Владимир Степаненко - Дежурный по звездам

— Я женщину отвозил в больницу на «скорой помощи». У нее перелом ноги, — медленно, стараясь как можно отчетливее выговаривать каждое слово, сказал лейтенант Кузовлев. — Кстати, она тоже отстала от поезда. Мы ехали с ней в одном купе. О ее вещах тоже надо позаботиться.

— Как ее зовут?

— Наталья Николаевна Гуляева.

— Куда она ехала?

— По-моему, в Москву.

— Скорый поезд вы пропустили, — сказал, заметно подобрев, капитан. — Через сорок минут подойдет экспресс «Адлер — Москва». Я вас устрою. В Ростове ваши вещи должны снять. Я получил телеграмму.

Прибыв к месту назначения (Кузовлев когда-то здесь служил), он не стал дожидаться городского автобуса и отправился в военный городок пешком по «тропке холостяков» — так шутя офицеры называли дорожку, по которой зимой и летом, в снег и дождь они бегали, чтобы сократить путь, на свидания к знакомым девушкам.

Кузовлев поставил чемодан на землю и, присев на него, невольно улыбнулся. Наконец-то его дорожные волнения остались позади. На «разборе» ему, видно, придется рассказать ребятам о своих приключениях. Вещи свои он нашел в Ростове. Военный комендант, вручая ему военный костюм и чемодан, грозился сообщить в полк.

Боясь дальнейших неожиданных приключений, Кузовлев не задержался в Ростове. От военного коменданта он поехал на аэродром. Около самолетов он сразу почувствовал себя в родной стихии. Здесь все было знакомо до мелочей и казалось до боли родным: снующие заправщики с огромными цистернами керосина, самолеты, выруливающие на старт. Он не скрыл своей радости, когда молодая стюардесса в синей пилотке, лихо надвинутой на левую бровь, показала, как надо застегнуть привязной ремень.

— Девушка, меня крепче затягивайте, — пошутил он.

— Почему?

— Я невезучий. Могу выпасть. На станции отстал от своего поезда, вдруг потеряюсь при взлете.

— Мы подхватим на лету, такой ценный груз не упустим, — засмеялась девушка, делая вид, что помогает лейтенанту покрепче затянуть ремень.

Все это Кузовлев вспоминал сейчас с улыбкой. Он поднялся и пошел к городку. «Тропка холостяков» проворно бежала впереди, ныряла в глубь березняка, мелькая то красной глиной, то перепревшей хвоей. Остался последний поворот. За ровной посадкой елок открылся городок.

Летчик хорошо знал приметы этого городка. Вот-вот услышит привычный стук движка, свист взлетающих машин, увидит освещенные окна домов и настроится на лирический лад, когда долетит до него музыка из Дома офицеров. Черные динамики гремят подчас на всю округу. Без всех этих звуков он не мог представить этого городка — так же как свою родную деревню Пальцево под Москвой без серых дымков над крышами и кудрявых березок с черными шапками галочьих гнезд.

Но что это? Кругом стояла непривычная тишина. Грачи спокойно и деловито перепархивали с макушки на макушку берез, садились на гнезда. Ни малейшего звука от взлетевшего самолета…

«Вырубили полеты», — со страхом подумал Кузовлев и сразу разволновался. Каждому летчику известно, что полеты прекращаются в части после аварии или несчастного случая. Подумал о своих товарищах, о всей своей эскадрилье и торопливо зашагал к городку, не в силах унять охватившую его тревогу. Отпуск, сочинская знакомая с выгоревшими на солнце кудряшками, дорожные приключения, Наташа — все отодвинулось куда-то назад, далеко, далеко… Сейчас он думал о другом.

Вышел из березняка. И здесь поразило запустение. Дома, казалось, вымерли — не слышалось голосов и смеха детей, не видно людей. Между столбами, на растянутых проволоках, не сушилось белье. «Я захожу на посадку по развешанным Людмилой простыням», — посмеиваясь, любил шутить замполит эскадрильи майор Федоров.

«Да что же это могло случиться? Где все?» — Только эта мысль владела сейчас Кузовлевым, который почти бежал по дороге, не замечая тяжести чемодана. Он пересек лужайку и легко поднялся по лестнице на второй этаж. На площадке валялись обрывки бумаги, солома, мусор. Напрасно лейтенант настойчиво стучал в дверь общежития, звонил. Запыхавшись, влетел на последний этаж, где жили семейные летчики, но и здесь двери квартир оказались закрытыми.

Черная кошка спрыгнула с подоконника, жалобно мяукнув, потерлась о ногу летчика, грациозно выгнув спину.

Кузовлеву показалось, что где-то хлопнула дверь. Он спустился вниз, стуча кулаком во все двери подряд.

— Вам кого? — неожиданно раздался глухой голос.

— Откройте, пожалуйста.

Дверь заскрипела, в узкую щель просунула голову пожилая женщина. Ее седые волосы казались припорошенными белым снегом.

Лейтенант отступил на шаг и неуверенно посмотрел на номер квартиры. Нет, он не ошибся. Он постучал в квартиру майора Федорова.

— Мне Анатолия Ивановича.

— Анатолий улетел. Считай, неделю назад, — сказала женщина и наморщила лоб, словно высчитывала дни. Пристально посмотрела на растерявшегося лейтенанта. — Я уже письмо жду от него. Обещал написать, как устроится на новом месте.

— А Людмила Ивановна дома?

— И ее нет. Я Людочку в родильный дом отвезла. Бог даст, второго внука дождусь. Они меня из Ленинграда вызвали. А вы кто будете?

— Лейтенант Кузовлев. Я из отпуска. Немного задержался.

— Улетели, милый. Куда-то на Север улетели. Это о вас, наверное, звонили из комендатуры. Там вам все и расскажут.

— И наша вся эскадрилья? — еще на что-то надеясь, спросил Кузовлев.

— Наверное, и ваша. Тут какие-то еще раньше улетели. Аэродром, вишь, чинят. Все разлетелись кто куда.

Кузовлев переступал с ноги на ногу. Он почувствовал себя очень виноватым за опоздание в полк. Страшно представить, какие неприятности доставил он командиру эскадрильи майору Карабанову и замполиту Федорову! Мысленно еще раз обругал себя: «Надо было сразу лететь самолетом, а не связываться с железной дорогой!»

— Что же мне делать? — вслух подумал Кузовлев.

— Вам лучше знать, — откликнулась словоохотливая женщина, — что вам делать. На аэродроме, поди, все узнаете. Я сейчас чайку согрею. Посидим, поговорим. Заходите, заходите, устали ведь с дороги. Передохните.

Квартира замполита выглядела непривычно голо: не хватало полок с книгами и многих других необходимых вещей.

Мать Анатолия гремела посудой, о чем-то разговаривая сама с собой. Скоро она появилась в комнате с чашками. Потом принесла в масленке сливочное масло, хлеб, сахар и голландский сыр с красной коркой.

— Чай закипит, мы и перекусим. А пока отдохните. Два раза звонили из комендатуры. Там вас кто-то ждет. Забыла фамилию. Они называли. Да что с меня взять? Они Анатолию звонили, да он уже улетел.

— В городке есть летчики?

— Видела каких-то. Кажется, охранять сюда назначены. Заболталась я, а чай давно поспел.