Антон Горшков - Молодость [Литературно-художественный сборник]

Свежий ветер культурной зажиточной жизни пришел в станицу.

Ст. Архангельская, Тихорецкого района, Колхоз «Путь Ильича».

Проезжей дорогой, мягко ступая по густой пыли, к огородам идет Василий Ефимович Ильенко. Идет с берега Кубани, где в уемистую, широкобортную баржу колхозницы грузят помидоры и матово-зеленый хрупкий перец.

С утра Василий Ефимович смотрел за погрузкой плодов. По работе ему не положено смотреть за этим. Но он смотрит. Смотрит внимательно. Даже придирчиво. Часто останавливает он колхозниц, заставляя подобрать упавшие из плетеной сапетки помидоры. Очень жаль их — с весны холеных, тугих плодов. Много сил и энергии положил Ильенко на то, чтобы вырастить их. Темные кубанские ночи да старенькая чуткая жена Ульяна Григорьевна знают о том, сколько дум передумано о колхозном большом огороде…

…Многоводными шумными веснами бурная около их станицы Кубань вскипала, выходила из берегов и заливала огороды. Гибла капуста, гибли помидоры, гибли баклажаны. Колхоз терял большой доход. Договоры с консервными заводами оставались невыполненными. Слаба, значит, и мощь колхоза. Много думал об этом старик Ильенко.

Позапрошлой весной с лучшими ударниками колхоза начинает Ильенко строить по-над Кубанью дамбу. Строили быстро и дружно. Когда стала подниматься налившаяся весенними водами Кубань, серые бушующие волны, бессильно омывая бока дамбы, проходили уже мимо колхозных огородов.

Василий Ефимович не хотел успокоиться на том, что капусты снимали с одного гектара по шесть тонн, а перца по пять, и в прошлом году начал новое дело. По решению правления колхоза взялись за стройку водопровода на землях, что лежат у высоких берегов Кубани. На 27 метров вверх провели водопроводную трубу для поливки огородов. Впервые огороды садились не на низинах. Земля стала себя оправдывать. Старик Ильенко не ошибся. Капуста в этом году дала свыше 8 тонн с га, а перец — 10 тонн.

…Василий Ефимович идет по огороду. Грузно наливаясь, поблескивая фиолетовыми боками, гнутся к земле баклажаны. Их стройные ряды уходят далеко к глиняным крутым обрывам над Кубанью.

Нагибаясь, старик поворачивает листья кустов, внимательно осматривает — нет ли мошкары, гусениц. Когда он попадает на участок капусты, лицо его проясняется. Он, улыбаясь, щупает тугой, крепко связанный узел хрустящей капусты. Обилие колхозного огорода, солнечный осенний день радуют старика, хотя и ноют старые кости.

Радоваться есть чему. Сейчас колхозники получают на каждый заработанный трудодень по 8 килограмм овощей. В этом большая заслуга и Василия Ефимовича Ильенко.

Когда на пути возникали преграды, когда колхоз качало на ухабах неполадок, Ильенко вспоминал совсем еще недавние годы, и, сжав губы, брался еще упорнее за дело. Были тогда в нем два могучих чувства: ненависть к старому и вера в будущее.

И знали все в колхозе: за что возьмется Ильенко — сделает, не выдаст.

«Не выдаст старый. Никому не даст в обиду, как не выдал, не продал он своих — старейших красных партизан в станице в девятнадцатом году. Привязали его к тополю около церкви оголтелые белые гарнизонщики, били его до полусмерти, изгалялись, обдавая пакостью, бабы… Вот они стоят, шелестят над головой, тополя близ церковной ограды. И он привязан к стволу, и веревки режут тело. Подходит рычащая кучка баб — конец! — Свистит увесистая цегла, стукает в лицо. Соленая горечь во рту, с кровью падают зубы».

— «Та невжели ж то було? Да, було» [1] Владимир Ставский «Разбег». .

…Ильенко снимает с головы широкополую соломенную шляпу и приглаживает редкие поседевшие волосы. Он говорит о своей семье:

— Богатая у меня семья. Шесть сынов, одна дочка, да у каждого сына — невестка, да у каждой невестки — дети. Так, ей богу, даже путаюсь, кого как зовут. — Он улыбается. Около маленьких черных глаз собираются веселые морщинки. Ну, а живем мы и будем жить так, как никогда не жила на Кубани ни одна казацкая семья!

Григорий — третий сын Ильенко. С малых лет он тянулся к ремеслу. Учился кое-как, урывками: в кузне, в шорной мастерской. По годам ему не пришлось в девятнадцатом партизанить с отцом и старшими братьями. Но после, когда начались артели, Григорий вместе с отцом в своей Васюринской станице становятся организатором Соз'а.

До весны он работал в шорной мастерской, но когда колхозу пришлось тяжело и срывался весенний сев, Григорий, посоветовавшись с отцом, пошел в бригаду.

Тут он работал на буккере. А с ним погонычем — сынишка. Гришкой тоже звать. Пионер он.

Трудный был сев. Отощавшие кони — дело кулацких сынов, пристроившихся в колхозе конюхами. Но и после, когда кулаков выгнали, дурно обращались с конями сами колхозники. Все привыкли: ничего, мол, с этой «худоконной» не поделаешь.

И нормы не выполнялись.

Тогда решил Григорий доказать, что нет «худоконки», а есть варварское отношение к коню. Вставал рано, чистил коней, кормил. Нажал на правление, долго тормошил его и добился. Добился того, что кормов кое-как достали.

Утрами вместе с ним подле коней возился сынишка. Кони Григория, во-время накормленные и напоенные, заметно выправлялись. И вот вскоре Григорий стал выполнять нормы. Глядя на Григория, выправлялись один за другим и прочие колхозники. Ну, и результат: первая бригада, где работал Григорий, своевременно и полностью завершила сев. Григорий заработал звание ударника.

С первого дня уборки правление колхоза поставило Григория бригадиром 7-й бригады, потому что бригада — отстающая.

Но пошла косовица, и новый бригадир растерялся: не смог схватить десятки мелочей. И тут завязывается узел дружбы Григория со старым бригадиром Ивко.

В девятнадцатом, вместе с первым комиссаром Васюринской станицы Андреем Ивко, был привязан к тополям его друг по партизанскому делу Василий Ефимович Ильенко. Над ними долго издевались белогвардейцы, издевались станичные кулаки. Издевались за то, что они пошли за большевиками. Ивко расстреляли, Ильенко случайно уцелел.

Присмиревшие и не положившие оружия кулаки думали: конец теперь дружбе Ивко с Ильенко. Да ошиблись. Имя Ивко стало фамилией колхоза, а дружба двух семей снова скрепилась в лето девятьсот тридцать третьего.

Благодаря внимательной помощи Ивко, Григорий стал увереннее. Его глаз стал острее, и лучше видеть. Бригада почувствовала руку своего молодого руководителя.

Шла косовица. Анна Хобля работала на копнении. Бригадир примечал: часто Хобля норовит в сторонку. Раз застал ее спящей под копной. На общем собрании бригады Григорий предупредил:

— Хобля Анна, этого больше дозволить нельзя! Прекращай, если хочешь работать заодно!