Владимир Разумневич - Чапаята

В темном уголке двора, возле груды досок, возвышалась столярная мастерская. Василий Иванович построил ее еще до войны, когда плотничал вместе с отцом.

Земляной пол под верстаком весь усыпан стружками и опилками. На полке вдоль стены разместились рубанки разных размеров — от маленьких, величиной с ладонь, до гигантских, которых не поднять ни Аркашке, ни Саше.

Чапаев взял с полки самый большой рубанок и подошел к верстаку, шаркнул по доске раз-другой… Стружки, кудрявясь, весело вылетали из рубанка и белой пеной падали к ногам. В мастерской медово запахло свежим деревом.

Аркашка и Саша вертелись рядом, подминая босыми ногами мягкие стружки.

— Что, чапаята, не пора ли вам с рубанком познакомиться? — спросил отец. — А ну-ка!

Он подвел Сашу к верстаку и показал, как надо работать. Потом и Аркашкину руку прижал к колодке. Они стали втроем строгать одну доску. С помощью отца рубанок ходил по дереву легко, оставляя позади себя прямые полоски.

С каждым движением доска делалась светлее, глаже. Лишь кое-где оставались едва заметные шероховатости.

— Теперь подчистим, — отец поставил тяжелый рубанок на прежнее место.

Потом он достал с полки два других рубанка, поменьше. Один отдал Саше, другой Аркашке:

— Строгайте сами! А я буду смотреть.

Сыновья старались изо всех сил. Тонкие стружки висли на рубахах, забирались в волосы, щекотали за воротом. Дети смеялись и еще крепче налегали на колодки.

Когда доска стала совсем гладкой, отец провел по ней ладонью, смахнул стружки с верстака, сказал:

— Теперь думайте, чего будем мастерить из доски?

— Ружье! — сказал Саша. — Со штыком и дулом. Как взаправдашнее.

— Нет, ероплан! — воскликнул Аркашка.

— Начнем, пожалуй, с ружья, — сказал отец. — А то Сашке и оборониться будет нечем, когда враг налетит.

Выстроганную доску он распилил пополам. Одну половинку отесал топором. Получился приклад ружья. Потом приделал штык и дуло.

— Теперь я никого не боюсь! — заявил Саша. Он не мог налюбоваться своей винтовкой. — Пусть налетает хоть сто еропланов — всех побью!

А отец уже принялся за аэроплан: прибил к палке два фанерных крыла, а к хвосту приладил щепку.

— А где же пропеллер? — спросил Аркашка. — Без пропеллера он жужжать не будет.

— А зачем ему жужжать? — сказал отец. — Мы изобретем аэроплан бесшумный. Полетит на белых, а его не слышно.

— Без пропеллера не полетит, — сказал со знанием дела Аркашка.

— Еще как полетит! — ответил отец. — Принеси из дома шнурок, на котором мать белье сушит.

Аркашка сбегал за бечевкой и стал наблюдать за отцом.

Из кучи хвороста отец выбрал гибкую лозину, согнул ее и связал концы бечевкой. Хвост аэроплана упер в тугую веревку, а нос, где должен быть пропеллер, положил на лук. Затем оттянул хвост назад так, что лоза выгнулась, как пружина. Тогда отец отпустил аэроплан из рук, и он устремился вверх, пронесся выше крыш над двором, качнул крыльями и плавно повернул к реке.

Аркашка замахал кепкой:

— Полетел беляков бить… — И тут он услышал моторный гул в высоте, воскликнул удивленно: — Ероплан-то зажужжал! Вот чудо!

Отец глянул из-под ладони в небо, и лицо его сразу посуровело, встревожилось:

— Не радуйся! Это не наш гудит…

Сыновья задрали головы в ту сторону, куда показал отец.

За рекой, высоко над степью, парила черная неуклюжая птица. Приближаясь, она затарахтела громче, прерывистей. И вот уже стали отчетливо видны ее широкие, неподвижные крылья, тупой нос с пропеллером. Да это же аэроплан! Но не тот, который построил отец, а совсем другой, большой и сердитый. Зачем он здесь?

