Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

К палатке подошел Лешка Цыпленков. В руке удочка.

— Идем ловить рыбу, Аникушкина. Маргаритиным шоколадом угощу.

— Отстань, горе-рыбак!

Несколько раз я обошла лагерь. Потом собралась посмотреть, где Лешка ловил хариусов, но передумала. Комары замучили меня. Нырнула в палатку.

Девочки устало храпели. Я присела на койку. Долго крепилась, пока не опустила голову на подушку. Приснилось, что меня на ходу выкидывали из поезда. Вскрикнула и открыла глаза. В палатке потемнело. Мне показалось, что брезент стал толще и не пропускал света. Часы Боба Большого светились на моей руке. Минутная стрелка безостановочно совершала свой бег.

— Два часа ночи! — испуганно вскрикнула я. Выбежала из палатки и оторопело остановилась. Солнце стояло высоко над головой. Небо отливало голубизной. Угрожающе роились комары. Шмели, жужжа, облетали цветы.

— Сергей! — принялась я расталкивать геолога. — Я проспала. Александр Савельевич не пришел. Вставай скорей. Два часа ночи!

— Не пришел? — Сергей высунулся по грудь из спального мешка. Пятерней поскреб голову. — Подымай ребят, Анфиса! Искать надо! Сколько времени?

— Два часа… Я сказала.

— Два часа? — Сергей быстро вскочил, стал торопливо одеваться. — Давно надо было разбудить. Эх, ты!

— Боб, вставай скорей! — хлопала я рукой по брезенту палатки. — Я проспала. Александр Савельевич не пришел. Два часа ночи!

— Понял! Подымай лагерь по тревоге.

Подбежала к палатке рабочих, стоящей на взгорке.

— Володя, Аверьян, Цыпленок, тревога! — громко закричала я. — Приказано всех будить. Надо искать Александра Савельевича с Ларисой Чаплыгиной. Не пришли в лагерь.

— Сейчас оденусь! — Володька Свистунов ответил ударом по брезенту. — Слышу! Аверьян, вставай. Цыпленка нет!

— Почему я должен по горам лазить? — недовольно ворчал Аверьян Гущин.

— Бедный, не выспался! — закричала я на парня. — Еще выспишься, искать надо Александра Савельевича и Ларису. Торгуйся больше!

— Ты потише! — проворчал Гущин.

— Замолкни, паразит! — прикрикнул Володька. — Две минуты на сборы. Я шутить не люблю! Ты знаешь!

Гущин тотчас же выбрался из палатки.

Геологи собрались перед камералкой. От сильной росы палатки отсырели и провисли. Запыхавшись, прибежал с реки Цыпленков.

— Почему шум? Что случилось?

— Александр Савельевич не пришел, — объяснил Боб Большой. — Идем искать.

— Я с вами! — Лешка Цыпленков скрылся под пологом палатки. Вернулся, держа в руке топор. — Сгодится!

— Аптечку надо взять! — напомнил Сергей.

Кроме аптечки, по совету Володьки Свистунова захватили веревки, две доски для носилок, лопаты.

Боб Большой повел за собой отряд. Ольга шла рядом со мной, кутаясь в летную куртку. Дрожала от страха. Но я крепилась. Мне не хотелось верить в плохое.

Перед ручьем поднялась стена тумана. Боб Большой оглянулся:

— Девушки, возвращайтесь! Мы быстро пойдем. Анфиса, дай часы.

Я невольно посмотрела на стрелки. Прошло еще полчаса, а Александра Савельевича все нет.

Парни скрылись в тумане. Было слышно, как они шлепали сапогами по воде, гремели галькой. Но скоро звуки заглохли. Мы тревожно прислушивались, переглядывались, всматривались в белесую пелену.

— Тося, их найдут? — спросила тихо Вера, испуганно кутаясь в куртку.

Тося Ермолова держалась с завидным спокойствием. После недолгого молчания сказала:

— Сергей на маршруте признался, что занимался альпинизмом, привык к горам. На него я надеюсь больше всего.

Минуло два долгих и волнительных часа. Туман стал плотнее и медленно пополз по тундре, цепляясь за кочки, скатываясь с крутых берегов в ручьи и озера, как огромный снежный ком.

Где-то очень далеко родился непонятный шум, а потом стали различаться голоса людей. Они медленно приближались к нам и нарастали.

Пока люди шли вдоль ручья, мы их не видели. Но стоило лишь первому из группы вскарабкаться на бугор, и туман остался внизу.

Еще издали мы узнали Сергея. За ним показался Александр Савельевич, а потом вышла Лариса Чаплыгина в окружении ребят.

— А что я вам говорила? — торжествовала Тося. — Говорила вам, что Сергей — альпинист. Он отыскал! Молодец!

Не сговариваясь, мы побежали на голоса.

— Анфиса, подожди! — окликнула меня Сладкоежка.

Мне удалось обогнать повариху. Первой подлетела к Александру Савельевичу и с разбегу чмокнула его в колючую щеку, затрясла руку, с трудом сдерживая слезы. Поцеловала и Ларису Чаплыгину.

— Александр Савельевич, что случилось? — спросила я, тяжело дыша.

— Задержались, — Александр Савельевич растерянно развел руками. — Поднялись на горушку. Половину маршрута с Ларисой еще не прошли, а по времени уже спускаться надо. Даже злость взяла. Остались работать: не второй же раз на горушку лезть? Зря напугали вас! Виноват я. Сам нарушил приказ.

— Александр Савельевич, — дотронулась я осторожно до руки начальника отряда. — Я проспала. Сергей раньше велел поднимать лагерь…

— В горах, как на фронте, нужна дисциплина, — сказал Александр Савельевич. — Я сегодня показал плохой пример. Это в первый и последний раз. Приказ для всех: сбор в лагере в восемь часов. Я обязан первый его выполнять!

…Александра Савельевича заслушаешься, когда он начинает рассказывать о камнях; он объездил всю страну, исходил со своим геологическим молотком тысячи километров, облазил горы Крыма, Кавказа и Памира. Наверное, после Хорога окружающие нас горы были для него горушками.

А горы здесь поразили меня своей высотой и неприступностью. Они вздымались четырьмя хребтами. Я не признавалась девочкам, Вере и Ольге, что каждому из них придумала свое название. Самый высокий — Главный. Он упирался в небо снежными пиками. Потом стояли рядом Братишки. Они сжимали Хауту крепкими плечами. А за рекой подымался Скалистый. Его острые верхушки напоминали двуручную пилу с выкрошенными зубьями.

Каждый день геологи вместе с коллекторами карабкались на Главный. Он был заранее поделен на маршруты. Пары выхаживали с севера на юг, с запада на восток, с юга на север, с востока на запад.

Вечером, возвращаясь в лагерь, геологи высыпали из своих рюкзаков в камералку камни.

Наблюдая однажды, как они разбирали и сортировали образцы, я подумала, что так они скоро перетаскают в палатку гору. Улыбнулась про себя пришедшей мысли.

— Ты чего развеселилась, Анфиса? — полюбопытствовал Сергей, хмуря высокий лоб с залысинами.

— Смотри, как гора поменьшала. — Я не могла удержаться от разбирающего меня смеха и показала рукой на Главный хребет. — Боб Большой уже пудов пять на горбу приволок. И все ему мало. А камни все попадаются с зеленью. Такие он и вчера притащил. Их у нас на берегу Хауты до чертиков.