Михаил Лев - Если бы не друзья мои...
- Название:Если бы не друзья мои...
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Лев - Если бы не друзья мои... краткое содержание
В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Если бы не друзья мои... - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Что же делать?
Савицкий уже направился было назад к опушке леса, когда послышалось гудение автомашин, поднялась стрельба из немецких винтовок, автоматов, застрочил пулемет.
— Стало быть, это не партизаны, — сказал Завьялов. — Прибыли, видимо, немцы и полицейские из разных гарнизонов, не знающие друг друга, они не разобрались, кто мы, и это нас спасло.
Мы поспешили в лагерь. В пути нам встретилась группа партизан вместе с командиром разведки Василием Боровским, впереди шагал Костя Данилов.
— Глядите, — закричал он, — вот они! А мы уже вас похоронили… Ну, сейчас мы сыграем немцам плясовую, знатное будет угощение…
По мягкому мху между кустами и деревьями быстро пробирается один связной к другому, осторожно и бесшумно переступая обутыми в лапти ногами, — малейший шорох может нарушить царящую кругом тишину, — и передает:
— Из деревни вышли и идут сюда пять солдат.
— Наблюдать за деревней, — следует приказ.
И снова шепот:
— Двигается взвод, человек двадцать пять, с ними пулеметчик и, кажется, два автоматчика. В середине две подводы.
Костя пробует заручиться согласием командира:
— Одна лошадь — моя.
— Тише! — сердится Боровский. — Сумеешь взять — будет твоя.
Пятеро немцев проходят мимо, никто их не трогает. Они насторожены и внимательны. Тут не поле, опасность скрывается за каждым деревом, за каждым кустом. Вдруг они остановились и прислушались. Шорох? Нет, тихо, спокойно кругом…
Началом действий партизанской засады служит не команда «огонь!» и не вспышка ракеты в воздухе, выстрел командира — сигнал к атаке. Так было и на этот раз.
Как только завязался бой с приблизившимся вражеским взводом, гитлеровцы, находившиеся в деревне, открыли в нашем направлении огонь из миномета, но бил миномет наугад, и потому у нас потерь не было.
От взвода немцев в живых остались немногие. Костя захватил не одну, а двух лошадей, вместе с подводами, груженными крестьянским добром. К его огорчению, это были высокие, холеные артиллерийские кони и для верховой езды, в особенности разведчику, не годились. Награбленные вещи Боровский приказал вернуть крестьянам, а коней отвели в партизанский отряд, имевший пушку.
Спустя два часа мы снова были в той самой деревне, откуда бежали утром. Как нам рассказали, немцы арестовали членов семей партизан — больше тридцати крестьян сидело под охраной на двух грузовиках. Копыловского, хозяина дома, где мы ночевали, комендант приказал расстрелять тут же, в деревне, перед всем народом.
Стоял Копыловский с опущенной головой возле грузовиков. Комендант торопил полицейских с расправой:
— Шнеллер! Шнеллер!
Но вдруг неожиданно началась перестрелка, охрана, окружавшая грузовики с арестованными, разбежалась. Не теряя времени, крестьяне спрыгнули с машин и скрылись кто куда.
С ними бежал и Копыловский.
РАЗВЕДЧИКИ
На исходе дня мы отправились в лагерь. Я был полон нетерпения: хотелось как можно скорее увидеть вновь обретенный родной дом, увидеть его обитателей.
Если верить Косте, я, кажется, выдержал сегодня первый экзамен. По дороге он мне, между прочим, заявил:
— Видимо, немцы обошлись с тобой не очень ласково, ты их, оно заметно, не слишком любишь. При таких чувствах самое верное — иди в разведчики. Трудная, но веселая работенка, а парни у нас один к одному.
В лагере было пятнадцать шалашей. Изнутри их устилали еловые ветки, чтобы теплее было спать, в середине — огороженное место для костра, который поддерживался всю ночь, а возле него всегда стояло ведро воды — как только послышится гудение самолета, можно сразу же залить огонь. Оружие было составлено в пирамиду у выхода и охранялось часовым.
В центре лагеря находился штаб, вблизи от него располагались разведчики и комендантский взвод, в обязанности которого входило следить за порядком в лагере, нести днем и ночью караульную службу.
Мы были надежно скрыты в глубине густого лесного массива, место было сухое, недалеко протекал лесной ручей. До больших дорог далеко, до ближайшей деревни не меньше трех километров.
Из населения никто не имел доступа в лагерь, и хотя многие крестьяне догадывались о его местонахождении, на моей памяти не было ни одного случая, чтобы местный житель нас предал.
Жизнь в лагере требовала многих предосторожностей. Ранним утром и вечером, когда звуки разносятся далеко, было запрещено заготовлять топливо, рубить мясо. Зазвучит ли где-нибудь песня, затеется ли громкий разговор, раздастся ли смех — мгновенно на месте происшествия появляется комендант лагеря Иосиф Ломако. Обычно скромный и сдержанный человек, он приходит в ярость и поднимает страшный шум, гораздо больший, чем тот, что привлек его сюда. Разведчики, конечно, чаще, чем все другие, вызывают его недовольство. В их шалашах по вечерам собираются друзья, которые зачастую по нескольку дней не видятся друг с другом. Возбужденные и веселые, они с увлечением рассказывают обо всем, что произошло с ними в дни разлуки. А рассказать есть о чем.
В этот вечер среди разведчиков не прекращались разговоры о засаде. Настроение было приподнятое. Женщины, не принимавшие участия в операции, приготовили превосходный ужин — мясо с картошкой. Только ощущалась нехватка соли да мало было хлеба.
Вскоре стали собираться «гости».
Часовой у входа сообщил:
— Внимание! Сюда идет Кирик. Странно — он почему-то не свистит… Видать, получил головомойку от Ломако.
Я повернул голову, чтобы посмотреть на Кирика, о приходе которого так торжественно возвестил часовой.
В шалаш вошел мальчик лет десяти. Нос у него с горбинкой, брови густые, сейчас они хмуро сдвинуты; руки засунуты в карманы поношенных галифе, на ногах новенькие сапожки, густо смазанные жиром.
— Что же ты, Кирик, — заметил Костя, — где твой «добрый вечер»?
Мальчик что-то буркнул под нос и по-мужски крепко пожал каждому руку. Не поздоровался он только с Даниловым.
— Не грязные ли руки у Кирика? — Костя явно ехидничал. — Он что-то боится показать их мне… Глянь-ка сюда, Кирик! Видишь, какой компас? Только сегодня раздобыл у фрица, возьми, я тебе давно уже обещал…
Кирик взял компас, но злиться не перестал: он не мог простить Косте, что тот не взял его сегодня в разведку.
Видя, что все попытки помириться с Кириком ни к чему не приводят, Костя перешел в наступление:
— У тебя тут отец без малого комендант да три брата. Можешь идти к ним ночевать… И вообще, знаешь, комиссар приказал не пускать к нам в шалаш посторонних. Мало ли что нам, разведчикам, известно, мало ли о чем мы разговариваем…
Кирик надул губы — вот-вот расплачется. И тогда Костя схватил его за руку и привлек к себе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: