Георгий Лезгинцев - В таежной стороне

— Контрабандным путем ввел государственные работы.

— Что?! — изумился Степанов.

— Изъял людей из подчинения артели и стал ими командовать через голову правления, фактически отстранил, от дел председателя. Поставь себя на минуту на место Пихтачева — как бы ты себя чувствовал, а?

Степанов на миг задумался и ответил:

— Артель отжила свой век — россыпи все выработаны, а рудник будет государственный. Я только указываю старателям их новое место.

— Если Пихтачев от старателей это место загораживает двумя руками, то ты, наоборот, взашей толкаешь. А нужно, чтобы старатель сам пришел к нам.

Степанов нахмурился, глубокие вертикальные морщины на его переносице стали еще глубже, но он слушал не перебивая.

— А ты влезь в шкуру старателя и погляди на рудник его глазами. Пока не видно больших перемен, подготовительные работы ведем пилами, кайлами да лопатами, как и на старанье. Машин и механизмов тоже не видать, облегчение человеку в работе не наступило, первая ласточка — этот взрыв. Жить богаче не стали. Так с чего же старателю бросать артель и бежать на твое новое место? — улыбаясь, все так же спокойно спросил Рудаков.

— Так что же ты предлагаешь? — не сдерживаясь, закричал Степанов.

— Не перегибать палку. Вот-вот решится вопрос о большом руднике, прибудет техника, и она сагитирует старателя лучше нас с тобой. Сама жизнь похоронит артель… А бюро будет завтра вечером… Ну, я пошел вниз, через двадцать минут взрыв.

Степанов остановил его.

— Я на это бюро не приду! Не хочу доставлять вам удовольствие наблюдать меня в качестве мишени пихтачевского красноречия, тем более что ты с этим анархистом, кажется, вполне согласен.

— Если ты не хочешь понимать, что я укрепляю твой авторитет, тогда действительно будем разговаривать на бюро райкома, — оборвал спор Рудаков и ушел.

В штольне появилась Наташа и, поняв, что Степанов чем-то расстроен, молча стала ждать его распоряжений.

— Жди моей команды, — сказал ей Виталий Петрович, пытаясь разобраться в том, что здесь произошло…

У подножия горы столпился народ, и пикетчики, взявшись за руки, еле сдерживали натиск любопытных.

— Товарищи, отойдите подальше, при взрыве такой силы разнос кусков породы может быть больше расчетного. Павел Алексеевич, скомандуй народу, — просил Рудаков, помогая пикетчикам оттеснять галдевших зевак.

— А я теперь генерал без армии, командует артелью Степанов.

— Я прошу тебя.

— Если просишь, все для тебя сделаю, а когда на меня кричат, ничего делать не буду. Я хоть и старатель, а тоже человек. Эх, Сергей Иванович, тяжело мне на распутье, — вздохнул Пихтачев и закричал зычным голосом: — А ну, ребятёшки, подай назад!

Команда председателя была воспринята беспрекословно, и старатели поспешно стали отходить от опасной зоны.

— Ты почему не пришел вчера ко мне заниматься математикой? — спросил Рудаков Пихтачева. — Я ждал весь вечер, ведь мы договорились.

Пихтачев сознался откровенно:

— Смешить людей не хочу, все равно толку из меня не выйдет.

— Плохо, что не веришь в свои силы. Из тебя горный мастер получится. Приходи сегодня, буду ждать. А штрек-то все по скале идет, восемьдесят метров прошли впустую, — с горечью заметил Рудаков.

— Эка невидаль — восемьдесят метров! Зато за скалой такой алтарь найдем, что сразу годовой план выполним, — не унывал Пихтачев.

В числе зрителей Рудаков увидел и старого таежного охотника Гаврилу Иптешева. За плечом охотника старая двустволка-переломка, на поясе большой самодельный нож в деревянных ножнах. Лохматый пес увивался у ног старика. Гаврила стоял вместе с сыном и с испугом смотрел на людей, которых через несколько минут сурово накажет грозный шайтан — хозяин гор — за дерзкое вторжение в его царство.

Рудаков подошел к старику и поздоровался. Гаврила снял рукавицы-мохнашки из собачьей шкуры и, пощипывая реденькую бороденку, заулыбался.

— Пришел на взрыв посмотреть? — спросил Рудаков.

Гаврила отрицательно покачал головой.

— Нет, моя пришла маленько парнишка проведать, — схитрил старик. И с испугом добавил: — Гора не надо стрелять, шайтан сердиться будет.

— А где твой шайтан?

— Шайтан разный гора живет, главный шайтан живет главный Медвежий гора.

— А почему Медвежья главная? — вмешался подошедший Пихтачев.

— Медвежий гора самый главный, туда шайтан все золото других гор таскал, много-много прятал, сторожит.

Рудаков подумал и сказал Пихтачеву:

— Не зря мы взялись за Медвежью, даже в народе о ней легенды ходят. А шайтана твоего, Гаврила, мы из сторожей выгоним по сокращению штатов.

Иптешев посмотрел на Рудакова со страхом и забормотал что-то непонятное.

— Я нарочно папашку тащил, пускай сам смотрит на шайтана, — шепнул Федот.

— Правильно сделал. Но уже двенадцать. Почему Степанов не рвет? — взглянув на часы, сказал Рудаков и посмотрел на командный пункт взрыва.

Шли последние секунды ожидания. Старик Иптешев приник к груди сына и, зажмурившись, ждал конца света…

Наташа беспокойно оглядела склон горы. Сверху хорошо были видны маленькие фигурки людей. Они поспешно уходили от шурфов, взрывники махали красными флажками. Цепочкой стояли заградительные пикеты. Среди пикетчиков Наташа заметила черную шинель Рудакова: «Сергей Иванович там — значит, за людей можно не волноваться». Она поглядела на часы и взволнованно крикнула:

— Виталий Петрович! Уже две минуты первого. Что же вы молчите? Слышите свисток? Сигналят!..

Степанов вскинул голову, оценивающе оглядел место взрыва, прислушался к протяжному свистку и скомандовал:

— Пали!

Волнение девушки достигло предела. Она закусила губу и, чуть помедлив, включила запальную машинку.

Раздался оглушительный, протяжный грохот. Огромная гора вздрогнула, часть ее поднялась, качнулась и раскололась.

Одинокий старый кедр на мгновение повис над горой, а затем тяжело рухнул, разметав по снегу поломанные сучья и оголенные узловатые корни. Снег вокруг котлована почернел и осел, волной выбило стекла в ближайших домишках.

Первыми у еще дымившегося котлована были Степанов и Наташа. К ним, утопая в снегу, размахивая шапками и что-то выкрикивая, со всех сторон бежали приискатели.

— Ох, и большое дело сделали, Петрович! Глазам не верится! — выдохнул, остановившись у края котлована, старший Кравченко.

— Оправдались расчеты? — не добежав до темной, глубокой выемки, кричал Рудаков.

— Смотрите сами, — ответила Наташа, протягивая руку в сторону горы. — По расчету порода влево размещалась — там она и лежит. Мы на этом взрыве тысячи трудодней выгадали.