Николай Строковский - Тайгастрой [издание 1957 года]

Разошлись поздно. Ванюшков вел Фросю по аллее, среди деревьев; фонари погасли. Девушка была в голубенькой, туго обтягивающей фигурку майке, в плисовой юбке. Вышли за город. Спать не хотелось, хотя крепко поработали в смену. За штабелями кирпича он остановился.

— Фрося... Люба ты мне... С самого того дня, как увидел...

Ванюшков обнял девушку.

Она вдруг растерялась. Ей стало страшно, никогда прежде не бывало страшно, а теперь стало страшно, и она задрожала: что-то должно было случиться необычное в ее жизни, и она сжалась в комочек.

Ванюшков запрокинул ей голову. Тогда она, защищаясь, сильно толкнула его в грудь. Но он прижал ее к себе и жарко поцеловал в упругие, уклонявшиеся от поцелуя губы.

На следующий день после разговора с инженером Волощуком, работавшим на строительстве домны-гиганта, Петр Старцев решил зажечь звезду.

«Быть этого не может, чтобы какой-то Ванюшков, новичок, зажег, а я нет. Он еще многого не знает, а я старый на площадке волк. Сдаваться не намерен. Такого еще не было, чтобы моряки сдавались. Мы потягаемся с тобой, дружок!»

О желании бригады посоревноваться с ванюшковцами Старцев заявил Жене Столяровой.

— Правильно делаете, — сказала Женя. — Кому-кому, а тебе, Петр, отставать не к лицу.

По настроению рабочих чувствовалось, что с завтрашнего дня многие пожелают включиться в соревнование, поэтому Журба предложил парторгам цехов и секретарям цеховых комсомольских организаций создать цеховые комиссии, которые должны были руководить соревнованием, проверять выработку и в самом зародыше устранять рвачество, если бы таковое стало проявляться.

Поговорив со Старцевым, Женя и Волощук предложили выбрать от каждой бригады по человеку для оформления договора. Это предложение приняли, договор обсудили и подписали.

Бригада Ванюшкова попрежнему работала в утренней смене, а бригада Старцева — в вечерней. Надя знала, что Борис Волощук беседовал со Старцевым и что в это соревнование бригад он вносил что-то личное. «Хочет меня победить... — подумала она. — Ну что ж, попробуй!»

— Как вы сегодня? — спросила Надя у Ванюшкова. — Стыдно, если вы после хорошей вчерашней работы сегодня «сядете». Сами посудите: вашу бригаду записали на доске почета. Бригада передовая. И вдруг...

Ванюшков смущенно заявил, что вчера немного загуляли...

— Без этого, товарищ инженер, нельзя. Как приехали, еще ни разу ничем не вспомнили родные места. И новоселье справить ребята хотели...

— Сейчас на вас площадка смотрит: как поведете себя дальше. Может, случайно выработали свои проценты?

— Подтянемся! Обязательно подтянемся. Только за сегодняшний день не ручаюсь.

Перед началом работы бригада Старцева осмотрела инструменты, цеховая комиссия замерила участок. Гудок. Волощук подтянул рукав пиджака, посмотрел на часы: семь.

В котлован под воздухонагреватель №1 домны-гиганта спустилась бригада. Подобно ванюшковцам, работали молча, ритмично, без лишнего азарта. В бригаде собрались дружные ребята.

— На Тайгастрое работать можно! — говорили они.

Им нравилось общежитие, отношение начальства; некоторые побывали в исправительно-трудовых лагерях и принесли оттуда свои словечки. Старших, которые им нравились, называли «товарищ начальничек», и это не звучало обидно. Они любили бригадира, коренастого, крепко сложенного Петра Старцева, моряка, ходившего в суконных брюках клеш и бушлате, из-под которого виднелась низко открытая короткая шея и выпуклая, словно надутая, грудь в полосатой тельняшке.

— Значит, ударим, товарищи? — спросил Старцев ребят.

— Калек спрашивают!

Волощук и Женя ни на минуту не отходили от бригады. Борис шутил с Женей, удивлялся, как могла мама отпустить такую маленькую девчурку из дому... Женя встряхивала кудряшками и притворно обиженно отвечала:

— Странный вы... И взгляды какие-то отсталые... А еще член партии...

В перерыв ребята пошли в столовую, поужинали, покурили. Едва прозвучал гудок, вернулись на работу.

Здесь также приходилось землю выносить, транспортера не поставили, и едва работа началась, как цепочка девушек и юношей потянулась с носилками по тропке наверх. Потом образовалось две тропы: по одной поднимались, по другой спускались, чтобы не мешать друг другу.

Ночью поднялся ветер, над котлованами закачались фонари. Рубахи ребят покрылись мокрыми пятнами: была середина рабочего дня, когда выработка достигает наибольшей производительности.

В луче белого света, лежавшего над котлованом, Женя Столярова увидела начальника строительства. Вслед за ним подошли Бунчужный, Чотыш, Журба: они обходили площадку.

— Как дела? — спросил Гребенников Волощука.

Инженер доложил о работе землекопов, огнеупорщиков, монтажников, привел цифры. Он — начальник участка — подчеркнуто деловит, к нему с лишними вопросами не обратишься.

Ухватившись за столбик, Гребенников наклонился над котлованом.

— Как вам работается, товарищи?

Фонари закачались на ветру, осветив замасленные спины на дне глубокого котлована. На голос начальника ребята подняли головы вверх. Тяжелые капли пота свисали с кончиков носов, с бровей, с подбородков.

— Работается ничего! — ответил бригадир. — Говорят, всесоюзный рекорд землекопов — двадцать пять кубометров. Мы хотим, товарищ начальник, дать тридцать!

— И правильно делаете. Вашу бригаду начальник строительства хвалит. Не сорвитесь, товарищи! — сказал Чотыш.

Воспользовавшись передышкой, люди жадно пили воду; она находилась в жестяном баке, который обложили доверху землей, чтобы вода была холоднее.

Если смотреть сверху, то Старцев казался еще более кряжистым, широким в плечах, еще более косил глазами.

«Эти люди строят мне печь...» — с волнением подумал профессор Бунчужный.

— Завтра прибывают транспортеры, выносить землю не придется, — сказал Журба. — Желаем вам удачи!

Чотыш, Гребенников и Журба уходят.

— С механизацией у вас, товарищи, дело слабо, — заметил секретарь райкома. — Мне звонил Черепанов, говорил, что уральцы дадут три паропутевых крана, десять транспортеров. Вышлите людей за получением. Я это дело со своей стороны подтолкну.

На строительстве светло, как днем. Профессор Бунчужный подходит к Жене Столяровой. Она сидит на отвале, под фонарем.

— И вы не спите?

— Не до сна, Федор Федорович.

— Почему так?

— Работает комсомольско-молодежная бригада, а рабочим приятнее, когда возле них находится «начальство», как они говорят.

— А что это у вас?

Женя протягивает книгу «Механика».

— Завтра надо сдать круговое вращение — трудный материал, говорит Женя. — Времени мало. А учиться хочется. Я твердо решила, Федор Федорович, стать корабельным инженером. Мне кажется, что строить корабли самое интересное дело.