Зигмунд Скуиньш - Внуки Колумба

Наконец начальник положил трубку и с глубоким вздохом откинулся на спинку стула. Все внешние признаки показывали, что он утомлен и в плохом настроении. Эти телефоны и чернильницы, горы бумаг и многочисленные посетители высосали из него все силы, а тут на его голову свалился еще какой-то Тилцен. Ему ведь и так хватает всяческих неприятностей.

— Послушайте, Тилцен, — заговорил начальник надломленным голосом глубоко огорченного человека. — Ну что вы там натворили? Мы приняли вас на работу, несмотря на то, что вы несовершеннолетний. У нас и так из-за вас куча осложнений. А вы еще позорите коллектив!..

«Так и есть, — Липст хрустнул косточками пальцев. — Сейчас меня уволят. Этого следовало ожидать. Хоть бы он поменьше распространялся…»

— Почему так получилось, — распалялся Мерпелис, — об этом можете мне не рассказывать. Причины известны: алкоголь, распущенность, нигилистическое равнодушие…

«Аптекарь» все ему рассказал…»

— Беда в том, что поначалу у нас с такими разгильдяями слишком много нянчатся, а потом отдают под суд и приходят в изумление — откуда, мол, такие берутся? Церемониться с вами нечего и незачем…

«Крышка. Уволят как пить дать…»

Начальник взглянул на часы, насупил брови и умолк. Он торопливо достал из ящика стола небольшой листок бумаги и подал Липсту.

— Заплатите и впредь не безобразничайте. Некрасиво!

Липст разинул рот. Он ничего не понял. До сих пор речь начальника кружила по строго определенной орбите, как мячик на резинке. Последние слова — неожиданный скачок в сторону. Платить? За что? Кому?

— Штраф?

— Нет, молодой человек. Милиция предлагает вам в течение пяти дней уплатить сорок два рубля и семьдесят пять копеек за разбитую витрину. Возьмите повестку. Неужели вы не могли найти развлечение поприличнее? Ну, все! Сейчас я тороплюсь. Поговорим в другой раз.

Чему тут радоваться? Липст ожидал атаку с фронта, а удар пришелся в спину. Какая, по сути дела, разница? Еще одной бедой больше, вот и вся радость. Еще бы! Сейчас он только о том и мечтает, как бы выложить кассиру в банке сорок два рубля из своего толстого кошелька. И именно теперь, когда у него и так петля на шее. Что делать?

Липст помял в руках повестку и пошел обратно в цех.

Навстречу бежит коридор. Вверх бетонным винтом уходит лестница. Снова коридор. Люди. Людей все больше. Липст комкает повестку.

Кто-то остановил его.

— Погоди-ка, Липст. Ты в клуб?

Это Робис. Он сунул Липсту в руки скатанную афишу.

— Приколи на доску объявлений, будь добр. Мне некогда.

— Что ты сказал?

— Приколи на доску объявлений…

— Ах, приколоть? Ладно. Приколю.

Липст даже не взглянул на афишу. Что для него афиша, если в другой руке повестка из милиции. И вообще он эту мазню приколол, оказывается, вверх ногами. Так все же оставить нельзя. Брак надо исправить.

Липст равнодушно взглянул на размалеванный лист бумаги. Однако и этого вскользь брошенного взгляда хватило, чтобы вызвать мгновенный взрыв в душе. Ведь тут изображена она, это ее изображение занимает почти половину афиши!

Юдите улыбается прохладной улыбкой Джоконды. На голове у нее легкомысленная шляпка, тело в облаке воздушного шелка, на ногах — туфельки с остро заточенными каблучками. Это она!

«Рижский Дом моделей устраивает в Центральном доме культуры вечер демонстрации мод, — читает Липст. — Вторник, начало в 8.30 вечера».

