Михаил Колосов - Платонов тупик

Чижиков, утонув в удобном кресле, чувствовал себя как мальчишка, впервые попавший на сиденье рядом с шофером. Но не от машины, не от быстрой езды распиралась волнением его грудь, а от значительности происходящих перемен в его жизни: «Неужели все это происходит наяву? Неужели так легко решится вопрос и с постоянной пропиской, и с квартирой?.. Да еще дача, машина?! Не сорвалось бы… Только бы не сорвалось!» Он взглянул на Данаю.

— Что, милый? — спросила она тут же, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты красиво ведешь машину, — сказал он. — Спокойно, уверенно.

— А думал о чем?

— О нас… Ни встречные, ни обгоняющие, хотя и обращают на тебя внимание, но они не знают, куда мы едем! Надо бы на крыше машины кольца обручальные укрепить или куклу — на радиаторе.

Она улыбнулась:

— Шутник… А что, я бы и нацепила! Но ты ведь сам первый застыдишься их. Угадала?

— Наверное…

В загсе ими занималась строгая девица, по всему видно — старая дева, которой были противны все обручающиеся. Но тем не менее она терпеливо растолковывала Данае правила регистрации, помогала оформить необходимые документы, а на лице ее все время блуждала еле заметная, ироническая улыбка. Когда все было закончено, девица объявила, что на регистрацию они должны прийти через два месяца. Даная и Чижиков непроизвольно переглянулись и оба уставились на девицу глазами, полными недоумения: «Так долго?!»

— Так долго? — первой обрела речь Даная. — Но ведь есть, наверное… ну, какие-то исключения?.. — Она кивнула Чижикову, чтобы тот отошел в сторонку, а сама быстро извлекла из сумочки флакон французских духов и с милой улыбкой поставила перед девицей. — Наверное, есть…

Флакон быстро исчез в ящике стола, а срок был сокращен до двух недель.

Выйдя на улицу, Даная сказала:

— Везде вымогатели. Ну да ладно… — оправила на себе одежду, будто вылезла из тесной конуры, спросила: — А теперь куда?

— Домой, куда же еще?

— А может, в общежитие? Заберем твои вещи, и ты попрощаешься со своей холостяцкой койкой.

— В общежитие? — оторопел он и растерянно развел руками: ему тут же представились удивленные лица ребят, их иронические реплики, поздравления, к которым ни она, ни он не были готовы. — Какие там вещи? Один чемодан с книгами… Я и сам как-нибудь соберу все и привезу. А с койкой все равно скоро прощаться: выпуск уже на носу…

— Тем более, — сказала она. — Юрочка, не оставляй себе плацдарм для отступления, если решился всерьез — сжигай за собой мосты.

— Как ты можешь так думать?

— Тогда поедем.

— Поедем.

К великой радости Чижикова, соседей по комнате дома никого не оказалось. Он быстро вытащил из-под койки чемодан, набросал туда навалом свои рубашки, белье, книги, рукописи и, как вор, побежал вниз с тяжелой ношей. Внизу вахтерше объяснил:

— Нашел себе квартиру. Переезжаю. Завтра забегу — остальное заберу. Ребятам скажите — пусть не ждут.

— Ну-ну, в добрый час, — сказала старушка, поглядывая через дверное стекло на красные «Жигули». — А ребяты уже и привыкли, что ты перестал приходить на ночь. А ты, значит, это… квартиру обживал?

— До свидания, тетя Даша. Спасибо вам за все. Я еще приду…

— Приходи, приходи.

Увидев Чижикова с чемоданом, Даная удивилась:

— Так быстро?

— А студент как солдат: ему собираться — только обуться. А я был обут. Открой, пожалуйста, — кивнул он на багажник, и, не успела крышка подняться, он бросил под нее небрежно чемодан, заторопился в машину. — Все. Поехали.

Вечером, пока Даная принимала ванну, Чижиков обходил квартиру и осматривал ее хозяйским глазом. Ее комната по-прежнему была затемнена, и он не стал освещать ее, а заторопился в бывший кабинет Евтюхова. Большой письменный стол завален журналами, книгами, листами чистой и исписанной бумаги. Диван тоже был завален журналами. Застекленные шкафы забиты книгами. «Да, старик был большим книголюбом, — с уважением подумал он о Евтюхове. — Только сильно все захламлено, дышать нечем. Надо будет разрядить обстановку… Потом». Он стал рассматривать книги и так увлекся ими, что не заметил, как к нему подошла Даная и спросила:

— Осваиваешь кабинет?

— Да нет… Просто… люблю книги.

— А ты осваивай. Теперь это твой кабинет, устраивай все по своему вкусу.

— Так сразу? — вырвалось у него. — Неудобно. А ты?

— У меня есть своя комната — там моя и спальня, и кабинет. Я привыкла, мне там удобно.

— Ну а мне пока хватит и той комнатки.

— А тут что будет?

— А тут пусть будет библиотека. Наша общая библиотека, — предложил он.

— Умница! — похвалила его Даная. — Мыться будешь?

— Надо! В новую жизнь надо вступать чистым! Русь крестили — в Днепр людей загоняли. А я пойду приму омовение в ванне. Это будет наша купель.

— Разболтался!.. Я рада, что ты наконец расслабился. Целый день был как-то напряжен, скован.

— Не целый, а только вторую половину. Да и причины были веские.

— Я понимаю, милый, — и она прижалась к нему ласково.

В ванной после Данаи стоял приторный запах шампуня, смешанный с горячим паром, он немного мутил голову. Ванная вообще была пропитана смесью самых разнообразных запахов — это он заметил еще раньше. Даная, видать, любила всякие парфюмерные препараты — шампуни, мыла, лаки: две полки из конца в конец были тесно заставлены банками и флаконами самых причудливых конфигураций, размеров и окраски. Многие были пусты, но почему-то не выбрасывались. Как не выбрасывались и пустые бутылки из-под заграничных напитков на кухне — длинная полка через все четыре стены была плотно уставлена этой яркой посудой. «Страсть к собирательству, что ли? — недоумевал Чижиков. — Надо будет и здесь разрядить обстановку… Потом».

На другой день Даная подвезла Чижикова в институт, а сама поехала в Союз писателей с двумя заявлениями — от себя и от него о переоформлении дачи на его имя. «В связи с тем, что я женился на…» — писал Чижиков вечером под диктовку Данаи и тут же выражал ей свои сомнения:

— Но мы ведь еще не оформлены… Потребуют свидетельство…

— Ничего: пока у них дойдут руки до нашего дела, у нас уже будет свидетельство, — резонно заметила Даная и продолжала диктовать.

Появление Чижикова в институте студенты встретили всеобщим воплем то ли восторга, то ли улюлюканья. Чижиков ждал этого и потому в ответ только улыбался. На шутки, даже очень язвительные, старался отвечать шуткой — знал: поведи он себя иначе — конца приставаниям не будет.

— Ну, Чиж, провернул операцию под кодовым названием: «Охота на Данаю»!

— Любовь — не картошка, — отшучивался он, — не выбросишь в окошко.

— Сколько окошек-то в квартире?

— Пять!

— Ого! Картошки не хватит.

— В такую квартиру можно влюбиться!