Евгений Воеводин - Понедельник — пятница
- Название:Понедельник — пятница
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1976
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Воеводин - Понедельник — пятница краткое содержание
Те же проблемы — любви, дружбы, бережного отношения к людям, сердечной щедрости — составляют основу рассказов, публикуемых в этой книге.
Понедельник — пятница - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Значит, мать все-таки обманывала? Она изредка приезжала в Ленинград проведать внучку, но останавливалась не здесь, в своей старой квартире, а у подруги, и Храмцов обижался, нервничал, ссорился с ней. Зачем нужны эти демонстрации? Мать говорила: так ей удобнее. Люба вообще молчала, но он знал, что это ее вполне устраивает, и нервничал, и злился пуще прежнего. Впрочем, злись не злись, а ничего поделать нельзя, и холодно-вежливые отношения свекрови и невестки такими и останутся.
То, что мать приезжала сюда как в чужой дом, Храмцов заметил давно, и каждый раз отмечал это с болью. Будто бы она не прожила здесь столько лет. Даже если ей надо было взять чашку, она спрашивала разрешения у него или у Любы.
Впрочем, маленькая квартирка ничем не напоминала ту, старую. Что ж, поначалу Храмцов мог только удивляться Любиной энергии и умению устроить быт. Румынская кухня — люди годами стоят в очереди за этим гарнитуром, а она раздобыла его запросто. Мебель из ГДР. Тоже бог весть как исхитрилась купить. Ковры. Картинки и керамика на стенах. Всякие горшочки с прядями традесканции, хрусталь — ничего от старой квартиры. Вот мать и не может привыкнуть. Однажды мать спросила его о Ткачеве:
— Ты давно видел Васю? Как он?
— Давно. Все некогда.
Это было уже самооправданием. Моряку всегда некогда. Ведь знаешь же, сколько у нас времени на берегу?
— Жаль, — сказала мать. — Жена никогда не заменит друзей.
Он вспыхнул. Мать меняется все больше и больше, доброта уходит от нее — или так уж положено с годами? Он хорошо помнил Магнитку и то, как мать жалела, как согревала Любу. В дом привела, лишь бы охранить девчонку, и вдруг такой поворот! И, наверно, был у них, конечно же был какой-то разговор, после которого все так перевернулось.
Впрочем, и он тоже не все рассказывал им. Ничего не рассказал о последнем разговоре с Васькой. Поссорились не поссорились, но теперь он где-то далеко-далеко, будто в другом городе, и нет никакого желания увидеть его, посидеть, поболтать. Ведь снова начнется философия на вечную тему добра и зла, будто нельзя обойтись без нее. Да, они не виделись больше года, и Васька не знает, что родилась Аленка, и он, Храмцов, не знает, что нового у Васьки.
Он собирался в рейс. Мать тоже заторопилась — домой, в Днепропетровск, — и он вздохнул облегченно. Ему не хотелось, чтобы мать встречалась с Любой в его отсутствие. Лучше уж послать матери денег на дорогу, чтобы она приехала, когда Храмцов снова будет на берегу. Так ему спокойнее. Он проводил мать, ушел в рейс, вернулся — и вдруг вечером Люба сказала ему, словно подслушав его мысли:
— Ты не думаешь, что нам сейчас нужно больше денег?
— Больше, чем есть, я дать не могу.
— У нас ребенок.
— Ребенок сыт и в тепле.
— Ты не знаешь, сколько нужно для ребенка!
Этот разговор был ему в тягость, потому что Люба впервые завела разговор о деньгах, зная, что он действительно не может дать больше, чем зарабатывает. Конечно, когда сама Люба работала, им жилось легче, а теперь вот — ребенок… Люба была задумчива; казалось, она никак не могла решить, продолжать ей этот разговор или он бесполезен.
— Ты хотел пригласить друзей, — все-таки сказала она. — Я понимаю, столько времени в море… Но вот погляди.
