Сергей Татур - Периферия [сборник]

— Если бы ты знала!

— А мне, поверьте, и не нужно знать о ней. Это ваше, личное. Я знаю, что она достойный человек, вот и все.

— Спасибо! — крикнул он и тут же устыдился своего порыва.

— Я вам это говорю для того, чтобы вы были спокойны за свою семью.

Он удивился, и его глаза сразу стали большими и выпуклыми.

— А за меня решать надо ли? — спросил он.

— Предостеречь полезно, — сказала я. — Все наши мучения — от импульсивности, от того, что наши поступки, такие разумные в наших глазах, кому-то причиняют горечь и боль, и мы вдруг видим их в новом свете, вместе с чужой тоской и болью. Я хочу, чтобы вы не стыдились ничего из того, что у вас есть ко мне, и не виноватили себя. — Я споткнулась об это неожиданное слово, но затем храбро через него перешагнула. — Вы не были любовником, но и я не ходила в любовницах. В личном плане я довольствовалась полным отсутствием личной жизни. И в планы мои входит только одно: я хочу, чтобы у меня был ребенок. Попробуйте-ка осудить меня за это — не получится!

Кажется, теперь ничто его не терзало. Он отмякал, оттаивал, успокаивался, оживлялся. Милая непосредственность возвращалась к нему.

— Ты разрешишь мне свыкнуться с тем, что ты сказала?

— Именно этого я и хочу!

— В чужих домах я не умею быть как дома.

— А вы будьте таким, каким вам удобно быть. — Я подумала, что теперь он уйдет, что неловкость, пришедшая к нам сейчас, непреодолима. — Еще музыку? — предложила я. — Цыгане, романсы, танго?

Басов не поспешил к двери. Он сел. Уйти ему тоже было неловко. Но он абсолютно не знал, о чем говорить. Естественнее всего было бы выключить свет. Но теперь, после всего сказанного, я не могла позволить себе и этой инициативы. Он вдруг развел руками, но ничего не сказал. Я улыбнулась. Чего только не навоображаешь в бесконечные часы одиночества. А жизнь потом опровергает тебя, кладет на обе лопатки, ее реальности грубы и тяжелы.

— У вас книжная душа, — сказала я. — Вас никогда не влекли приключения. Вас поколачивали за прилежание — признавайтесь, ведь было такое! Но вы и тогда не отнимали носа от раскрытой книги.

— Мне и сейчас книга интереснее телевизора.

— Как вы объясняете дома поздние приходы?

— У меня не просят объяснений.

— Но ведь вы не чужие.

— Как знать! Ты нашла слово, которое все объясняет.

«Не вторгайся в запретное!» — предостерегла я себя.

— Ты, как я догадываюсь, выросла здесь?

— Недалеко отсюда. Мне нравится этот район. Тишина, патриархальщина. Люди открыты друг другу.

— Подожди, приползет бульдозер!

— Будет жалко. На каком-нибудь девятом этаже, между небом и землей, я буду еще более одинока.

— Ты слишком часто винишь себя. Права ли ты?

— Я давно уже ни в чем себя не виню, но мне от этого не легче. На замужество, как вы знаете, я уже не надеюсь.

Я остановилась, заметив, что сильно его смущаю.

— Как я вам надоела с сетованиями этими! Вы ведь не проблемы пришли сюда решать.

— Не проблемы, — согласился он. — Я хотел просто раскрепоститься… Знаешь, что я буду обдумывать дорогой?

— Вы будете укорять себя за… за… — Я все же не сказала о той боли, которую он оставил во мне.

— Человек и ЭВМ — вот моя проблема. Чего ждать от этого симбиоза? Сегодня — миллион операций в секунду, миллион подсказок, завтра — миллиард. Послезавтра?

«Боже мой! — чуть не вскрикнула я. Все во мне разом оборвалось. — О чем он? Мы люди, я женщина наконец. Почему его мысли — не обо мне? Чудовище!»

— Не удивляйся! ЭВМ будут теснить человека — не сейчас, но скоро. Они вытеснят его из производства, начнут поставлять идеи. ЭВМ будут все знать, а отсюда один шаг к тому, чтобы все уметь. Они начнут конструировать машины и роботы, потом возьмут на себя их производство. Потом — с помощью роботов, еще поумнев, начнут воспроизводить самое себя. И что тогда останется человеку?

— Прекратите, пожалуйста, — тихо сказала я и поежилась.

Я словно подтолкнула его. Он сделал робкий шаг к двери, и я сказала:

— До свидания, Борис Борисович!

Я держалась отлично, но была в страшном отчаянии. Мною опять пренебрегли, и опять жаловаться было некому. Эта сказка о завтрашнем засилье кибернетики и роботов вместо того… Вместо того чтобы…

Ночь была кошмарная, и если бы грянул сильный подземный толчок и стены с потолком обрушились на меня, я была бы довольна. Под утро я забылась, а когда встала и привела себя в порядок, поняла, что должна немедленно идти к Константину, требовать от него человеческого отношения к Инне. О нашей вчерашней встрече с Борей я старалась не думать. Я еще не знала, что скажу Константину и каким будет наше объяснение, но была тверда в намерении внести ясность в их отношения. Я хорошо понимала, что встревала не в свое дело. Но ведь я помогала, и это давало мне силы и укрепляло волю. Я спешила и запыхалась, но на звонок нажала не сразу. Переводя дыхание, я различила за дверью веселую скороговорку Леонида и сладкое щебетанье Инны. Да, про нее нельзя сказать, что она несчастна! Я вошла, мило улыбаясь, и каждому сказала что-то приятное.

— Брось, Вера! Будь проще! — воскликнул Леонид.

Лицо его озарилось только на мгновение, но я успела это мгновение увидеть и запомнить. И сразу стало легко дышать.

— Я говорю то, что думаю, и, если я ошибаюсь, меня легко поправить, — сказала я. — С праздником!

— Поцелуемся? — предложил Леонид.

— Только с тобой!

Я шагнула к нему, обняла и поцеловала. Он опешил. Ага! На меня таращили глаза. Не ожидали? Прочь с наезженной колеи! Да здравствует теплый ветер в лицо, напитанный ароматами лугов и лесов, и тайнами дальних стран, и тайнами еще более непонятными! Как хорошо, ура-ура-ура! Я всех раскрутила, растормошила, заставила прыгать и радоваться.

— Какие вы сегодня красивые! — ликовала я, и мое настроение передавалось всем. Я вдруг остановилась, посерьезнела и, сделав глубокий вдох, объявила: — Здесь пахнет свадьбой!

— Верка, ты гений! — Инна стала тискать меня.

Я сияла. Пусть всем будет хорошо сегодня и всегда!

— Ты угадала мое желание! — щебетала Инна. — Я хотела, чтобы ты была здесь, и ты пришла, да еще в таком настроении! Поделись, откуда оно?

— Я соскучилась, — сказала я. — Рада вас видеть. Рада быть с вами. Это и есть настроение. — Я опять одарила улыбкой компанию. Не такая уж я тут лишняя! Ах, как я высекала искры из пола, выкаблучивалась!

— Братцы, кушать подано! — пригласил Константин.

Я села рядом с Леонидом и терпеливо ждала момента, когда можно будет поговорить с Константином. Леонид, против ожидания, не раздражал меня. Вот Боря, если бы присутствовал рядом… Мне стало не по себе. И как это у него вчера повернулся язык. «ЭВМ потеснят человека!» Прийти к женщине и… Но не надо сегодня никого осуждать. Сегодня праздник, и пусть он придет ко всем.