— Прорвется с бомбой к городу — беда, — забеспокоился Чапаев.

Голубое небо вдруг озарилось вспышкой. Неподалеку от аэроплана возникло белесое облако с радужными краями. Аэроплан качнуло, от него что-то оторвалось, упало на землю. Над степью ухнул взрыв. Потом послышались частые залпы, затрещали пулеметы. Под крылом аэроплана вспыхнули кудлатые дымки.

— Это наши шрапнелью бьют, — объяснил Чапаев.

Уходя от обстрела, аэроплан взметнулся ввысь, повернул назад и стал быстро, быстро удаляться.

— Теперь крылатого пирата пулей не достать, — сказал отец. — На аэроплане еще можно нагнать. Да где его взять?

— А мой? — только теперь вспомнил Аркашка.

Он сбегал за своим аэропланом, который приземлился неподалеку от дома, и принес его отцу:

— Запусти в небо! Пусть догоняет…

— Да врага-то уже и не видно. Скрылся. Ищи ветра в поле! — усмехнулся отец. — Потерпи, Аркашка. Скоро и у Красной Армии будут аэропланы. Много-много. Тогда-то уж стервятнику от нас не уйти живым!

— А меня возьмешь на ероплан?

— Непременно! Сядем рядышком и полетим. Без звука полетим! Вот увидишь… Так что хорошенько осваивай свою бесшумную машину. Пригодится!

Он оставил сыновей играть во дворе, а сам куда-то отправился по своим делам.

Идет Чапаев по улице, а навстречу ему — ребята. Улюлюкают, кидают вверх сумки и ловят их на лету.

Впереди всех — сестрички Клава и Лима.

Чапаев увидел дочерей, остановился:

— Что за гам, а грачей нет?

— Мы сегодня не учимся! — сказала обрадованно Клава.

— Нас по домам распустили! — не менее радостно добавила Лима.

Мальчишки завопили «ура!», а один, с облупленным носом, запел приплясывая:

— Мы сегодня все без дела — учи-тельша забо-лела! Теле-лень, пусть хворает каждый день!

Чапаев покачал головой, насупился:

— Во-он какой у вас праздник! — И громко приказал: — А ну, марш обратно в класс, бездельники!

И, взяв Клаву и Лиму за руки, повел в школу. Остальные нехотя потянулись следом.

В классе разбрелись по своим местам и притихли в ожидании, что скажет Чапаев. Он помедлил, расправил пышные усы. Затем сказал решительно:

— Раз учительницы нет, учить буду я! — посмотрел на плясуна с облупленным носом, усмехнулся: — Может, ты и мне споешь «теле-лень», чтоб хворал я каждый день?

В ответ зашумел весь класс:

— Вам нельзя хворать.

— Вы дивизией командуете!

— Вы белых рубите!

Чапаевские усы дрогнули в усмешке:

— Так-так… Значит, Чапаю болеть не разрешается. А знаете ли вы, что учитель в классе — то же, что командир в армии?

— Скажете тоже… — буркнул насмешливо парень с облупленным носом. — Командир на фронте, а учительница… Если бы не она, мы бы тоже на фронт ушли.

— Выходит, вас учительница не пускает? — Чапаев посмотрел на ребят с сочувствием.

Подумал и махнул рукой:

— Ладно! Пожалуй, я вам в этом деле помогу. Не будем откладывать в долгий ящик. Кто желает записаться в дивизию?

Класс дружно поднял руки.

— Хорошо! — одобрил Чапаев. — Красной Армии во как нужно грамотное пополнение. А то у нас в дивизии едва буквы разбирают. Отважные бойцы, а образования никакого! Нашего брата батрака царь на задворках у гимназии держал. А военная наука — дело сложное! Вот мы и вынуждены к бывшим офицерам за помощью обращаться. Они в штабе у нас сидят, планы чертят. Вот бы вас да на их место! Как-никак родная кровь, дети крестьянские. На вас положиться можно!