Гурам Панджикидзе - Год активного солнца

Арчил молча подчинился, вывел машину и открыл переднюю дверцу. Отар захлопнул ее и шагнул к задней… Едва машина подъехала к кирпичным столбам ворот, Отар Нижарадзе навалился на спинку переднего сиденья, схватил руль и резко крутанул его. Машина вильнула и ударилась багажником о стоящий тут же «Москвич». Со звоном вылетела фара.

Арчил затормозил и в бешенстве обернулся на Отара.

— Не кипятитесь, батоно Арчил, вам ничего не стоит починить машину. Зато мне это столкновение заменит пятьдесят тысяч.

Он спокойно отворил дверцу и вышел.

На грохот столкнувшихся машин из ресторанчика высыпал народ.

Был вечер, когда Отар подошел к улице Джорджиашвили. Совершенно неожиданно для себя он решил идти домой мимо этой улицы. По дороге он заколебался, даже намеревался повернуть обратно, но до Джорджиашвили было рукой подать, и он продолжил путь в прежнем направлении. Какая-то неведомая сила тянула его к дому Элдара Алексидзе. При виде знакомого здания его охватило волнение, он замедлил шаг и остановился перед окном. Вытащил из кармана сигарету, медленно закурил, украдкой косясь на окно. Из-за темных, задернутых штор как будто доносился плач. Отар вошел в маленький дворик. Сейчас ясно различал, что плакала женщина. Совершенно машинально он подошел к двери, нажал на кнопку и услышал приглушенный звонок за дверью. Плач в комнате смолк. Отар растерялся. Он уже сожалел о собственном поступке, но уходить было поздно. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, выглянула заплаканная молодая женщина. При виде Отара в глазах ее отразилось недоумение.

— Вам кого?

Отар смешался, не зная, что ответить.

— Вам кого? — в голосе женщины угадывался страх.

Отар промолчал и на этот раз, на лбу выступил холодный пот.

Вдруг снизу на него уставились две пары широко раскрытых глаз. Это вышли две маленькие девочки и боязливо прижались к матери.

Отар, не произнося ни слова, растерянно смотрел на белокурых крошек.

Женщина еще раз взглянула на него испуганно и захлопнула дверь. Отар стряхнул оцепенение, повернулся и вышел на улицу. Он уже не волновался, он принял решение — сегодня же, сейчас же, сию минуту он должен увидеться с Николозом Тваури, следователем по особо важным делам. Сегодня утром Отар дозвонился до него. И этот незнакомый следователь пригласил Отара к вечеру. Однако днем Отар начал сомневаться в правильности своего решения. «Имеет ли смысл идти к нему?» — думал он. Но сейчас все колебания отпали. Наоборот, не терпелось переговорить с Тваури.

Показалось такси. Отар поднял руку…

Через десять минут они были на месте. Отар протянул шоферу рублевку и вышел из машины. Посмотрел на часы — почти десять. Улица была ярко освещена, и Отар издали заметил нужный подъезд.

Следователь по особо важным делам Николоз Тваури жил на четвертом этаже. Отар знал это, но останавливался на каждом этаже и читал фамилии жильцов на дверях. И вытирал пот, обильно выступавший на лбу. Надвигалась ночь, но воздух был жарок и душен. Скоро Отар увидел нужную дверь. Пригладил волосы, оправил рубашку и нажал кнопку звонка. Ему открыл невысокий приятной внешности мужчина лет пятидесяти.

— Вы Отар Нижарадзе?

— Да.

— Вы опоздали ровно на час. Пожалуйте!

— Прошу извинить. — Отару стало неловко.

— Проходите, — Николоз Тваури пошел вперед, ведя гостя в свой кабинет.

— Присаживайтесь! — Следователь указал, куда сесть, сам устроился за столом и начал складывать папки.

Отар опустился в старинное просторное кресло и стал молча наблюдать за Тваури, ожидая, когда тот закончит дела. Хотелось курить, но он не решался.

— Курите, курите, не стесняйтесь! — сказал следователь, не отрываясь от папок.

Отар Нижарадзе даже опешил от удивления.

«Как он догадался, о чем я думаю?» — Он вытащил из кармана сигареты и снова уставился на следователя.

Николоз Тваури положил в ящик последнюю папку, сказав: «И эту туда же», — откинулся на спинку кресла и приготовился слушать.

Отар затянулся, положил сигарету на внушительную керамическую пепельницу и поднял на следователя глаза:

— Около двух месяцев назад один пьяный ехал на машине с собутыльниками и сбил человека, молодого рабочего.

— Происшествие, вероятно, случилось ночью?

— Да, около двух часов ночи.

— Пострадавшего, разумеется, бросили и удрали, а через час-полтора после совершения преступления заявили в милицию по поводу машины, угнанной из ресторана.

— Да. Вы уже знакомы с этим делом? — Отар был поражен.

— Нет, но случай типичный и раскрывается довольно легко.

— Не так легко, как вам кажется.

— Что ж, тем интереснее для меня, но я не думаю, чтобы за всем этим скрывалась тайна, — улыбнулся Николоз Тваури.

— В том-то и беда, — продолжал Отар, пытаясь удобнее устроиться в огромном кресле. — Никакой тайны, никакого драматического или запутанного сюжета. Все ясно как божий день, однако…

— И для меня все ясно, — перебил следователь, — преступник, вероятно, нашел подставное лицо, которое берет преступление на себя. Гонорар ему, разумеется, выплатят вовремя и по высшей таксе.

— Да! — воскликнул Отар, не переставая удивляться проницательности следователя.

— Кем вам доводится погибший?

— Никем. Я и знаком с ним не был.

— Выходит, что вы оказались случайным свидетелем?

— Да. Все произошло на моих глазах, и номер машины я записал.

— Получается, что вы единственный свидетель.

— Единственный.

Следователь резко привстал, оперся ладонями о край стола и заглянул Отару в глаза.

— Сколько вам предложили за молчание?

— Начали с десяти тысяч, потом, не моргнув глазом, дошли до пятидесяти.

— Пятьдесят тысяч, — проговорил следователь, опустился в кресло, посмотрел на потолок, постучал ладонями по столу и неожиданно спросил:

— И вы устояли перед соблазном?

— Я и минуты не стоял перед соблазном.

Следователь встал, одобрительно похлопал Отара по плечу, прошелся на комнате.

— Человек, который предлагает свидетелю такую сумму, может подкупить и родственников покойного.

— Именно это и бесит меня. Тем более что они бедны и беззащитны. Вы представляете себе, какой-то проходимец, денежный мешок может плюнуть всем в глаза и купить живого человека.

— Не горячитесь, молодой человек. Меня не интересует обобщенная, философская сторона этой трагедии. Это — ваше занятие, вы, я полагаю, писатель? Я же следователь, и моя цель найти преступника.

— Вы, наверное, уже убедились, что это нелегкое дело?

— Напротив, молодой человек, напротив. Дело бы осложнилось, если бы вы поддались соблазну.

— Повторяю, что не стоял перед соблазном, даже если бы они предложили мне втрое больше. — В голосе Отара явно сквозила обида.