Сергей Татур - Пахарь

— Лечить надо многих, и от самых разных пороков.

— Во-во! Ваш муж, знаете, требует от нас того же, что и вы требовали восемь лет назад. Но делает это мягче, иными средствами. Стратегия у вас одна, но в тактике он расчетливее. Еще раз приношу глубокие извинения. Вы с Дмитрием Павловичем тогда не советовались?

— Нет. Считала, что сама все умею.

— Напрасно.

— А может, и хорошо, что конфликт не замяли, не затушевали. Спасибо вам, Галиуллин, за откровенность, Вам совсем не обязательно было признаваться в этой старой ошибке.

— Не согласен, Ольга Тихоновна! Стыд покоя не давал. Теперь мне будет хорошо. А бракоделов жилстроевских я всех в газете поименно перечислил. Устроил им черную «доску почета».

Светлое чувство осталось у меня от этого разговора. Старая обида изгладилась совершенно.

Осень в нашем краю пахнет хлопковой коробочкой. От первого красного обоза с хлопком нового урожая, который под торжественный глас карнаев важно шествует на заготовительный пункт в начале сентября, провожаемый и встречаемый тысячами людей, и до последней, совсем не торжественной тракторной тележки, вместившей в себя все то, что еще можно взять у почерневшего и опустевшего ноябрьского или декабрьского поля, кипит, бурлит, клокочет страда, и все беспрекословно подчиняются ее властному зову, ее ритму, ее строгим требованиям. Плантации становятся фронтом. Идет хлопок! И сотни тысяч людей начинают день с детального изучения сводки хлопкозаготовок. В расчет берется все: особенности года, среднее число коробочек на кусте, погода сегодняшняя и завтрашняя, наличие сил и средств, которые можно задействовать на уборке, раскрытие коробочек и меры, позволяющие ускорить раскрытие или, напротив, еще оттянуть его, чтобы, поймав последнее тепло осени, накопить на гектаре центнер-другой, без которых не будет обязательства. И тысячи людей прикидывают, сопоставляют, строят планы. Тысячи людей становятся стратегами белой страды. В эти дни хлопком искренне интересуются все. Им живет край, взявший в общесоюзном разделении труда на себя обязанности хлопковой житницы страны.

В эти дни заметно пустеют колхозные и совхозные поселки и районные центры, предприятия и учреждения в городах, и тысячи людей становятся сборщиками «белого золота». Престиж хлопка в крае таков, что в добровольцах нет недостатка. Надевает фартук старшеклассник сельской школы и берет себе в помощники младших братьев и сестер. Надевает фартук и учитель, у которого уже с трудом сгибается спина. Неважно, что проворный ученик соберет больше. Важно, что на хирман лягут и его, учителя, килограммы текстильного сырья, так нужного стране.

На четыре-пять часов уходят в поле домохозяйки, В детских садах в это время вдвое больше ребятишек, чем обычно. Ибо Узбекистан отвечает за то, чтобы у страны не было недостатка в хлопке. В дореволюционные годы царская Россия уплатила Северо-Американским Соединенным Штатам не один миллиард рублей золотом за импортированное хлопковое волокно. Советский Союз добился хлопковой независимости на рубеже первой и второй пятилеток, и после Великой Отечественной войны хлопок стал одной из важнейших статей советского экспорта.

В институте у меня было двойственное отношение к выездам на сбор хлопка. Эти поездки я ждала с нетерпением, но работу сборщика не любила. Наверное, потому что не умела пробиться даже в ряды середнячков. Отличница учебы, не белоручка. Но хлопок не шел в мой фартук, и все. И потом, изо дня в день, одно и то же, одно и то же. В гидравлической лаборатории к хлопку я имела самое прямое отношение, хотя ни разу не выезжала на его сбор. Огромные водохранилища Чарвакского, Токтогульского и Нурекского гидроузлов должны были вместить в себя столько воды, что ее хватит для расширения хлопкового клина на миллионы гектаров.

Здесь, в Чиройлиере, мы жили и работали для хлопка. Все построенные нами совхозы специализировались на возделывании хлопчатника, и только одно хозяйство выращивало для целинников овощи и фрукты. Лотковые оросители, закрытый трубчатый дренаж и дренаж вертикальный, совхозные поселки — все это создавалось для увеличения сборов хлопка. Занимаясь каждый своим делом, мы всегда знали, что с хлопком, каковы виды на урожай. Дожди, корка, низкие температуры после появления всходов, корневая гниль, наконец, вилт, тяжелейшая вирусная болезнь хлопчатника — мы знали, какой вред может нанести каждая из этих бед и что надо предпринять, чтобы, как говорится, погода была погодой, а работа шла своим чередом и приносила нам то, что заложено в наших планах.

Нынешний год был тяжелым для хлопкоробов. За дождливой, затяжной весной пришло прохладное лето. Хлопчатник опаздывал в развитии на три недели. Даже в сентябре еще шло интенсивное накопление урожая. Жаркий сентябрь несколько поправил дело. И теперь было важно, чтобы осень не принесла сюрпризов в виде обложных дождей и раннего снега, тормозящих страду и снижающих качество волокна. Но пока ярко светило солнце и белое поле звало всех, кто был в состоянии надеть фартук. И команда прозвучала: «В воскресенье — на хлопок!»

Республика сосредоточивала свои силы на хлопковом поле. Многокилометровые колонны автобусов привезли в целинные хозяйства десятки тысяч студентов. Приостановилась учеба в сельских школах. Не имели права остаться в стороне и строители Чиройлиера. Можно сказать: «Ну, а где же хваленые хлопкоуборочные машины?» Их вклад в уборочную был заметным, на целине из их бункеров выгружалась половина, а то и две трети заготавливаемого сырца. Но и треть, оставшаяся на долю человеческих рук, тоже немало, если учесть, что коробочка хлопка весит всего три грамма. Кроме того, машины требовали особенно тщательной подготовки плантаций. Много еще было причин, мешающих убирать урожай только машинами. Мы стремились к тому, чтобы к хлопковой коробочке не прикасалась рука человека. Чтобы не было ни ручного сбора, ни ручного подбора за машинами. Но время это еще не пришло, машины нуждались в совершенствовании, качество хлопка ручного сбора оставалось много выше.

На поле, которое нам выделили в совхозе «Фархад», первый сбор уже провели. Но за последние жаркие дни раскрылось много коробочек среднего яруса. Это был хороший хлопок, и, чтобы его вырастить, людям пришлось отменно потрудиться. Вот и наша голодностепская земля, отягченная солями, веками не знавшая плуга и удобрений, оказалась способной на щедрую отдачу. Приложение труда, науки и капитала неуклонно повышали ее урожайную силу. Здесь мы научились самые трудные земли освобождать от избытка солей, возвращать им плодородие, а потом повышать и повышать его. Но сделаешь что-то не так, и соль мгновенно и яростно наказывает за оплошности, халатность, равнодушие. Это коварный и сильный противник.