Александр Кузнецов - Крестики-нолики

А огонь уж на крышу лег. Ярко-ярко горит. И что получается? Война от людей местных вон как далеко к немцам ушла. Не воротится. А дом горит вовсю. Из поезда солдаты смотрят. Сильные… С медалями. А молчат. Может, им еще страшнее было, чем мне тогда. Вот ты про страшное хотел…

Медуница смолкла, все еще глядя куда-то мимо Сергея и Шашапала. Потом медленно опустила глаза в пол и также долго их поднимала. Видно, непросто было ей вернуться из того медленного поезда в сегодняшний день. Но вернулась. Виновато на мальчишек посмотрела. Дескать, может, и не то рассказала я вам.

Сергей заговорил торопливо, изо всех сил пытаясь переключить внимание Медуницы и Шашапала на внезапно захватившую его мысль.

— Вы заметили, как интересуют старушки Додика-Щепку?

— Нет, — признался Шашапал, удивляясь, что снова обрел дар речи, — никогда не замечал.

— А я давно вижу. Старушки всякие притягивают Додика, как магнит гвозди. В чем суть его интереса к старушенциям, понять пока не могу, но… Может быть, нам стоит, перед тем как рисковать со всякими щавами, испытать «старушку» Шашапала на Додике? С одной стороны — это безопасно и можно обойтись без близнецов. С другой — если Додик ничего не заподозрит, то уж эти…

Звонок прервал Сергея на полуслове. Ребята, недоумевая, переглянулись. Звонки повторились. Частые, нетерпеливые. Медуница пошла открывать.

В комнату влетела раскрасневшаяся Алена, громко выговаривая Сергею:

— Полчаса не могу тебя нигде найти! Хорошо, хоть Роза подсказала. Немедленно домой! Звонил отец. Завтра на осмотр к профессору Жуковицкому.

Вторая половина дня и вечер прошли для Сергея в ненавистной подготовке к встрече с профессором Жуковицким.

Сам профессор, забавно картавивший лысый шутник с легкими пальцами, скорее привлекал, чем страшил Сергея. Но мысль о том, что именно профессор Жуковицкий когда-нибудь сделает Сергею операцию, то есть лишит его ноги, пользуясь чрезвычайно торжественным и неоспоримым предлогом, загоняла в тупик отчаяния. Перед сном Сергей шепотом подозвал к постели отца, твердо зная, что тот не станет увиливать от ответа.

— Что такое фистулография?

— Видишь ли, — медленно сплетая и расплетая пальцы, начал объяснять отец, — Якову Самойловичу необходимо узнать, где находится очаг твоей болезни. Для этого фистулография и нужна.

— А почему раньше Яков Самойлович не делал мне фистулографию? — оттягивая самое страшное, уточнял Сергей.

— Сейчас у него новый рентгеновский аппарат и лекарство подходящее.

— Помнишь, сам Яков Самойлович говорил, что уверен. Абсолютно уверен — источник моей болезни «гнездится где-то в районе копчика», — выкрикнул Сергей.

— Немедленно укладывать его спать! — потребовала мать. — Завтра всем вставать ни свет ни заря!

— Я на тебя надеюсь очень, — совсем тихо сказал отец. — Ты же терпеливый у меня.

— Совсем я не терпеливый, — угрюмо зашептал Сергей. — И не хочу быть терпеливым. Лучше скажи прямо, Яков Самойлович, как увидит очаг, так и начнет делать операцию?

— Ну это ты, брат, не в ту степь махнул, — улыбнулся отец. — Сначала он подумает да прикинет много раз…

Весь следующий день прошел в клинике профессора Жуховицкого. Утром у Якова Самойловича случилась непредусмотренная операция, и они часа четыре прождали профессора в приемной.

Еще часа три ушло на многотрудные снимки. Наконец, когда чем-то недовольная сестра закончила перевязку, а мать зашнуровала на нем гипс и стала одевать, Сергей блаженно вздохнул.

Профессор потрепал его по щеке, велел, чтобы Сергея как можно скорее отправляли на дачу и держали там «вплоть да заморозков». А сам остался договаривать с отцом «о результатах фистулографии».

Он проснулся, когда отец и мать уже ушли на работу. Промаявшись до половины десятого в ожидании друзей, Сергей не выдержал и сам отправился на их поиски.

На площадке второго этажа Сергей нос к носу столкнулся с Медуницей и Шашапалом, спешившими ему навстречу.

Оба второй раз безуспешно звонили и стучали в квартиру братьев Горчицыных. Тайник для записок тоже пустовал.

Исчезновение близнецов не на шутку встревожило Сергея. Огорчала и непозволительная беспечность Шашапала и Елены, явно что-то от него скрывающих.

— Что ты ей все время сигнализируешь? — напустился на Шашапала Сергей.

— Все классно вышло, — перелившись в сплошную улыбку, возликовал Шашапал. — Ты бы видел!

— Что вышло? — не понял Сергей.

— Как только тебя увела Алена, мы рискнули! Я прошаркал между Юркой Окурьяновым и Конусом. Конуса даже задел слегка. Елена видела. Но они лишь расступились, как перед настоящей старухой, и продолжали дуться в «пристенок». Как я со всех ног не припустился, до сих пор понять не могу. Все-таки у ворот решил обернуться, посмотреть. Клюку выронил. Изловчился, оглядываюсь — ни Юрка, ни Конус в мою сторону и не смотрят. И тут откуда ни возьмись Додик-щепка выныривает. Поднимает мою клюку, подает мне, да так глазищами всего сверху донизу и выщупывает. Пялится и пялится. Чувствую, сейчас этот шкет что-нибудь никчемушное высмотрит. Спасибо, Елена отвлекла. Картинку переводную Додику подсунула. Тут уж я больше зевать не стал. Через проходное на Пятницкую. Оттуда дворами на наш черный ход, как с Еленой договорились. Она вещи мои в сумке клеенчатой… Смотрите, Ник…

Они появились из темной арки и встали на границе света и тени. Должно быть, давали глазам привыкнуть к буйному солнцу.

— Братцы, мы тут! — подпрыгнув, замахал руками Шашапал.

Близнецы стояли слишком далеко. И все же Сергей почувствовал исходившую от братьев тревогу. Внешне они вроде бы остались стоять, как стояли. Однако что-то невидимое в них изменилось, произошло.

— Эй! Чего вы завяли? — не унимался Шашапал.

Близнецы переминались с ноги на ногу. Подходить почему-то не спешили.

Но вот Иг, засунув руки в карманы брюк, буркнул что-то в затылок брату, двинулся через двор чужой, изможденной походкой. Отставая шагов на шесть, пошел за братом и Ник. Тоже через силу будто.

В замедленные движения близнецов словно вселились утрата и растерянность.

А может, все это лишь обман зрения? Фокусы солнца? Или… близнецы приготовили для друзей сюрприз-розыгрыш? Так и есть. Оба улыбаются. Но почему улыбки точно с других лиц стянуты?

— Карточки потеряли? — опередив всех, спросила из-за спины Сергея Медуница.

— Еще чего? — криво усмехнулся Иг. Что это вы пялитесь, будто мы из гробов повыскакивали?

Шашапал засмеялся было и смолк.

— Вот что, братики и сестрица Медуница, — беспечно начав жонглировать жосткой, ни на кого не глядя, заговорил Иг, — такие бублики-сухарики получаются, что придется нам с вами поручкаться «и в дальний путь, на долгие года».