Георгий Свиридов - Охотники за алмазами. Открытие века

Но Юрий Юрьевич понимал, что вокруг Березова уже почти все земли прощупаны и новых больших открытий там ждать нечего. Они где-то в другом месте. И потому нацеливался на бассейн реки Конды. Он верил не только интуиции, зову своего сердца. У него в руках был отчет, написанный начальником гравиметрической партии Василием Блохинцевым. Гравиметрия — одна из отраслей геофизики, которая изучает подземные горизонты, используя силу земного притяжения. Все прошлое лето отряд бродил пешком по кондинской тайге, по болотам и таежным чащобам, неся на себе продовольствие, оборудование и сложные чуткие приборы. Экспедиция по этому глухому участку Западно-Сибирской низменности, где каждый шаг давался с трудом, где приходилось прорубать себе путь в диких зарослях, завершилась успешно, если не считать того факта, что сам руководитель, человек богатырского здоровья, тяжело заболел, его срочно вывезли, и он оказался в больнице. Партия сама довела разведку до конца, вернулась на базу.

Результаты экспедиции обнадеживали. Обработка полученных данных показала, что где-то в этом районе зафиксирована куполообразная приподнятость пластов. И в отчете впервые прозвучало название Шаим, ничем не примечательной, еще не знаменитой таежной деревушки. Эта Шаимская площадь была помечена на потертой карте тонким пунктиром. А пунктир — это лишь предположения, неуверенная линия прогнозов.

Эревьен сразу же обратил внимание на этот перспективный район. Нужно было как можно быстрее «прощупать» землю вокруг Конды, определить положение антиклинальных структур и, главное, их возможную глубину. И летом 1958 года, когда Далманов заканчивал бурение первой скважины, по Конде плыл катер и тянул за собой баржу, груженную горючим, сложными приборами сейсморазведки и запасом взрывчатки, за ней плавучий бон из бревен. То был один из первых отрядов речной сейсморазведки. До этого сейсморазведку проводили в болотистой тайге, как правило, лишь в зимние месяцы, ибо летом в условиях почти сплошного бездорожья было просто невозможно передвигаться на машинах и везти капризное и весьма нелегкое оборудование.

Идея создания речной сейсморазведки принадлежит инженеру-геофизику Александру Ксенофонтовичу Шмелеву. Этот тихий и застенчивый на вид человек проявил незаурядное мужество, лично проводил первые испытания. А когда состоялось объединение геофизиков с геологами, пришел со своим детищем к Эревьену. Юрий Юрьевич сразу же увидел в изобретении, простом и оригинальном, огромные возможности. Летом передвигаться по рекам удобнее и, главное, быстрее, чем по земле. Речная сейсморазведка давала возможность быстро проверить те неровности подземных горизонтов, которые выявляли «гравики» и «магнитчики», и более точно намечать районы для прощупывания площадей в зимнее время.

Речная сейсмическая партия, которой руководил Алексей Черепанов, проплыла по Конде и подтвердила наличие перспективного района. Пунктир на карте обвели жирной линией.

Материалы накапливались. Их нужно было срочно обрабатывать. Научно-исследовательские институты, изучая эти материалы, не торопились с выводами. А время требовало быстрых обработок, оперативных решений. Юрий Юрьевич организовал в своем управлении группу оперативного анализа. Энтузиасты размещались в тесном помещении, но трудились с жаром. В 1958 году освоили электронно-вычислительную машину.

В том же году получила право на жизнь еще одна новинка в геофизике — авиасейсмозондирование. Подготовили два самолета АН-2. В одном установили сейсмостанцию, ею управляли оператор и радиомеханик. В другой машине размещались гидромонитор для бурения скважины, запас взрывчатки, надувные лодки и находилась вся бригада.

Вели самолеты летчики высокого класса. На карте заблаговременно намечались примерные пункты разведки. Летчикам давалось право самим выбирать место посадки. Главным образом это были озера. Сделав круг-другой над озером, заходили на посадку и приводнялись. Бригада высаживалась, с помощью надувной лодки добиралась до берега, ставила палатки, бурила скважину. Потом садился самолет, на котором находилась сейсмостанция. К станции присоединяли провода, а в скважину опускали взрывчатку. Ухал взрыв — и чуткая аппаратура принимала отражение сейсмических волн, записывая их на фотопленку. Оператор тут же проявлял пленку и просматривал «кардиограмму земли». Если отраженные волны были зафиксированы ясно, бригада грузила оборудование на самолеты, летела на новое место. А если линии волн были расплывчатыми, неясными, то тут же все повторяли сначала, «перестреливали».

Метод вроде бы и прост, но только на первый взгляд. А на самом же деле каждый вылет, каждая посадка со взрывчаткой на борту в незнакомом месте — это громадный риск, когда на карту ставилась жизнь. И пилота и геофизиков.

Самолеты совершали посадку на озера, которых было в избытке вокруг Шаима. В авиасейсмической партии работала единственная во всей Западной Сибири женщина-оператор Елена Владимировна Каравацкая. Обыкновенная на вид женщина, чуть полноватая, со спокойным взглядом и мягкими жестами. Мать троих детей. В ее облике нет никаких внешних броских черт, которые бы могли подтвердить, что ее работа — это героика будней, это подвиг…

Результаты авиасейсмозондирования вокруг Шаима тоже дали обнадеживающие результаты: где-то рядом возможны крупные «ловушки».

За один летний сезон было сделано больше, чем обычно исследовалось за три. На карте все отчетливее прояснялся подземный контур. Оставалось нанести последний штрих — сделать детальную, как говорят геофизики, площадную сейсмическую съемку: четко определить контуры подземного «холма», наметить его границы и, главное, глубину залегания.

Холодной осенью, когда по застывающей Конде уже шли шуга и мелкий лед, — двигался к Шаиму последний караван: катер тянул баржи. А на баржах — гусеничные тракторы, ящики и мешки с продуктами, пологие низкие сани. На одних санях оборудованы сейсмические станции, на других — «балки» — продолговатые дощатые домики, в которых геофизикам предстояло прожить долгую таежную зиму. Возглавлял сейсмическую партию Виктор Гершанник.

Гершанника за его удачливую работу называли Счастливчиком. Но у этого «счастливчика» за спиною была нелегкая жизнь, а в волосах много серебра. После тяжелого ранения, без руки, пошел в Днепропетровский университет. Рядом с боевыми наградами появился университетский значок. Виктор победил себя и снова был на передовой.

Когда мороз сковал землю и зацементировал озера, в тайгу вышел отряд Гершанника. Тяжелые гусеничные тракторы тянули сани по бездорожью, по наспех прорубленной просеке. Справа и слева застыла тайга. Словно солдаты в белых маскхалатах, встали плечистые кедрачи. Вытянулись, как струны, корабельные сосны. Любопытными девчонками притихли березы, а по снегу легли голубыми полосками тени.