Евгений Гущин - Небесное созданье

— Но вы, как я понял, в городе живете?

— В общаге. Так что я — настоящая рабочая. А вы?

— Закончил политехнический. И самый настоящий итээровец, то бишь, инженерно-технический работник.

— Я сразу так и подумала, — призналась Ольга. — Наверно, к нам на комбинат приехали?

— Вы очень догадливы, — легко согласился он. — Впрочем, хватит о работе. Мы же веселиться пришли. — Поднял рюмку с коньяком, показал глазами на бокал с шампанским. — Давайте выпьем за то, чтобы всем жилось хорошо. И рабочим, и инженерам, таким, как я. И чтобы все мы понимали друг друга.

— Хороший тост, — похвалила Ольга.

Две девицы в тесных юбочках, едва прикрывающих низ живота, и в ажурных блузках, с полуприкрытыми грудями, вызывающе раскрашенные, брели по проходу, ожидающе взглядывая в лица сидящих мужчин. У соседнего, сбоку, стола обе замедлили шаг, искательно уставясь на примеченных Ольгой двух парней. Один из них отрицательно повел головой, и девицы, сразу заскучав, двинулись дальше. Одна обернулась и, уловив прямой взгляд Ольги, скорчила ей гримаску. Позавидовала, должно быть.

Александр вынул из кармана пиджака пачку сигарет, нерешительно повертел в пальцах, спросил:

— Хотите?

— Спасибо, не курю, — мотнула головой Ольга, аккуратно разрезая столовым ножом мягкую плоть груши. — А вы — пожалуйста.

— Можно?

— Конечно. Со всех сторон курят.

Пока он искал в кармане зажигалку и прикуривал, Ольга оглядывала окружающих. Парни за соседним столиком по-прежнему скучали, будто отбывали здесь какую-то повинность. Водка в их графинчике не убавилась. Пить пепси-колу им, видно, тоже надоело, и они лениво курили. Скользящий взгляд Ольги парни, кажется, не заметили, но один из них мимолетно и как бы нечаянно глянул на нее с ощутимым недовольством. И она, будто обжегшись, увела глаза, стала смотреть в центр зала, где за сдвинутыми столами гуляла компания солидных господ и дам. Там громко произносились тосты и звенели бокалы, суетились официанты.

Александр проследил взгляд Ольги.

— Хозяева жизни, — заговорил он задумчиво и негромко. — За этот вечер они прогуляют столько, сколько вам не заработать и за полгода. Представляете?

— Что делать… — вздохнула она.

— Вас это не волнует? — с некоторым удивлением спросил Александр, глядя ей в лицо, подталкивая голосом и взглядом на откровенный ответ.

Ольга отстраненно пожала плечиками, не поднимая глаз. Старательно выковыривала ножом из сердцевины груши коричневые семечки. Ей не хотелось говорить на эту тему и портить себе настроение. Иной раз в цехе бабы накричатся, всех политиков помянут мужицкими словами, а потом одна за сердце держится, у другой голова заболела, а настроение у всех — ни к черту. Ольга и с подругами-то не любила мусолить эту тему, а с малознакомым человеком — тем более. Вдобавок к этому, Ольгу что-то интуитивно настораживало в Александре. Может, то, что он значительно старше, образованнее и выше по положению? А может, и еще что-то их рознит, ей неведомое? Но она понимала главное: они не ровня и подспудно чувствовала перед ним свою униженность, с которой никак не могла справиться, и внутренне напряглась от его вопроса.

— Заметили «мерседесы» у подъезда? — тихо, но настойчиво пытал он, и уже не удивление, а укор сквозил в его голосе.

— И что? — произнесла она простодушно.

— За эти лимузины не деревянными рублями заплачено, а трудом простых людей. В том числе и вашим. Не обидно? В вас не протестует классовое чувство?

— Не думала об этом, — обронила она уклончиво.

— А на работе не клянут бизнесменов всех мастей? За то, что ограбили народ и жируют?

— Там у нас всех подряд ругают.

Ее ответ, похоже, не устроил Александра. Он разочарованно помолчал, смял в пепельнице сигарету и снова спросил:

— Вам бы хотелось, чтобы все обратно вернулось? Советская власть и прочее? Только откровенно.

Она поразмышляла самую малость.

— Наверное, нет. Раньше тоже не рай был.

Александр оживился, в глазах появился азартный блеск.

— А родители ваши? Они ведь в деревне живут?

— В Повалихе, где же еще. Мама — доярка, отец — тракторист.

— Они скучают по Советской власти?

— Скучают, — смущенно улыбнулась Ольга.

— Почему? — нетерпеливо вопрошал Александр. Обнаруживалось, что к политике он питает слабость.

— Зарплату совхоз не дает. Да и раньше их дровами обеспечивали и комбикормом. Теперь спекулянты все захватили и дерут три шкуры. Вообще, в деревне многие недовольны, — проговорила Ольга и подосадовала на себя. Не хотела, а размитинговалась.

Александр мягко улыбнулся.

— Родители не довольны, а дочка довольна.

— Я не говорю, что довольна, — нахмурилась она. — Мы и раньше не шибко богато жили. И соседи — тоже. То-то молодые бежали в город. Не хотели чертомелить от темна до темна.

— Согла-а-сен, — потеплевшим голосом пропел Александр. — И раньше — не рай был. Это вы точно подметили. Однако и не такой ад, как сейчас. Давайте выпьем за светлое будущее.

— Коммунизма или капитализма? — спростодушничала Ольга.

— А вы насмешница.

— Я просто спросила, — произнесла она ровным голосом, уже подустав от скользкого разговора и начиная злиться на кавалера, навязывающего даме политическую беседу. И где? В ресторане, за праздничным столом. Но своего раздражения не выказала.

— Просто? Пусть будет просто, — согласился он и внимательно, с прищуром смотрел ей в глаза. — Давайте, Ольга, выпьем за светлое будущее нашей России.

Ольга кивнула, торопливо подняла бокал и вдруг спохватилась:

— Может, нам встать? Тост-то государственный. Сидя — нельзя.

Он продолжал смотреть ей в глаза, и уже что-то новое появилось в его взгляде, похожее на уважение.

— Да ладно, выпьем сидя, — пророкотал примирительно. — Никто не услышит, а потому — не осудит.

Выпили, закусили деликатесной рыбкой.

Официант принес горячее, точно угадав момент.

— А вы — не простушка, — задумчиво изрек Александр.

— О чем вы? — безмятежно поинтересовалась Ольга, чувствуя, что выкарабкивается из состояния приниженности.

— Да все о том же. Значит, вы не завидуете им?

— Кому — им?

— Сильным мира.

— Я вообще никому не завидую. Что имею, тем и живу.

— Мудро сказано, — похвалил он. — Завидовать никому не надо. Зависть разъедает душу, как ржавчина. Кстати, жизнь у новых русских не такая безоблачная, как может показаться со стороны.

— Откуда вы знаете?

— Знаю… Есть у меня один знакомый. К слову, его мать работала на вашем комбинате… — Поднял рюмку. — Давайте под бифштекс. — И когда выпили и принялись за горячее, продолжил: — Так вот, есть у меня знакомый. Однокашник, вместе в политехе учились. После института он пришел на завод инженером. Толковый был парень, активный. Избрали освобожденным комсомольским секретарем. Потом — секретарем парткома завода. Позже послали секретарем райкома партии в бийскую зону. Представляете, рост? А когда пошла заваруха с перестройкой и демократией, ушел в бизнес. Стал ворочать миллионами. Сейчас — миллиардами… Вы, Ольга, спокойно спите по ночам?