Вера Фелисова - Все мои братья

Одного за другим перевязала я раненых Николая Рыхлицкого, Анатолия Попова, Василия Бахмуцкого, Михаила Ершова, Михаила Шумилина, Тимофея Наливайченко и Ивана Ляшенко. Тимофей Наливайченко даже во время перевязки не выпускал из рук автомата. Он прикрывал меня огнем, пока я оказывала помощь другим раненым. Больно было смотреть на Ивана Ляшенко. Раненный в челюсть, плечо и руку, он производил впечатление умершего. Лишь пульс слабо говорил о том, что курсант жив.

Некоторые из раненых в беспамятстве стонали, другие посылали проклятия врагу. Кто-то еле слышно просил меня сообщить о его судьбе близким. Кто-то, поймав мою руку, благодарно пожимал ее, не в силах вымолвить слово. Выдержка курсантов придавала мне силы. Вместе с санитаром Белоусовым я перетаскивала раненых глубже в лес. Там накопилось их очень много. Среди них не было ни одного ходячего — такие поле боя не покидали.

Осторожно несли мы к пункту сбора раненого лейтенанта Зверева. Я пыталась привести в чувство этого обычно на редкость веселого человека, нашего первого заводилу. Но старания были напрасными. Ничего не смог сделать и Найвельт. Лейтенант Арий Зверев ушел из жизни. Тогда я не знала подробностей его гибели. Лишь много лет спустя майор Добродум, бывший под Ирогощей пулеметчиком во взводе лейтенанта Зверева, рассказал мне о последних минутах жизни своего командира.

Пулеметному расчету, в который входили Евгений Добродум, Владимир Труфакин и Иван Топиха, удалось уничтожить огневую точку противника, мешавшую продвижению курсантов. Затем лейтенант Зверев и его взвод миновали перелесок и неожиданно оказались в расположении вражеского танкового подразделения. Гитлеровцы поспешно заправляли танки топливом из бочек. Увидя атакующих, они мгновенно укрылись в своих бронированных машинах. Курсанты пустили в ход гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Запылали сразу несколько танков. Однако некоторым экипажам удалось завести двигатели своих машин. Одна из них двинулась на курсантов. Навстречу ей поднялся лейтенант Зверев. Брошенная им бутылка с горючей смесью разбилась на броне танка, и он превратился в пылающий факел. Однако пулеметная очередь, выпущенная из него, сразила Ария Зверева. Командовать взводом стал Василий Кубасов. Курсанты продолжали бой.

Серьезно ранены были капитан Левин и командир первого взвода третьей роты лейтенант Глеб Пархалин. Совершая обходный маневр, этот взвод внезапно столкнулся с подразделением противника, закрепившимся на лесной поляне. Пулеметчикам Колесникову и Шубе никак не удавалось подавить вражескую огневую точку, препятствовавшую продвижению наступающих. К пулемету противника по-пластунски подобрались курсанты Киреев и Слепец. Почти одновременно взрывы двух брошенных ими гранат сотрясли воздух. Используя этот момент, лейтенант Пархалин поднялся с земли и во всю мощь своего басовитого голоса закричал:

— За мной, вперед, ура!..

Гитлеровцы встретили атакующих гранатами и автоматным огнем, но остановить курсантов было уже невозможно. Связной командира взвода курсант Николай Коротеев вступил в рукопашную схватку с двумя фашистами и уничтожил их. Курсант Шуба вел меткий огонь по улепетывавшим гитлеровцам.

Бой был трудным. Курсантский взвод тоже нес потери. Погибли Георгий Чивилев, Ханафий Нафиков, Вениамин Колчин, Николай Тоболевский, Алексей Чичерин, Нурхадий Загиров, Василий Соколов. Тяжело ранены были Александр Синцеров, Александр Маслов, Николай Кукса, Николай Ильин, С. Степанов (к сожалению, до сих пор полностью имя его установить не удалось) и командир взвода Павел Белан.

Взвод Глеба Пархалина продолжал идти вперед. Он шел по болоту, продирался сквозь кустарники, сквозь лесную чащобу. На следующей поляне наступающие вновь столкнулись с автоматчиками противника. Пулевые ранения получили курсант Букреев и лейтенант Пархалин. Им была оказана медицинская помощь. Взвод продолжал выполнять поставленную перед ним задачу — теперь уже в составе роты.

В минуты очередного столкновения с противником отличился курсант Кузьма Андрющенко. Несколько вражеских автоматчиков преградили наступающим путь вперед. Андрющенко подполз к командиру роты старшему лейтенанту Щетинкину.

— Товарищ старший лейтенант, этих фрицев с тыла выбить можно. Их тут немного. Разрешите, я попытаюсь…

Командир роты понимающе кивнул. Рослый, сильный, решительный человек, Кузьма Андрющенко был умелым и отважным бойцом.

— Взвод огнем будет отвлекать внимание гитлеровцев, — сказал Щетинкин. — Действуйте…

Немного потребовалось времени Андрющенко, чтобы оказаться в тылу у вражеских автоматчиков. Все внимание их было сосредоточено на том, что делалось впереди. Пользуясь этим, он поочередно уничтожал их одного за другим.

— Дело было так, — рассказывал нам позже Кузьма. — Гранатой я не мог: далеко они друг от друга лежали. Если стрелять — тоже не очень-то: в одного выстрелишь, а все остальные — в тебя. С винтовкой подполз я к тому, что поближе был. Ну, и одним махом, как чучело на манеже. Соседи ничего не заметили. Я к другому — и точно так же, штыком. Пятерых благополучно отправил на тот свет. А шестой — шестой заметил меня. Пришлось его пулей. С последним, седьмым, тяжело было. Чуть-чуть не прошил он меня автоматной очередью, да второпях высоко взял. Успел я камнем рухнуть на землю. Рухнул, гляжу на фашиста — он на спусковой крючок опять нажимает, а автомат молчит. Врешь, думаю, перестарался ты, бандит! Магазин-то у тебя пуст. Всадил я в него штык, встал, поднял над собой трехлинейку и трофейные автоматы, показываю их своим: быстрей, мол, братва, путь свободен!..

Хорошо воевал Кузьма Андрющенко. Но в одном бою он был тяжело ранен. Только много лет спустя узнала я, что из госпиталя Андрющенко попал в другое учебное заведение. Став чекистом, он в составе 98-й Краснознаменной Ропшинской стрелковой дивизии Ленинградского фронта участвовал в боях за снятие блокады Ленинграда, был снова тяжело ранен и 13 марта 1944 года умер. Имя отважного пограничника Кузьмы Леонтьевича Андрющенко занесено в Памятную книгу в честь 50-летия ВЧК — КГБ.

А теперь мне хотелось бы рассказать, как действовал в бою под Ирогощей парторг третьей роты курсант Николай Романчиков. Это был опытный военный человек. Он принимал участие в освобождении Западной Белоруссии и Западной Украины, участвовал в боях с белофиннами. Великая Отечественная война для Романчикова началась с первых ее дней. Тогда он нес службу на границе севернее Мурманска.

Бывалый воин, Романчиков действовал в боях точно и осмотрительно. Его пулемет работал, что называется, как часы. Каждая очередь достигала цели. Николай, казалось, сросся со своим пулеметом. Он не только стрелял. Он держал связь с соседями справа и слева, предупреждал товарищей об опасности.