Сулейман Рагимов - Сачлы

После того как Годжа-оглу возглавил колхоз, в деревню была проведена вода. Это было первое, с чего он начал свою председательскую деятельность. Вода дала возможность дашкесанлинцам заложить сады, заняться выращиванием овощей.

Весной и летом деревня принаряжалась, надевая изумрудное одеяние. Деревню окружали огороды, где в изобилии росли картофель, кукуруза, желтоголовые подсолнухи; радовали глаз капустные поля — словно кто аккуратно, рядами, уложил сотни белых тюрбанов.

По проекту низкорослого, худенького, черноглазого инженера, который в последнее время часто наведывался в деревню, вскоре должно было начаться строительство электростанции, что позволило бы механизировать некоторые виды сельскохозяйственных работ. Годжа-оглу мечтал о том, как у них, первых в районе, заработают с помощью тока молотилки и веялки. Он уверовал в мощь электромоторов еще в то время, когда работал на бакинских нефтепромыслах.

Сменялись времена года. Сменялись и темы разговоров у любителей поболтать, посудачить, перемыть кости ближних. Теперь в деревне все хорошо усвоили: кто работает — тот ест. Колхозники уверовали в слово, вчера еще такое чуждое и непонятное им, — трудодень! При дележе прошлогоднего урожая трудяги получили столько всего — и зерна, и картофеля, и кукурузы, и денег, — что лентяи ахнули от зависти!.. Скептики и болтуны были посрамлены.

Теперь верх взяли другие разговоры:

— Действительно, если народ разом вздохнет и выдохнет — ураган поднимется, горы повалятся!

— Да, канули в прошлое дни, когда люди сомневались и отлынивали от дела, когда один бил по гвоздю, другой по подкове! Теперь все так прославляют колхоз, словно родились колхозниками. Пять пальцев — это кулак, сила, а один палец — всего лишь один палец, им только в носу ковырять!

— На Насиргулу посмотрите, даже не краснеет! Прежде был первым лентяем в деревне, дни и ночи храпел, бока пролеживал, завернувшись в свое драное одеяло. Зимой голодал, лапу сосал, как медведь в берлоге. Теперь взялся за ум, навалился на работу, в день два трудодня зарабатывает — мало, к трем подбирается. Раньше он и вкуса молока-то не знал, а теперь в его дворе две коровы мычат. Сочинил песню про колхоз и поет ее каждый день вечером, ударяя рукой по медному тазу, как по бубну.

— Будь проклят голод, но он хороший учитель! Научил уму-разуму многих.

— Да, голод преподал хороший урок нашему Насиргулу, взял его одной рукой за ухо, другой — саданул по губам, мол: «Кто не работает, тот не ест!»

Эти слова Галифе-Махмуд повторял на каждом собрании: «Кто не работает, тот не ест!» Они, можно сказать, стали всеобщим, повседневным лозунгом дашкесанлинцев, их любимой присказкой.

В разговорах дашкесанлинцев можно было услышать и такое:

— Интересно, а что сказал об этом Годжа-киши?

— Годжа-киши говорит, что будет жаловаться в район. Обижен, почему его не повесили на. красную доску.

— Старик прав. По меньшей мере полсела — его дети, внуки и правнуки. Как можно обижать такого человека?

— Годжа-киши говорит, что Галифе-Махмуд недолюбливает его, сводит с ним счеты. Не нравится нашему партячейке, что старик вспоминает старые времена.

— Не старые времена вспоминает Годжа-киши, а то, что было разумным в старое время.

— Слава аллаху, от кляузника Кесы мы избавились. Честное слово, он в день строчил столько доносов, что один большой осел и тот не увез бы все его бумажки!

Эти дни тоже давно ушли безвозвратно. Креп из месяца в месяц колхоз, вырастали на работе люди. Теперь-каждый хотел трудиться за двоих.

И вот уже настало время, когда споры шли не о том, чтобы люди выходили на работу, — говорилось о том, чтобы колхозники выходили в поле пораньше. Не случайно осень считается у тружеников полей порой, когда «день целый год кормит».

Урожай в этом году привалил на славу. Земля словно решила вознаградить колхозников за усердие. Будто наступил многодневный праздник.

Теперь на улицах деревни можно было слышать такое:

— Небось женихи и невесты ходят — и ног под собой не чуют! Урожайная осень благословляет всех наших молодых. Скоро начнутся свадьбы! Скоро в Дашкесанлы зазвучат свадебная музыка и песни!

— Песни у нас и без того поют каждый день!

— Прежде редко пели.

— На голодный желудок не очень-то пелось…

— А сейчас, можно подумать, все в деревне стали певцами. Светлый день, как говорится, веселит человека, темный — удручает.

— Да, удачливый год выдался! Сколько зерна, овощей, фруктов! Расщедрился аллах!

В один из дней доктор Везирзаде встретился с секретарем колхозной партячейки Махмудом Махмудовым. Они разговорились.

— Товарищ Махмуд, много ли у вас здесь было кулаков? — > полюбопытствовал старик.

— Человек пять-шесть.

— А бек у вас был?

— Давно когда-то был и бек. Но он в конце концов потерял каким-то образом право на эту землю, она стала числиться за царем Николаем.

— А как бы вы поступили с беком сейчас, окажись он перед вами?

— Веков мы давно спровадили куда надо, еще до кулаков, едва только власть перешла в наши руки.

— Не всех спровадили, — усмехнулся Везирзаде. — К примеру, возьмите меня.

— Так ведь вы — доктор!

— Прежде был беком.

— Не верю!

— Честное слово, я чистокровный бек. Подумайте сами: мог ли в прежнее время сын крестьянина учиться в Киеве, получить высшее медицинское образование? Я это к тому говорю, товарищ Махмуд, чтобы подчеркнуть лишний раз: новая власть сделала всех людей равноправными, она служит подлинно народным интересам! Велика ли была польза для народа оттого, что дети двух-трех пьянчужек беков получали высшее образование?! Сейчас же двери институтов открыты перед каждым. Каждый, кто тянется к науке, может и должен учиться, — пусть то будет сын крестьянина или сын бека.

— Вы привезли свою учетную карточку, доктор? — поинтересовался Махмуд.

— Какую карточку?

— Партийную.

— Да какой же из меня партиец? — улыбнулся доктор.

— А почему бы и нет? Я, откровенно говоря, думал, что вы тоже в рядах нашей большевистской партии.

— Нет, дорогой товарищ Махмуд, я — не большевик.

— А почему так?

Задав этот вопрос, Махмуд рассчитывал узнать кое-что из биографии старого доктора.

— Не выйдет из меня большевик, — растерянно улыбнулся Везирзаде.

— Почему же не выйдет? Поживите у нас подольше, познакомимся с вами поближе и, возможно, примем вас в партию. Заполняйте анкету — мы посмотрим!

— Нет, дорогой товарищ парторг, вы меня в партию не примете.

— Да почему вы так думаете, доктор? Изучим вашу анкету, а там видно будет.

— Не примете. Скажете — он бек, не место ему в наших рядах! Моя анкета напугает вас. Давайте лучше поговорим о другом, товарищ Махмуд. Честное слово, мне у вас многое нравится! Нравится ваш председатель — Годжа-оглу. Мы с ним, можно сказать, старые знакомые: он ведь немало лет работал в Баку на нефтепромыслах. Я тоже одно время работал в поликлинике в Черном Городе, неплохо знаю рабочих людей. Годжа-оглу, по всему видно, хороший организатор. Он делает большое дело для Дашкесанлы, для всего района, для всего Азербайджана!