Франц Таурин - На Лене-реке

«Хорошее было время», — подумал Федя и с грустью почувствовал себя слишком взрослым.

Берега курьи были пусты. Видимо, лагерь геодезистов располагался где-то ближе к главному руслу.

— Заедем к бакенщику, — сказал Федя, — узнаем, где лагерь.

— На верхнем изголовье, — сказал Григорий Евсеевич, все еще зевая и поеживаясь.

— Что же не сказал вечером, — удивился Федя.

— Думал, проснусь до острова.

— С которой стороны лагерь?

— Этого не знаю.

— Все равно ехать к бакенщику.

Для очистки совести заглянули в заливчик, прикрытый кущей старых приземистых ветел с темными корявыми стволами. Но и его берега были так же пусты.

Григорий Евсеевич сел сам за штурвал.

— На выходе там новую косу намело. Ты ее не знаешь.

Федя поднялся на палубу катера. День нахмурился с утра. Небо затянуло облаками. По серовато-белому куполу неба медленно ползли низко нависшие темные рваные тучи, подгоняемые злыми порывами низового ветра. В курье еще было спокойно, но когда катер, обогнув отмель, вынесся на фарватер, там уже ходила легкая волна, кое-где забеленная курчавыми барашками. Катер начало подбрасывать, и брызги от волн косым дождем падали на палубу.

«Вечер тихий был, а сейчас как разыгралось», — удивился Федя.

Он спустился вниз, надел клеенчатый дождевик и снова поднялся на палубу.

Катер подвернул к берегу у сторожки бакенщика. Федя нагнулся, поднял якорь и приготовился выкинуть его. Но в это время дверь сторожки открылась, и на пороге ее показался высокий мужчина в брезентовом плаще защитного цвета. Черты его крупного лица на таком расстоянии было трудно различить, но во всем его облике и осанке было что-то до такой степени знакомое и поразившее Федю, что он неподвижно застыл с якорем в руках, не спуская глаз с человека в плаще. А тот, видимо, узнал Федю. На мгновение остолбенев, он тут же резко повернулся и кинулся в сторожку, захлопнув за собой дверь.

В это мгновение и Федя узнал его.

Катер ткнулся в берег. Федя выкинул якорь, крикнул что-то бессвязное Григорию Евсеевичу, спрыгнул на песок и бегом кинулся вверх по откосу.

Когда запыхавшийся Федя вбежал в сторожку, высокого человека в защитном плаще там уже не было. На широком топчане под пестрым ситцевым одеялом спал черноволосый мальчик и сидел, свесив ноги, седой старик и равнодушно смотрел на неожиданного гостя.

— Где он? Только что был здесь! — выкрикнул Федя.

— Максим? — спросил старик и спокойно ответил: — Ушел на работу.

— Не Максим это, — со злостью закричал Федя. — Ушел… Узнал, сволочь!

Федя бросился к двери, совершенно забыв, для чего подъехали они к сторожке. Ничего не понимающий Григорий Евсеевич пропустил его и спросил у старика:

— Геодезистов где лагерь?

— Чего? — не понял старик.

— Палатка тут есть. Люди живут. Где это? — пояснил Григорий Евсеевич.

— На самом изголовье, — ответил старик.

Григорий Евсеевич поблагодарил его и вышел.

Федя уже стоял на палубе с шестом в руках, готовый оттолкнуть катер. Якорь лежал у его ног.

— Скорее, скорее! — крикнул он Григорию Евсеевичу.

Все еще ничего не понимая, Григорий Евсеевич тоже почувствовал тревогу, в несколько прыжков сбежал с откоса, проворно взобрался на катер и, едва Федя оттолкнулся от берега, завел мотор.

— Быстрее в лагерь, — крикнул Федя, нагибаясь к оконцу рубки.

