Кроме того, были разведаны артиллерийские позиции, склад боеприпасов и некоторые другие важные объекты противника, сведения о которых нужны были нашим пушкарям.

Налет на подразделение гитлеровцев, обосновавшихся близ деревни Муратово, был поручен усиленному взводу, которым командовал Борис Григорьев. Взвод был разбит на небольшие боевые группы. Каждая из них получила особую задачу. Возглавили группы курсанты, не раз бывавшие в разведывательных поисках: Кузьма Сергиенко, Петр Ткач, Павел Мельник, Сергей Панарин, Сергей Кондратенко, Михаил Шумилин, Николай Грибанов, Андрей Цыганенко, Пантелей Кротов и Иван Балашов.

Прежде чем отправить взвод в район Муратова, командир роты лейтенант Семин провел с ним специальные занятия. Отрабатывались приемы скрытого передвижения, а также ближнего боя в траншеях и щелях.

Вооружились курсанты, как обычно, но каждому дополнительно было выдано по восемь гранат и по бутылке с горючей смесью. Взвод двинулся в путь налегке, оставив шинели и вещмешки на позициях батальона.

Было четырнадцать ноль-ноль. Накрапывал дождь. По небу низко летели угрюмые рваные облака. Лишь изредка сквозь них прорывалось солнце. Перейдя передний край, взвод достиг намеченного рубежа, примерно, в пять часов вечера. Как и было предусмотрено, курсанты надежно замаскировались. Лейтенант Григорьев и старшие групп установили подступы к окопам, щелям и ходам сообщения гитлеровцев. Каждой группе были указаны цель и путь к ней, а также направление отхода на сборный пункт.

Дело было не простым. В Муратове размещалось много гитлеровцев. Вели себя они довольно беспечно — играли на губных гармошках, крутили патефонные пластинки, бродили по деревне. Курсанты Василий Одинцов, Федор Марюшко, Иван Балагаев и Николай Путилин, составлявшие головной дозор, в двадцать два часа сообщили, что многие вражеские солдаты уходят из деревни к щелям и окопам.