— Что это?
Храмцов разглядывал ломбардные квитанции. Ей уже пришлось заложить кое-какие вещи. А шерстяной костюм сдан в комиссионку.
Храмцов испытывал странное ощущение — будто его мягко, но упорно укоряли. Впервые между ним и Любой встали деньги. Он положил свою руку на руку жены.
— Извини.
— Глупенький, — улыбнулась Люба. — Я же ни в чем не виню тебя. Наверно, я не должна была говорить тебе, как приходится крутиться. Но если ты можешь мне помочь… Привези мне штук триста или четыреста японских сеточек для волос.
— Зачем?
— Они там гроши стоят, между прочим…
— Не хватало только этого.
Люба промолчала. Через день она пришла и положила на стол деньги — вот, пожалуйста, приглашай гостей. Она продала свой костюм… Храмцов знал, что рано или поздно он сдастся и тогда Люба снова будет ласкова, оживлена, весела. Она будет убегать от него, крутиться вокруг стола, он поймает ее, и Люба будет смеяться: «Тише ты, медведь в посудной лавке». В такие минуты Храмцов не замечал, что Люба поддается ему снисходительно, а потом, поправляя растрепавшиеся волосы, глядит на него торжествующе и победно.
Никто ничего толком не знал. Зачем их вызвали? Несколько капитанов и помощников были срочно приглашены в пароходство и ждали начальника, волнуясь и скрывая волнение за шутками.
— А ты, брат, раздобрел.
— Он еще в мореходке норовил две порции ухватить.
— Бросьте, ребята, у меня это чисто нервное.
Наконец начальник пришел, пропустил всех в свой кабинет и коротко сказал:
— Направляетесь в Москву, командировочные получить сегодня, выезд завтра.
В Москву? Кто-то опять пошутил:
— А что? Москва — порт пяти морей.
Начальник пароходства качнул головой: нет, поедете работать за границу. Вот пока все, что он может сказать. Подробности в Москве, в министерстве.
Домой Храмцов пришел уже с билетом на московский поезд. Надо собираться, тут одним «рейсовым» чемоданчиком не обойтись.
— Как же так? — возмутилась Люба. — Не предупредив, не спросив даже вашего желания? А семьям, стало быть, сидеть здесь и куковать?
Он попытался объяснить ей, что сам ничего не знает. Возможно, речь идет о работе на Кубе. Он позвонит из Москвы сразу же, как все станет ясно. Люба была в ярости. Ну хорошо, она привыкла ждать, пока он в рейсе. А сколько прикажешь ждать сейчас? И так-то нет нормальной семейной жизни — «по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там». Она даже выкрикнула:
— Не мужчины, а лопухи какие-то! Вас вызывают, и вы, как солдатики, по стойке «смирно». Не война ведь, чтобы так обращаться с людьми.
— Люба… — тихо и счастливо сказал Храмцов. — Ну, что тебе?
— А ты ведь, оказывается, меня любишь!
Храмцова поразило, как бурно ответила Люба на известие о его новой работе. Грешным делом, по пути домой он думал: обрадуется. Еще бы! Эта работа сулит им определенные блага, да и сама она, быть может, сумеет съездить к мужу за границу. Как хорошо, что он ошибся и Люба бушует вовсю! «И так-то нет нормальной семейной жизни…» Такое она тоже говорила впервые.
— Я зайду к Ткачеву, — сказал Храмцов. — Надо попрощаться все-таки.
— Вот-вот, — усмехнулась Люба. — Неизвестно, когда теперь увидимся, а он — из дома…
— Но, Люба…
— Ладно, тебя ведь не переубедить. Хочешь идти — иди. Хочешь ехать — уезжай! Бессловесные солдатики! Ах, мы интернационалисты! Ах, мы должны помогать другим! А личная жизнь только на старости лет, да? Не хочу! Понимаешь — не хочу! И если у ваших жен заведутся любовники — пеняйте на себя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: