Римма Коваленко - Жена и дети майора милиции

Эти мятые деньги Ариадна тратила на что попало: на какие-то импортные цветы из накрахмаленного шелка, брошечки, браслетики. Все это она приносила к Марине: пусть полежит. Марина осуждающе поджимала губы: зачем тебе этот мусор? Потом Ариадна все это уносила, раздаривала. Иногда она дарила Марине бусы или какой-нибудь дешевый современный браслет. Марина боролась с собой, даже заявляла: «Не бережешь ты меня, втаскиваешь в свои вокзальные махинации», — но подарок все-таки брала. Ариадна ее укоряла: «Как у вас язык повернулся: «Махинации!» Просто замученные пассажиры благодарят замученных кассиров».

Периодически у Ариадны возникали агрессивные планы насчет Марининого сына. Вадим ей нравился. Лицо у Ариадны становилось зловещим, когда она затевала о нем разговор:

— Мариночка, мы же с вами современные женщины, давайте обсудим вопрос культурно, без предрассудков. Почему бы ему не жениться на мне? Вы же знаете, что, несмотря на свой вызывающий образ жизни, я девушка самого наилучшего поведения.

— С этим не ко мне, — Марине разговор не нравился, — уйми, пожалуйста, свои фантазии. Ты не хуже меня знаешь Вадима, на ком ему жениться, он будет решать сам.

Но Ариадна не могла остановиться. Она сняла телефонную трубку и набрала номер Вадима.

— Привет, старичок! Погоди, не хрюкай от возмущения, у меня вполне разумное и деловое предложение: давай-ка мы тебя женим. На мне.

Вадим ответил:

— А ты не будешь возражать, если я сейчас позвоню Надежде Игнатьевне и посоветуюсь с ней насчет нашей женитьбы?

— Не надо, — быстро ответила Ариадна, — шутка, — и бросила трубку.

Потом упрекала смеющуюся Марину:

— Если уж родили ребенка, то надо было воспитывать как следует.

Сама Ариадна воспитанию так и не поддалась. Да и сложно ей было в семь лет перестроиться, усвоить требования Надежды Игнатьевны. Родная мать бросила ее, а младшую сестру по имени Лаура взяла с собой. Мать была смуглая, кудрявая и молодая. Никогда сразу не подумаешь, что пьющая и без царя в голове. Эти слова Ариадна запомнила с раннего детства: «Мать у тебя пьет и без царя в голове». «У матери твоей ничего за душой святого». У Ариадны не осталось обиды на мать, что та ее бросила, а сестру взяла с собой. Из обрывков подслушанных во дворе разговоров она составила полное представление и о матери своей, и о том, как ей, Ариадне, повезло. Мать не просто была пьяницей, она еще и обманывала людей. Те думали: вот несчастная женщина с детьми, и спешили ей помочь. Детская душа Ариадны отметала подробности этих обманов. «Твою мать посадили и в газете про нее написали!» — сообщил ей одноклассник, и тут же пришлось ему умерить свой пыл. Ариадна вцепилась в него как клещ, еле оторвали. Надежда Игнатьевна вскоре после этого сказала Ариадне:

— У тебя есть сестричка Лаура, она в детском доме, ты хотела бы жить с ней вместе?

— В детском доме с ней жить? — переспросила пятиклассница Ариадна.

— Нет, здесь, вместе со мной.

— Не хотела бы, — честно ответила Ариадна, — нельзя вам столько детей наваливать на себя. Я плохая, а она, может, еще похуже меня.

Ариадна не могла сама до такого додуматься. И она не додумывалась. Повторяла слова Марины.

— У вас закаленный, крепкий организм, — говорила Марина Надежде Игнатьевне, когда разговор у них зашел о Лауре, — но никто вам не обещал вечного здоровья. Нельзя взваливать на себя вторую такую обузу.

— Но они родные сестры, — отвечала Надежда Игнатьевна, — они по крови самые близкие существа на свете, они должны расти вместе.

— Ах, ах, «должны»! Это мать родная должна была думать об этом. И вообще перестаньте витать в облаках. Чем вы кормить их будете? Голодать они будут вместе с вами и загонят вас раньше времени в гроб.

Ариадна слушала, и ей казалось, что Марина хлопочет о ней, а то явится эта младшая Лаура и кончится вместе с ней все хорошее в жизни.

— Мне помогут, — говорила Надежда Игнатьевна, — у нас ведь много всяческих фондов помощи детям.

— Помогите лучше сами себе, — негодовала Марина, — мало вам в школе детей, так надо ими еще дома обвешаться!

Спор этот решила сама Лаура. На зимние каникулы Ариадна и Надежда Игнатьевна поехали к ней в детский дом. Лаура училась тогда во втором классе, сестру свою встретила враждебно, а Надежде Игнатьевне заявила:

— Мама как вернется из заключения, так меня сразу заберет. Ей вернут права, мне говорили.

И Ариадна не молчала:

— Никто тебя не заберет, ты все выдумала, нашей матери дети не нужны.

— Она хорошая, — закричала в ответ Лаура, — она меня любит, она мне письмо прислала.

Она показала письмо, в котором действительно мать писала младшей дочери о своей любви и обещала, «как только позволят обстоятельства», забрать ее из детского дома. Письмо пронзило Ариадну.

— Значит, она одну дочь любит, а вторую нет? — спросила она Надежду Игнатьевну.

— А ты ее любишь?

Ариадна задумалась, что-то вспомнила и сказала: «Люблю». Потом, не понимая, какую боль причиняет Надежде Игнатьевне, призналась:

— Но я бы хотела, чтобы моей матерью была Марина. Вадим не подходит ей как сын, а я подхожу.

Больше они в детский дом не ездили. После седьмого класса к ним приезжала в гости Лаура. Мать больше не писала ей писем, а прислала в детский дом заявление, что если кто-то пожелает взять на воспитание ее дочь Лауру, то она дает на это свое письменное согласие.

Сейчас Лаура живет на Дальнем Востоке, муж у нее военный, сыну полтора года.

В понедельник позвонил Вадим:

— Мама, если я в субботу приду к тебе не один, как ты на это посмотришь?

У Марины тревожно екнуло сердце, она сразу поняла, по какому случаю сын собирается к ней, но спросила ровным, незаинтересованным голосом:

— С кем же ты, интересно, будешь «не один»?

— Я вас познакомлю.

— Это уж само собой. Если она явится ко мне, знакомства не избежать…

Разговор не получался; обычно сдержанный, с матерью Вадим терял терпение.

— Так мы договорились или нет? — спросил он.

— О чем?

— О том, что мы придем к тебе в субботу.

— Как ее зовут?

— Виктория. А сына Филипп.

Это были красивые имена — Виктория, Филипп. Если Виктор — победитель, то Виктория, выходит, победительница. Пришла, увидела и победила ее сына Вадима.

— Как это понимать: «сын Филипп»? Не хочешь ли ты сказать, что у тебя и у этой Виктории уже есть сын?

— Отнюдь, — ответил Вадим тяжелым обиженным голосом, — я хотел сказать то, что сказал: у Виктории есть сын по имени Филипп. От первого брака.

— Это вне всяких сомнений. Когда дети растут без отцов — они от брака. — Марина не щадила ни себя, ни сына.

Вадим молчал. Марина поняла, что переборщила, он вполне может сейчас бросить трубку, и это будет не ссора, а разрыв.