Владимир Чекменев - Оторвановские новости

В другой комнате послышался стук. Анисья замахала руками на Никиту. Мол, хватит, замолчи, дочь с зятем проснулись.

За завтраком все долго молчали, и Моторин понял, что его утренняя перебранка с женой не осталась тайной для домочадцев.

Первыми вылезли из-за стола Лариса и Сергей. Они вышли с детьми на улицу. Никита продолжал нехотя жевать, хмурился, старался не смотреть на Анисью. И… вспомнил, как она понравилась ему.

Пришел Никита ранним утром на пруд. Кругом ни души. Вода чистая, не колышется, не морщинится. Он разделся в тальнике и хотел выйти на песок, но заметил на противоположном берегу в прогале между кустами девушку, задержался, отстранил от лица ветку. Анисья Ктобова. Она подняла над головой руки, снимая платье, обнажились широкие бедра. До этого Никита не считал Анисью дурнушкой, она казалась ему обыкновенной девушкой, такой же обыкновенной, как и другие девушки, мимо которых он проходил, не засматриваясь на них, не находя в них ничего особенного. Но у пруда… Никита был поражен красотой ее фигуры.

Анисья повязала голову косынкой, тщательно подоборала под нее светлые пряди волос, огладила себя, потянулась, поправила выпрыгнувшую из лифчика грудь осторожно спускаться к воде. Никите никогда не приходило в голову, что у Анисьи может быть тонкая талия. Деревенская девушка, на лицо непримечательная, а стройностью не уступала красавицам — артисткам, которых показывали в кино.

Анисья обняла воду и поплыла в сторону Никиты замечая его. Треснула сломанная в руке ветка, сердце билось часто, гулко. Напало на Никиту озорство. Он раздвинул тальник и побежал, упал в воду, устремился навстречу Анисье. Она повернула назад. Но он быстро догнал ее.

— Предположим, ты тонешь, а я хочу спасти тебя! — шутил Никита и старался поймать девушку. — А за спасение поцелуй!

Она смеялась, усиленно бултыхала ногами, обдавая его брызгами, старалась уплыть. Никита отфыркивался, отбрызгивался ладонью. Он поднырнул под Аннсью, схватил ее; вынырнув, потянул к себе, часто перебирая в воде ногами, чтобы удержаться на поверхности.

— Пусти. Я устала… действительно могу утонуть.

— Не позволю, спасу.

Никита ощутил дно. Вода едва касалась его подбородка, Анисью она могла накрыть с головой. Девушка барахталась в его объятиях, старалась вырваться. Он поймал губами ее губы и, не отрываясь, пошел на мель.

— Нахал! — задыхаясь, сердито проговорила Анисья, когда Никита отпустил ее. Она вышла из воды по пояс, но тут же присела.

— Глупой… Пора бы поумнеть. Бессовестный…

— Прости, не сдержался. Красивая ты…

Она помолчала, медленно приблизилась к берегу.

— Уходи, мне надо одеваться.

— Красивая ты, — повторил Никита. — Только сейчас узнал.

— Плыви отсюда, мне холодно.

Он сильными бросками поплыл к своему берегу. Вышел на сушу, оглянулся. Анисья стояла одетая. Она погрозила ему кулаком и пошла.

С тех пор Никита стал бегать за Анисьей Ктобовой. Но ему никак не удавалось остаться с ней наедине. Однажды он увидел, как она пошла в магазин. Стал под кустом акации, обдумывая, как задержать ее на обратном пути.

На пешеходной дорожке показалась Анисья. Когда она стала приближаться к амбару, Никита вышел из палисадника, приветливо улыбнулся.

— Подожди минутку, дело есть.

Она остановилась, попятилась.

— Говори, я слушаю.

— Не будем же мы стоять посреди деревни…

— Ну? В чем дело?

Никита взял ее за руку.

— Понравилась ты мне. Во сне вижу… Давай поженимся.

Анисья вырвалась, отступила.

— Но-но! Давай без рук…

Не обращая внимания на ее недовольство, он зашептал:

— Как стемнеет нынче, приходи за деревню, к обрыву. Я тебя там ждать буду.

— Никуда я не приду. — Анисья засмеялась, быстро вышла из-за амбара и помахала рукой: — Счастливо оставаться!

Хотяона и отказалась от свидания, вечером Никита все же пошел к обрыву. Чем черт не шутит. Вдруг Анисья появится. Но напрасно он надеялся на черта, он не пошутил, и девушка не появилась. Тогда Никита решил пойти к дому Ктобовых. Открыл калитку, прошел через сад к освещенному окну. Оно было занавешено наполовину. Анисья сидела за столом перед зеркалом, расчесывала волосы и улыбалась. Никита сорвал висевшее над ним яблоко, вытер его о пиджак, откусил, продолжая наблюдать за Анисьей. Она посмотрела на часы и опять улыбнулась. Матери ее не было видно. Решил убедиться, дома она или нет. Перешел к кухонному окну. Мать Анисьи жарила на тагане картошку. Запахло вкусным. Никита доел яблоко, вернулся к окошку, за которым находилась девушка, потихоньку постучал ногтем по стеклу. Анисья подошла. Он махнул ей рукой, сказал вслух:

— Выйди на минутку…

Она отрицательно покачала головой и закрыла окно занавеской. Никита выбрал яблоко покрупней, впился в его зубами. Прошло минут десять. Он продолжал стоять у окна. Занавеска зашевелилась, и показалось лицо Анисьи. Никита опять махнул ей рукой, занавеска тут же опустилась. Прошло ещё минут двадцать. Он подошел к кухонному окну, но и оно было занавешено. Поднялся на крыльцо, сел на скамейку, закурил. В сенцах загремело, наружная дверь приоткрылась и послышался шепот Анисьи:

— Иди домой. Поздно уже, мы спать ложимся.

Никита встал.

— Не бойся, выйди.

Она поколебалась, вышла, но дверь за собой не закрыла. Он зашептал:

— Не могу без тебя… Нравишься… — И обнял ее.

Анисья дернулась, потянула его от себя за волосы на затылке, отвернулась.

— Отпусти. Говоришь, нравлюсь, а сам как медведь… Домой мне надо. А то мама выйдет… Завтра вечером приду… к обрыву.

— Не обманешь?

— Приду. Жди.

После ухода Анисьи Никита долго стоял в саду, вышел оттуда, когда в доме Ктобовых погас свет.

Не спал всю ночь. "Придет или нет?" — мучил его один и тот же вопрос. Хотелось верить ей, но не верилось.

Но Анисья не обманула, пришла.

От обрыва он всю дорогу нес ее на руках. Она счастливо смеялась, обхватив его за шею, прижималась к нему, целовала в губы, в глаза, в нос… Им никто не встретился. А может, они не видели встречных, потому что ничего не замечали, кроме друг друга, к тому же было темно.

— Ты устал? Опусти меня, а то уронишь, — сказала Анисья.

Но Никита продолжал нести ее…

— Когда же расходиться будем? — прервала жена размышления Моторина, с улыбкой глядя на него.

Он помолчал, отпил из бокала молока, ответил:

— Повременить надо. На примете у меня пока подходящей бабенки нет. Подыщу, тогда… Но если у тебя кто есть, можно поторопиться.

— Поторопись, поторопись. — Анисья засмеялась, придвинулась к мужу, обняла его. — Бедовый ты у меня. Что ни день, то приключение. Картину вот купил. А она нам совсем ни к чему…

— Не покупал я ее, — сказал Никита. — Ума не приложу, как она попала ко мне.