Александр Кузнецов - Крестики-нолики

Чапельник приподнял Ника, поставил его рядом с собой, любезно предупредил:

— Мы сейчас ручками да ножками вас уговорили, но ежели трепыхаться вздумаете, то у нас и перышко найдется. А пока примите достойные позы, объявляется перерыв. Котик, мне гильзочку. Конусу не давай. Перевод товара. Юрке — бычок.

Свист повторился. Котик, Чапельник и Юрка закурили от зажигалки. Чапельник погасил фонарь. Где-то за двумя поворотами-выступами глухо хлопнула дверь.

— Котик, ты не знаешь, в «Красных текстильщиках» «Долину гнева» показывать будут? — с беспечной громкостью заговорил Чапельник. — Треплются, там мордобой мировецкий. Всю дорогу врезают.

Шаги, приблизившись, затормозили, переждали, затем отважились, двинулись дальше.

— Дай пройти человеку, — нежно попросил Котик.

— Кто мешает? — предупредительно отозвался Чапельник. — Дождь не перестал, не подскажете? — обратился Чапельник к торопливому прохожему.

— Какой там, — буркнул в ответ прохожий.

Обдав Сергея уксусным запахом, прохожий проюркнул, скрылся за выступом-поворотом.

— Так вот, — быстрее обычного продолжал Чапельник, — «Долина гнева», говорят, немножко на это наше место смахивает. Значится, вам лучше навострить ушки и шнелисто кумекать. Досадно, что сегодня вы не взяли с собой денежек, с которыми таскаетесь по комиссионкам. Но все полюбовно можно исправить. За то, что заложить лягавым хотели, придется платить штраф. Просим немного. Всего пятьсот рублей. Тем паче что вы за те денежки не горбатились. Они вам нашармака достались, по выигравшей облигации. Вы на ту облигацию не подписывались. А ваши родные и близкие выполняли патриотический долг. Завтра, в это же время. Сколько сейчас, Котик? Я посвечу…

Чапельник направил луч на пояс меланхолично сопевшего Котика. Тот не спеша отодвинул полу короткого пиджака, сунул два пальца в пистон брюк, вытащил потертый брегет на цепочке, щелкнул крышкой.

— Четверть пятого.

— Так и договорились, — подхватил Чапельник, — четверть пятого вы приносите денежки — и лады. Предлагаю больше. Вы с нами делитесь, а мы становимся вашими корешами и защитниками. Братские услуги за полтысячи замусоленных… Да, хромой, ты у них вроде как пахан, так пожалей дружков. Надоумь, чтобы из-за копеек жизнь молодую себе не кривили. Ты же понятливый. Деться вам некуда. Мы везде достанем. Не завтра, так через недельку-другую. Тогда уж придется вам слепыми или безухими из-за вонючей полтысячи по миру мыкаться. Значится, если вы дадите нам расписочку, что завтра, то бишь двадцать девятого мая, в шестнадцать часов пятнадцать минут по московскому времени поделитесь с нами нашарапными сбережениями в размере пяти сотен, мы вас отпустим на все четыре стороны. Я думаю, Котик, на размышление двух минут им хватит?

Жердяй выплюнул папиросу, перевернул брегет, играя затертой крышечкой.

Не прошло и четверти минуты, как Иг, густо сплюнув, выкрикнул на весь зигзаг-проход:

— Сначала из толчка похлебайте!

— По-хорошему не столковались, — процедил Чапельник, — придется расписочку вздорожить. Теперь уж вам для начала надобно отметиться пиской друг у друга на щечке, носике или губе. Хромой у братиков распишется. Братики у хромого. Потом мы вам дадим по спичке. Вы их в том, что натечет, обмакнете и распишетесь на бумажке-обязательстве. Раз карандашиком не пожелали. Начнем с самого храброго.

Чапельник кивнул на Ига.

— Сейчас мы одолжим тебе писку, горлодер. Ты подойдешь к хромому. Конус тебе посветит. Ты хромого легохонько попишешь. Чтобы ты не передумал, Котик тебя перышком пасти будет. Котик, будь ласков, покажи деткам перышко, чтоб не сомневались.

Чапельник перевел фонарь.

Из граблистой ладони Котика выдвинулось лезвие финки.

— Поглядели. Все без фокусов, — в том же баюкающем ритме продолжал Чапельник. — Я хохотун, буду держать писку у щеки твоего брата. Для бодрости. Побоишься хромого трогать, на брате придется почин сотворить. Котик, дай писку смешливому. Конус, посвети, чтоб не выронил весельчак «игрушечку» с перепуга.

Чапельник передал фонарь Конусу, подтянул к себе Ника. А на высвеченного Ига надвинулся Котик. Завертел зажатую меж пальцами бритву перед носом Ига.

— Ты не бойся, пацан. Не бойся… Глянь…

Котик неуловимо чиркнул бритвой по мякоти собственной ладони под мизинцем. Мазнул просекшейся кровью по носу Ига.

Иг невольно отпрянул, ойкнув от отвращения. Котик заржал.

— Пужается! Пужается кисленькой!

Котик так трубно радовался, что никто не услышал тревожного предупреждения Щавы.

Спохватились, когда хлопнула далекая дверь, и Щава, захлебываясь от страха, завопил:

— Атас! Рынок шмонят! Атас!

Вслед шарахнуло невидимое парадное, пропустив первую трель милицейского свистка.

Загрохотали, приближаясь, чьи-то пудовые сапоги.

Погас фонарь в руках Конуса.

Полоснули по перепонкам голоса облавы.

Снова свистки. Брань. Расквашенный страх.

Такими счастливыми они себя давно не помнили.

Шли, пошатываясь, с частыми остановками. Но кровоподтеков своих не стыдились. Их несла радость единения душ, подарившая им силы не сломаться.

— Никто лапки не задрал! Пощады не попросил! Никто! — орал на всю Пятницкую Иг, выпрыгивая к небу, чтобы и там его услышали.

Встречные и те, кто шел сзади, невольно улыбались.

Перед поворотом в Черниговский переулок Сергей вспомнил, что обещал бабушке и Алене сразу же после окончания сеанса идти обедать.

Через полминуты троица оказалась в проулке, ведущем к «постройке». И нос к носу столкнулась с Медуницей, Шашапалом и Кириллом Игнатьевым.

Кирилл работал на одном заводе с отцом Сергея и был тайно влюблен в Алену. Шестнадцатилетний Кирилл всячески опекал ребят, преимущество свое в силе и возрасте никак не высказывал, держась с ними на равных. Регулярно водил всех пятерых в тир, щедро одаривал леденцовыми петушками на палочках. Удивлял множеством необычных историй о волках и акулах. Ребят восхищала редкая сметливость и ловкость Кирилла, державшие в постоянном напряжении окрестную шпану.

Выслушав троицу, Кирилл позвал всех к себе — «принять божеский вид и чайку попить».

Помогая Сергею подниматься по крутой лестнице, посоветовал негромко, но внятно:

— Родителей зря не пугай. Подробности не обязательны.

— Я, по-твоему, ненормальный? — обиделся Сергей.

— С Чапельником я разберусь. Да… Алену в наш разговор лучше не посвящать. Близнецам дня три-четыре деньги с собой не носить. А вот подружка ваша, Елена, девчонка редкостная. Ну вот и доползли.

Пока Кирилл доставал ключ, возился с замком и пропускал ребят в дверь, к Сергею пристроился Шашапал, выпалил длинной очередью: