Фёдор Непоменко - Во всей своей полынной горечи

Он шел, и с каждым шагом все ощутимей, все весомей становилась ноша в его руке, она мешала чему-то, он тяготился ею, будто не торбу с картузом нес он, а все то, что осталось от отцовой жизни, чужой, нелепой и никому не нужной.

Дома его встретил Ангел — заюлил, заластился, побежал следом, волоча за собой цепь, принюхиваясь к холщовой котомке.

— Что, знакома, да? — остановился Толька.

Ангел осторожно обнюхивал торбочку. Влажные чуткие ноздри его уловили сырую затхлость буфетной кладовки, плесени и еще чего-то — давно забытого, летнего. Молодому хозяину показалось даже, будто собака узнает что-то, припоминает… Но уже в следующую минуту Ангел как ни в чем не бывало вильнул хвостом, взглядом упрашивая спустить с цепи.

— Эх ты, балбес лопоухий!

Толька отворил дверь сарая, кинул торбочку в угол на кучу брикета.