Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Самым привлекательным в утомительной и трудной работе сестры-обследовательницы было для Лели то, что она всегда видела результаты своего труда. Она не могла скрыть радости, когда, доставив завалявшееся на почте, не востребованное долго письмо или привезя сведения о том, что райсобес отправил в дом отдыха мать больного, узнавала от врача, что душевное состояние больного резко улучшилось. Она работала не только ради денег, хотя и нуждалась в них. Ее энергичная натура искала деятельности, Леля работала лучше других сестер-обследовательниц, должно быть, оттого, что живя одиноко, она была полна нерастраченного чувства женской заботливости и всю ее отдавала незнакомым, нуждавшимся в ней людям.

Но для Виктора Дмитриевича она подыскивала сегодня вещи с особой, нежной заботливостью, приносившей несказанную радость ей самой.

Не один Мещеряков беспокоился о предстоящей выписке Новикова. Не зная еще, как отнесется к этому Виктор Дмитриевич, Леля решила купить ему из своих маленьких сбережений крайне необходимое и стала теперь особенно экономна во всем. Впервые в жизни познала она, как сладок хлеб, если без масла он только потому, что тебе надо сберечь копейку для дорогого человека.

Леля ничего не говорила об этом Виктору Дмитриевичу. Она не была уверена, что прежняя его жена не вернется к нему. Лелю не страшили обывательские сплетни и насмешки, что она останется лишней. С самолюбием она справится, но вот с сердцем, — с ним легче справиться, пока все спрятано в нем еще глубоко, пока чувство еще не вырвалось наружу.

После долгого выбора купив хорошее трикотажное белье, Леля поехала в консерваторию, разыскала Веру Георгиевну. Не без опаски она ожидала, что в ответ на ее сообщение пожмут плечами и скажут: «Да, когда-то работал у нас. А какое теперь нам дело?»

Но, к ее радости, оказалось иначе. Вера Георгиевна живо заинтересовалась сообщением, начала подробно расспрашивать, как добраться до больницы, когда там приемные дни, что можно привезти с собой и что именно надо, чем и как лечат Виктора Дмитриевича. Провожая Лелю, она поблагодарила ее:

— Очень хорошо, что вы сообщили нам. И надо было сделать это раньше. Ну спасибо, спасибо...

Прислушиваясь к доносившимся из классов звукам роялей, скрипок, поющих голосов, Леля представила, как каждое утро проходил по этому коридору Виктор Дмитриевич... Наверно, он до тех пор не избавится от чувства чего-то утраченного, пока не вернется к музыке. До тех пор ему нужна будет ее помощь. А потом?.. Но об этом она уже не хотела думать, ей не позволяло сердце, полное заботливой, почти материнской любви.

Из консерватории Леля поехала в домоуправление, получила там необходимую справку и надумала зайти к Асе, не совсем даже сознавая — зачем? Вероятно, хотелось посмотреть, что представляет собою Ася, и понять, почему она отказалась от свидания с Виктором Дмитриевичем.

Был уже вечер. От близости воды воздух над Островами, как всегда в сумерки, повлажнел. Слышался упругий, густой шелест листвы под легким ветром со взморья.

Ася встретила Лелю приветливо, но несколько удивленно: чем вызван приход сестры-обследовательницы?

— Виктору Дмитриевичу скоро начнут специальное лечение и потом выпишут... Вам не хочется видеть его? — спросила Леля, внимательно рассматривая Асю.

Устало проведя рукой по бровям, Ася со стойкой но, видно, трудно дающейся ей твердостью сказала:

— Нет, нам не надо встречаться... Наша встреча не поможет ему...

Леле стало грустно. Без малейшего притворства ей было жаль, что так вот глупо, из-за водки, испортилась, разошлась жизнь двух хороших людей.

Ася предложила чаю и сказала:

— Вы ведь не знали Виктора Дмитриевича в хорошие дни. А я знала. И от этого мне еще тяжелее и больнее, чем вам и любому врачу.

Задумчиво помешивая ложечкой в стакане чая, она вспомнила свои счастливые дни. Но над ними брало верх то страшное, что было связано с пьянством Виктора, — поиски его ночами по пивным, обман с лечением, кража платьев, гнусная ревность. Это страшное и вытравило в сердце Аси и надежду и веру. Она снова отказалась от встречи и предложила только материальную помощь. Леля ответила, что денежная помощь не нужна.

— Он сейчас работает. На заработанные деньги сегодня купили ему белье.

По голосу Лели, по ее застенчивому волнению, от которого вздрагивали ресницы и уголки губ, Ася — истинно женским чутьем — догадывалась, что, видимо, не только официальная обязанность сестры-обследовательницы и не обычная служебная забота о больном привела в ее дом эту молодую и чем-то очень симпатичную женщину.

Ася пытливо присматривалась к смущавшейся Леле... Неужели она могла полюбить Виктора? Хватит ли у нее сил бороться за него? Странно, конечно, полюбить человека в психиатрической больнице. Но много странного бывает в любви... Лишь бы любовь ее не была слепой. Да нет, какая тут может быть слепота? Ведь ей не на что рассчитывать. Он — бездомный, опустившийся человек... Очень сильна должна быть любовь, чтобы поверить сейчас в такого человека, как Виктор.

Прощаясь с Лелей, она сказала:

— Приехать я не могу... не верю... Но он — хороший. И талантливый. Мог бы многое сделать. Он нужен людям... Я искренне хочу ему большого счастья... Женщина, которая, может быть, полюбит его... очень мужественная женщина...

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Последними отблесками лета вспыхнули в листве оранжево-красные гроздья рябины — предвестницы осени. Ягоды, напитанные терпкой, вязкой горечью, ожидали морозца.

Виктор Дмитриевич с нетерпением тоже ожидал зимы — к этому времени должно закончиться лечение.

В лечебных мастерских он познакомился со многими рабочими, близко сошелся с монтером Колей Петровым. Коля оказался хорошим товарищем. А Виктору Дмитриевичу нужна была сейчас дружеская поддержка, чтобы не впасть в уныние. После поездки к Асе Леля некоторое время избегала его, давая улечься волнениям, тревогам, раздумьям. Он же воспринял это по-своему: Леля испугалась.

Ему казалось — и врач тоже забыл о нем. Но Мещеряков ни на один день не оставлял его без внимания.

Забрав из канцелярии паспорт Виктора Дмитриевича, Мещеряков поехал к капитану Батурину. Тому понравилась идея Алексея Тихоновича об организации больницы-колонии:

— И мы помогли бы вам на деле... Интересно, что пример Новикова покажет... Сколько тогда таких, как Новиков, можно было бы по-настоящему возвратить в жизнь!..

В больницу уже несколько раз звонила Вера Георгиевна. Она даже приезжала, но Мещеряков пока не давал ей свидания с Виктором Дмитриевичем. Вера Георгиевна предложила взять его работать в музыкальную библиотеку, но Алексей Тихонович сумел убедить ее, что думать о возвращении Новикова к музыке — слишком рано.