Антон Горшков - Молодость [Литературно-художественный сборник]

— Дядя, а у вас в бутылке не вода? Пить охота. Дайте глоточек.

— В бутылке? — поворачивается к нему незнакомец и что-то соображает. — В бутылке, говоришь? Да нет, пустая она. Сам, брат, выпил. Знал бы — оставил. Эка беда…

— Жаль, — вздыхает Миша. А зачем вы в нашу бригаду идете?

— Послали, вот и иду. Время, знаешь, горячее, хлеб убирать надо. Хлебушка каждому требуется.

— Кто работает, тому и хлеб будет, — спокойно отвечает Миша. — А вот воды я, дурной такой, не взял с собою. Хоть травку теперь соси.

И он срывает тоненькую былинку, что растет почти рядом с сидящим с ним гостем. Сует былинку в рот. Вдруг неожиданно морщится и плюет.

— Тьфу! Пахнет трактором.

— Почему трактором? — спрашивает человек, отодвигаясь от Миши.

Несколько минут оба молчат.

Вдруг Миша бросает былинку и говорит спокойно:

— Дядя, а сколько примерно мы с га возьмем? Пудов до двухсот натянем?

— Пожалуй что, — сдержанно отвечает ему собеседник. — Урожай-то господь… То-есть хочу сказать — урожай хороший. Будем с хлебом…

— А пить, — говорит Миша, — вот как хочется. Покурить бы теперь, что ли? Может тогда не так бы и жажда мучила.

— Это верно…

Человек сует руку в карман, но вдруг спохватывается.

— Курить то нельзя здесь! — строго говорит он. — Огонь заметят. Да и молод ты курить-то… Эх, а еще сторож! Пионер… Разве пионеры курят?

— Да я бы тихонечко…

Человек думает, соображает…

— Кури — твердо говорит он. — А я пойду.

— Да вы мне спички-то дайте, у меня спичек нет.

Человек снова задумывается. Потом решительно лезет в карман, достает коробок.

— На. Без меня покуришь.

— Нет, вы посидите, а я отойду в сторонку, — заторопился Миша. — Я сейчас…

Он встает и отходит. Папирос у него нет и никогда не было. Пошарив в кармане, вырывает он из записной книжки клочек бумаги, набирает сухой травы, вертит цигарку, зажигает ее. Спички украдкой сует в сапог. Тянет цыгарку неумело, быстро тушит ее, растирает тщательно каблуком и идет на место.

— Спасибо. Покурил я.

— Ну и ладно. А спички давай сюда.

— Извольте.

Миша лезет обеими руками в карманы, долго шарит, и, наконец говорит смущенно:

— Вот история!

— А что?

— Да спички я куда-то… Обронил я их, что-ли?

И снова обшаривает все карманы.

Ищет долго и суетливо.

Человек угрюмо стоит и ждет.

— Эх, — хмурится он, — чудачище ты! Медведь. Да они у тебя за пазухой.

С этими словами человек как бы в шутку обнимает Мишу.

Миша чувствует, как чужая горячая рука быстро обшаривает его. Становится жутко и неприятно. Чтобы избавиться от об'ятий, Миша быстро снимает пояс.

— Видите, кабы спички за пазухой были, так коробка бы выпала. Где я их обронил понять не могу.

— Хитер ты, — на минуту вспыхивает человек и вдруг смеется: — Ну, да ладно.

И он трогается вдоль межника. Миша осторожно за ним. Идут молча гуськом.

— Иди-ка ты спереди, — вдруг приказывает человек и решительно останавливается.

Останавливается и Миша. И тут они впервые встречаются в упор глазами. Строго и внимательно смотрят один на другого…

Человек зло усмехается.

Миша невольно вздрагивает… Потом берет себя в руки, говорит упрямо:

— Я сторож, мне полагается итти сзади.

— А!.. Это верно… Только какой ты сторож? Могу я тебя, знаешь… Убить могу…

— Да, — нервно смеется Миша. — Разве я с вами справлюсь? Только вы не такой, чтобы человека убить. Шутите…

— Шучу, парень, шучу. А вот ты, не знаю, шутишь ли. Больно ты умный… Колхозник…

Еще раз меряют они друг друга взглядом. Наконец, незнакомец медленно поворачивается и идет, ускоряя шаги.

Миша опять за ним.

Сгущаются сумерки. Одна за другой загораются звезды.

— Скорее бы до кургана дойти, — в волнении думает Миша, а сам не спускает с незнакомого человека глаз. А тот все набавляет и набавляет шагу…

Но вот и курган. Дальше Мише итти нельзя. Здесь — граница его поста.

Человек оглядывается.

— Чего ж ты стал? — злобно опрашивает он. — Идем?

— Идите сами…

— Сами… А что-ж и сам пойду… Прощай. Сторож ты какой, подумаешь…

— Прощайте…

Миша смотрит вслед удаляющемуся человеку и чувствует, как все сильнее и сильнее в груди бьется сердце. Он ждет, когда человек скроется, и сжимает в руке маленькую блестящую штучку…

Человек скрывается за курганом. Переждав еще с минуту, Миша глубоко вбирает в себя воздух и сует в рот металлический свисток.

Резкая трель внезапно рвет тишину.

А ответа не слышно…

— Неужели нет никого близко? — с испугом думает Миша и свистит снова — еще резче, еще раскатистей.

Тогда из-за холма неожиданно возвращается человек. Его не узнать. Его походка уже иная, сдержанная и напряженная.

— Бежать! — думает Миша, но человек приближается быстро. Миша точно врастает в землю.

— Вы чего же назад идете? — с испугом кричит он. Чего вам надо?!

Человек молчит, но ускоряет шаги.

Миша невольно пятится и вдруг, не выдержав, бросается бежать. Он слышит — человек гонится за ним. Настигает его… Почти над ухом раздается тяжелое его дыхание… Вот-вот обрушится он и ударит сзади… А быстрее бежать уже сил нехватает… Хоть падай…

И снова разливается по степи свист. И врезается в тишину конский топот…

Дед-об’ездчик!

— Стой! — гремит его грозный голос.

Человек шарахается в пшеницу, но железная рука конника уже крепко держит его.

— Стой, говорят тебе!

Дед проворно снимает с плеча винтовку…

Человек опускает голову и покорно останавливается…

Утром люди осматривают Мишин участок. У самой межи лежит бутылка…

— Вот она! — кричит Миша. Это та самая! Она не с водой, она у него с керосином была! И спички были при нем… Я… я заметил… А он…

Ласковый ветерок расправляет на Мишиной груди уже тронутый солнцем галстук. Загорелый, вихрастый Миша стоит и, чувствуя на себе десяток пристальных взоров, смущается. Улыбаясь, показывает белые, как пена, зубы и говорит тихо:

— Ну, мне на пост пора…