Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

— Щебенка? В Мезантийском, — спокойно ответил его друг, не подымая глаз от стола.

— Правильно, сщебенка! — Сергей не скрывал улыбки.

— Сщебенка, — машинально повторила я за Сергеем и поняла, что геолог передразнил сюсюканье Ларисы. — Сщебенка!

— Это габбро дайка, — Сергей продолжал улыбаться, заговорщически подмигивая Бобу Большому. — Учись, Анфиса, определять!

— Это разве дайка? Не сочиняйте. — Лариса окинула гордым взглядом геологов, подняла руку и, охорашиваясь, пригладила волосы.

И я стала не один раз слюнявить палец, протирать кусочки породы. Теперь только на первый взгляд они казались одинаковыми. Стоило приглядеться, и камни поражали богатым набором цветов, зерен, прямоугольников, черточек, ниточек, вкрапленных, втянутых и втиснутых.

— Александр Савельевич, Посмотрите образец. Это сщебенка? — громко спросила я, стараясь привлечь к себе всеобщее внимание.

— Какая щебенка? Габбро.

— Не сщебенка? — деланно удивилась я, взглянув на Ларису.

— Сказал, габбро!

Все засмеялись, а лицо Ларисы покрылось красными пятнами.

«Красней, красней, — подумала я. — А с геологией, видать, ты не дружишь».

— К нам гости идут! — заглянув в камералку, оглушительно закричала Ольга. Глаза ее сияли радостью. — Надо встречать! Саурейцы пришли.

— Саурейцев встречать! — поддавшись общему настроению, распорядился Александр Савельевич и, прихрамывая, запрыгал к выходу, словно пытался всех обогнать.

Начальник партии мог не отдавать приказания. Ребята помчались к Братишкам. Я бросилась за девчонками, размахивая сорванной с головы косынкой.

— Анфиса, — остановил меня громкий голос Александра Савельевича. — Вера убежала. Капитан и повар не имеют права покидать свой пост. Ты займись на кухне. Заведи керосинки. Ставь чай. Доставай печенье, конфеты, варенье. Гостей надо хорошо принять!

— Поняла, — четко, по-военному доложила я. — Сейчас заступлю в наряд. — Прежде чем нырнуть в палатку, где стояли огневые средства — керосинки и примусы, я оглянулась. Ребята успели добежать до гостей и теперь одной группой двигались к нашему лагерю.

Я поставила сразу три чайника, прислушиваясь к оглушительному гулу завывающих примусов. «Капитан и повар не имеют права покидать свой пост», — вспомнила я слова начальника отряда. Александр Савельевич учил меня осторожно, без нажима, стараясь не обижать.

Мимо меня бежала Тося Ермолова, хлопая широкими голенищами сапог. Студентка успела переодеться: вместо штормовки на ней был темно-красный свитер с двумя полосами на груди, на голове — берет.

— Сладкоежка, — остановила я ее. — Выручай. Надо гостей кормить. Поищи топор. Открывай ящик с конфетами. Поставим на стол сухари и печенье. Я достану для тебя варенье. Какое хочешь?

— Вишневое.

— Получишь.

Саурейцы с нашими ребятами уже приближались к первым палаткам. Шли, обнявшись, оживленно болтая.

Из палатки вышел Александр Савельевич. В руках — белое вафельное полотенце.

— Анфиса, Тося, становитесь рядом со мной. — Он быстро растянул полотенце у меня на руках. Сверху положил сухарь, луковицу. Налил в стаканчик от термоса спирт. Быстро, по-военному одернул штормовку и торжественно сказал:

— Добро пожаловать, дорогие гости! Прошу откушать наш хлеб и соль, чтобы не войной на нас шли, а жили мы с вами в мире и согласии.

Из группы ребят шагнул вперед широкоплечий парень в накомарнике. Он, как рыцарь, отбросил забрало шлема — черный накомарник, пригладил рукой волосы.

— Мы пришли с Саурея с миром! Хотим дружбу водить! В дар примите от нас свежую поленицу и пирожки с олениной. Братством всегда славилась наша Русь. Дружбой славились и ее землепроходцы!

— Славились землепроходцы! — гаркнули вместе с нашими ребятами саурейцы.

Позже я узнала, что от саурейцев — геологов стационарной экспедиции, которая работала круглый год. — выступал Кирилл Утехин.

Вместе с ним пришли к нам в гости рабочие, бурильщики, взрывники, коллекторы — Света, Лиза и Кира.

— Я к вам по поручению месткома, — громко сказала Кира, большеглазая молодая женщина с начесанными светлыми волосами, когда стали все знакомиться между собой. — Я групорг. Кто еще из вас, ребята, не член профсоюза, подавайте заявления. Будем принимать!

— Вот это забота о человеке! — радостно потирал руки Лешка Цыпленков. — Как на Красноярской ГЭС. Я свой профсоюзный билет потерял. Напишу заявление, пусть принимают. Здорово! Все, как у приличных людей. Местком. Профсоюз. Бюллетени и прочие льготы для трудящихся.

— Ты кем работал, Леха? — спросил вдруг Володька Свистунов. — Травишь каждый день про Красноярскую ГЭС, а кем работал — не пойму.

— Разве не говорил? Бетонщиком, — ответил парень.

— Кира, я тоже неохваченная единица, — заулыбался Аверьян Гущин. — Горнорабочий. Так сказать, из вредного цеха. Должен быть обеспечен бесплатной путевкой за счет соцстраха. Есть такой пункт в соцдоговоре: рабочие горячих цехов обеспечиваются молоком. А нам почему здесь не дают молока?

— Не знаю, — заморгала глазами Кира.

— Вот видите, вы не знаете наших льгот, — Аверьян повысил голос, переходя в атаку. — Если молоко мы здесь не получаем за вредность, должны тогда компенсировать бесплатной соцстраховской путевкой в первую очередь.

— Думаю, что вы получите путевку.

— Хватит болтать, передовик, — я решила прийти на помощь Кире. Молодая женщина мне понравилась. Я успела присмотреться к ее обветренному лицу, маленькому вздернутому носику.

— Друзья, идемте пить чай! — пригласил широким жестом хозяина дома Александр Савельевич, пропуская вперед девушек.

Вера ходила вокруг накрытых столов злая, незаметно делала мне угрожающие жесты и грозила кулаком.

Я смеялась, корчила ей в ответ рожицы, дразнила:

— Капитан и повар не имеют права покидать свой пост.

— Какой капитан? — шипела повариха сквозь зубы. — Сладкоежке доверила. Нашла себе помощницу. Посмотри, как варенье гребет. Нет совести. Ложку большую взяла.

— Правильно делает: гулять так гулять! Александр Савельевич приказал не жадничать! — Я дотянулась до уха Веры.

Напившись чаю, Кира вышла из-за стола. Я быстро догнала ее. Шла рядом, стараясь подладиться под ее широкий шаг. Взяла Киру под руку. Неторопливо сказала:

— Не обращайте внимания на Аверьяна Гущина. Болтун он, а вообще, парень ничего. Разыграть вас хотел… Путевка ему не нужна!

— Я так и поняла. А вы хорошо устроились! Место для лагеря отличное. — Кира повернулась ко мне, приветливо улыбаясь. Блестели ровные зубы. — Вы к нам приходите. Скоро у нас концерт будет. Наша Лиза хорошо поет. Первая артистка!

— Отпустят — придем. У нас Свистунов артист. В цирке работал. Сам говорил.