Он страшно волновался. Ему казалось, что если они опоздают, в лагере случится что-то ужасное. Он и сам еще не представлял, что именно, но знал, что должен попасть в лагерь, пока этот, в плаще, не успел туда добраться.

На площадке перед палатками было людно. Геодезисты собрались на работу.

— Где Ольга Григорьевна? — закричал Федя, появляясь на обрыве берега.

— Доброе утро, — с комической серьезностью ответил Сеня, снимая кепку и раскланиваясь.

— Здравствуйте… — на мгновение замялся Федя. — Где Ольга Григорьевна? Очень надо!

Ольга со слегка припухшими со сна глазами, но уже одетая и причесанная, выглянула из палатки.

— Федя! С приездом, — приветливо сказала она, выходя из палатки.

— Ольга Григорьевна! — кинулся к ней Федя. — Андрей Николаевич послал письмо вам. Письмо и посылочку… Я привез вам сюда… а он здесь… на острове…

— Кто он? — изумилась Ольга.

— Мишка! Мишка Седельников!

Сперва Ольга ничего не поняла… Какой Мишка?

Потом она вспомнила кожзавод, первую военную зиму, пожар нового цеха, вспомнила круглое лоснящееся лицо рыжеусого Артемия Седельникова… Да, ведь у него был сын, который затаился где-то на Севере.

И все же было непонятно, что так взволновало Федю.

— Что случилось? Я ничего не понимаю. Расскажи спокойно. — И отвела Федю в сторону.

— Вы Мишку Седельникова не знаете? — начал Федя.

— Знаю, слышала о нем…

— Но вы его не видели никогда… а он здесь. Старик сказал, ушел на работу… А где ему тут работать? Только у вас.

— У нас? — переспросила Ольга. — Ты сейчас видел всех наших геодезистов. Который же из них Седельников?

— Нет его тут, — возразил Федя. — Он высокий такой, черный…

— Погоди, — начала догадываться Ольга, — у него черная борода?

— Нет, бороды у него не было.

— Ну, конечно, не было, — Ольга сама усмехнулась своему вопросу. — Ведь ты видел его шесть лет тому назад. Тогда у него не было бороды.

— И сегодня не было. Я его сегодня видел, — чуть не закричал Федя.

— Понимаю, он сбрил ее на днях, — вполголоса сказала Ольга. — Но почему ты думаешь, что он здесь с недоброй целью? Может быть, он просто хочет заработать? Он сказал начальнику партии, что работает в городе на кирпичном заводе. А здесь проводит отпуск. Живет у бакенщика. Ловит рыбу.

— Врет, — решительно сказал Федя. — В городе он не живет, на кирпичном заводе не работает. Он как в начале войны сбежал, так его и не было. Как он вернется? Кожи-то он испортил. Он — враг, Ольга Григорьевна.

— Сеня! — позвала Ольга. — Вы не помните, как зовут нового вашего рабочего?

— Максим Щелчков, — ответил Сеня. — Что-то нет его сегодня. Никогда не опаздывал.

— Не дождетесь, — буркнул Федя про себя. — Вот, Ольга Григорьевна, почему он фамилию свою скрыл, почему меня испугался, почему на работу не идет…

— Ты прав, Федя, — тихо сказала Ольга. — Он тут не зря.

Теперь по-новому объяснялись все непонятные события последних дней: неисправность кипрегеля, повлекшая за собой повторную съемку и основательно задержавшая геодезические работы, потеря нескольких трудно заменимых деталей бурового оборудования, исчезновение двух уже законченных планшетов. Все это по времени совпадало с появлением на острове Максима Щелчкова.

— Ты прав, Федя, — повторила Ольга. — Мы начинаем большое дело. Кое-кому оно мешает… Хорошо, что у нас здесь катер… — подумала она вслух. — На лодке ему с острова не уйти… догоним. Его нужно взять. Это конец ниточки. По ней размотают клубок… Пойдем к старику… Подымахин, вам без подручного все равно делать нечего, пойдемте с нами.