Гурам Панджикидзе - Год активного солнца

И вдруг ему почему-то представилось, что сегодня он встретится с Медеей, случайно, где-то на улице, но непременно сегодня.

Тамаз тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения, и только сейчас заметил, что держит в руке чашечку с кофе. Машинально поднес к губам — кофе уже остыл.

— Нравится? — спросил Отар.

— Очень вкусно.

— Ничего особенного! — засмеялась Ната. Она сидела на чемоданчике напротив Тамаза.

— Умеете лучше, варите сами!

— Извини, Тамаз, у нас такой беспорядок… — Ната заметила, что Тамаз чем-то удручен.

— Что ты!

— Ты такой грустный, может быть, потому, что мы не уделяем тебе внимания?

— Нет, что вы, вовсе не потому!

— Загрустишь, когда с работы выгонят, — небрежно заметил Отар.

— Что ты говоришь? — огорчилась Ната. — Правда?

— Правда, — улыбнулся Тамаз.

— Как? За что?

— В том-то и беда, что ни за что, — вставил Отар.

— Во-первых, не выгнали, а переводят в научно-исследовательский институт прикладной математики.

— В институт прикладной математики? — Отар даже привстал и поставил чашечку на подоконник. — А я только узнаю!

— Я сегодня много раз собирался сказать тебе, но ты был так увлечен, я думал, тебе не до меня.

— Нет худа без добра, поздравляю! Научно-исследовательский институт то, что тебе нужно. Педагогика не твое дело.

— Отар прав, исследовательский институт для тебя гораздо лучше, и я поздравляю!

Ната встала и собрала чашки.

— Как же это произошло? — Отар настолько искусно разыграл удивление, что нельзя было усомниться в его искренности.

— Видимо, Какабадзе не такой уж плохой человек. На следующий день он порвал мое заявление и «обменял» меня на какого-то младшего сотрудника. Правда, такой «обмен» тоже довольно обиден.

— Брось ты все взвешивать на аптекарских весах. Институт математики создан для тебя. Надеюсь, теперь будешь умнее и не станешь лезть на рожон.

Ната унесла чашки на кухню и вернулась.

— Отар, передвинем пианино, и больше не буду тебя утруждать.

Отар и Тамаз подошли к пианино.

— В ту же комнату? — спросил Отар.

— Да, поставим рядом с гардеробом.

— А ну, раз, два, взяли! — крикнул Отар и налег на пианино.

— Поаккуратней, Отар, я слышала, мне его в приданое дают.

— Так легко думают от него отделаться? Кому сейчас нужно ото старье?

Они легко выкатили пианино в другую комнату, поставили рядом с гардеробом и вернулись назад. Ната остановилась посредине пустой, словно расширившейся комнаты, в которой из мебели осталось одно кресло, и деловито оглядела стены:

— Ремонт начнем отсюда. В какой цвет лучше выкрасить стены?

— В желтый, — не думая ответил Отар.

— Ты посоветуешь… Тогда мне придется перекраситься.

Отар посмотрел на золотистые волосы Наты, понял, что оплошал, но тут же нашелся:

— Ты что, до старости намерена жить в этом доме? Ноябрь на носу.

В соседней комнате забили часы.

— Отар, взгляни, сколько времени?

Отар прошел в соседнюю комнату и по звуку нашел часы. Они стояли на полу, приставленные к спинке стула.

— Начало двенадцатого.

— Ого, тебе, видимо, хочется доставить удовольствие соседям, дать им повод для сплетен?

— Золотые слова. Пошли, Тамаз. Счастливо оставаться, сударыня!

Стоял теплый тихий весенний вечер. Прохожие были редки. Друзья медленно шли по мостовой, слушая четкие звуки собственных шагов. Отар Нижарадзе шагал лениво и беспечно. Сунув руки в карманы, он перекатывал сигарету из одного уголка губ в другой. Временами, когда под ноги попадался камешек, он вяло поддавал его носком. Камешек скользил по асфальту и ударялся о кромку тротуара.

Они шли молча. Тамазу не о чем было говорить, а Отару не хотелось.

Тамаз поглядывал по сторонам. Странная надежда на встречу с Медеей не покидала его. Он давно не вспоминал о своей первой любви, почему же сегодня думает о ней? Какой-то тайный голос нашептывает, что они непременно встретятся. Ну и что, что даст ему эта встреча? Что она изменит? Он давно уже не любит Медею. А может быть, любит, но обманывает себя? Нет, это исключено. Он навсегда забыл Медею, выбросил ее из сердца. Почему же странный голос все шепчет, что они обязательно встретятся? Предположим, встретятся… Что дальше? Ведь это не первая встреча. Разве она будет чем-то отличаться от других?..

Внезапный грохот и взрыв дикого хохота на миг оглушил улицу. Впереди, шагах в тридцати от друзей, четверо гогочущих молодых парней сшибли железную урну. Беспричинный хохот явно свидетельствовал, что они пьяны. Урну перевернули потехи ради, а поднять ее никому и в голову не приходило.

Тамаз, боясь ввязаться в неприятную историю, хотел предложить Отару перейти на другую сторону улицы, но в этот момент из-за угла вышла девушка. Парни схватились за руки и преградили ей путь. Девушка испуганно заметалась, не решаясь со страху позвать на помощь.

Отар насмешливо прищурился, вытащил из кармана правую руку, вынул изо рта сигарету, отбросил в сторону и весело спросил Тамаза:

— Хочешь, покажу класс?

И двинулся на парней. Безобразно кривляясь, они кружились вокруг девушки. Отар ударил одного из них по руке.

Стало тихо. Хоровод тут же распался. Испуганная девушка воспользовалась моментом и убежала.

— У вас что, ни матери нет, ни сестер?.. — вполголоса начал Отар.

— А ты кто такой? — заскрежетал зубами стоящий против Отара бритоголовый парень.

Отар краем глаза заметил, что сбоку готовится нанести удар мускулистый парень в белом свитере. Он стремительно отступил на шаг и резко взмахнул левой рукой. Отар был левша. Парень в свитере отлетел к стене. Бритоголовый бросился на Отара, Отар уклонился и нанес потерявшему равновесие парню удар в подбородок справа, а потом добавил слева. Бритоголовый рухнул на колени. Двое других кинулись наутек. Их примеру последовал и парень в белом свитере. А бритоголовый стоял на четвереньках, тщетно стараясь встать на ноги. Отар спокойно вынул сигареты и закурил. Немного погодя бритоголовый неуверенно поднялся с колен и, спотыкаясь, побрел по улице. Он не произнес ни слова. Не побежал, как его приятели, — бежать не было сил.

Тамаз одобрительно похлопал друга по плечу.

— И все-таки это не выход, — добавил он.

— А в чем же выход? — засмеялся Нижарадзе.

— Это напоминало сцену из американских боевиков. А если бы ты не был боксером? Если бы они одолели тебя? Что тогда?

— Опять ты за философию. — Отар оперся о плечо друга. — Голова кружится, будто обессилел сразу.

— Не надо было пить.

— Я и раньше выпивал. Нет, с завтрашнего дня принимаюсь за тренировки. Восемь месяцев даже не разминался.

Отар сделал несколько шагов и снова повис на Тамазе.

— Что я так выдохся от двух ударов?