Завтра… Старый пижон в куцем пальто испарился из памяти Липста. Исчезла и долго нывшая обида. Юдите нашлась! Завтра в восемь вечера она будет в Доме культуры! Ему стоит только пойти туда, и он опять встретит Юдите, будет видеть ее, будет рядом. Он сделает это! Почему бы ему не пойти туда? Почему?

Тут Липст очнулся. «Идиот несчастный, ну что ты расфантазировался! Разве у тебя есть приличные брюки? Разве у тебя хватит денег на билет? Ты не в состоянии заплатить даже за стекло по требованию милиции. Да, Липст Тилцен, теперь испей до дна чашу возмездия. Подведи черту и подбей итоги вчерашним глупостям. Хороший урок тебе на будущее!»

Липст убит. Он медленно поворачивается спиной к афише и деревянным шагом идет в цех. В коридоре его ждет Угис.

— Ты, Угис, можешь не разговаривать. Это дело твое. Только послушай, что я тебе скажу. Ну, послушай хотя бы!

И Липст выложил все: про брюки, про вчерашнее, про милицию. Все, все. Даже про Юдите. Подробно и не щадя самолюбия. Он говорил о своих невзгодах с таким чувством, будто сбрасывал балласт с теряющего высоту аэростата. Да, так нужно, чтобы вновь обрести равновесие.

Угис слушает, его охватывает оживление, то самое, с которым он в первый день показывал Липсту, как ставят велосипедные цепи. Он с серьезным видом почесывает подбородок и расхаживает взад-вперед.

— Липст, — заговорил Угис. — Ты не вешай носа! Сейчас дела твои плохи, но ты возьмешь руль и повернешь все как надо.

— Это легче сказать, чем сделать.

— Нет! Это просто, как дважды два. Надо только захотеть. Железно! Я помогу тебе. Деньги ты можешь взять хоть сию минуту.

— Спасибо, Угис!

— Все будет в порядке, поверь мне. Вместе-то мы уж что-нибудь придумаем.

Угис произнес это столь убежденно, что не поверить ему невозможно.

— Теперь давай поедим, — добавил он, разворачивая сверток с румяными булочками. — Тебе надо поесть. Ты стал тонкий, как почтовая марка.

— Спасибо, Угис. Не хочется.

— Ешь, ешь. Я тоже буду. Понимаешь, не вышло на этот раз до конца с китайским наказанием. И я нарушил обет молчания. Но ведь были объективные причины, правда?

Они принялись уплетать булочки.

— Да, знаешь, что я хотел тебе сказать, — вспомнил Угис. — Теперь это не подлежит сомнению: в цехе будет свадьба. Робис женится на Ие.

Угис снабдил Липста не только деньгами, но и надеждами.

В какой именно момент Липст обрел надежды, сказать трудно. Деньги он получил на следующее утро.

— Условия такие, — предупредил Угис. — Прямо с завода ты идешь платить за стекло, а потом — ко мне в общежитие. Если я еще не приду с работы, ты подождешь. Ясно?

— Хочешь своими глазами видеть квитанцию? — улыбнулся Липст.

Угис поперхнулся, уши его трогательно зарделись.

— Зачем ты так говоришь? — смущенно заморгал он белыми ресницами. — Ты мне друг, и я тебе полностью доверяю. Но есть одно важное дело. Приходи обязательно!

— Ну ладно, — согласился Липст. — Приду.

Общежитие находилось примерно на полпути от завода к центру в тихом, мощенном булыжником переулке. Древнее продолговатое деревянное здание неопределенного цвета. Чтобы попасть в него, надо пересечь небольшой дворик. Осенние дожди превратили зеленую мураву в огромную грязную лужу, и старый дом напоминал неуклюжую баржу на якоре. Это впечатление усиливали дощатые мостки, проложенные дворником от ворот до двери. Рядом катит воды могучая река, плывут гордые, большие корабли, а старая баржа зашла в тихий затон, чтобы дожить свой век, принося, пока возможно, пользу людям.